Вера Сергеевна накрыла на стол перед приходом сына. Скатерть, сервиз, ваза с пирожными. И пирог с капустой — «как в детстве». Только вот в детстве Андрей не хмурился, заходя в родительскую квартиру.
«Полгода назад всё было иначе, — подумала она. — До этой заносчивой невестки».
Андрюша звонил каждый день, забегал с работы, обедал по воскресеньям. Даже женившись, первый год приходил исправно, и Алина помогала с посудой. А потом начала морщиться от бабушкиного серванта, жаловаться на аллергию от хлорки и отказываться от мяса.
— Мне тоже положи этой травы, — сказал как-то Андрей, кивнув на салат Алины.
— У тебя что, тоже аллергия на нормальную еду? — застыла Вера Сергеевна. — Или это солидарность с женой?
Телефон пискнул. Сообщение от Андрея: «Будем через полчаса. Есть серьезный разговор».
— Какой ещё разговор, — пробормотала она, вспоминая их последнюю встречу три месяца назад. Тот самый вечер, когда она произнесла: «Выбирай — я или эта заносчивая невестка!»
Их история началась пять лет назад, когда Андрей вернулся из армии и поступил в политех. Он рос без отца — тот ушёл, когда мальчику было семь, — и Вера Сергеевна посвятила жизнь сыну. Работала на двух работах, оплачивала лагеря, репетиторов. Отказывала себе во всём.
Когда на третьем курсе Андрей заявил, что съезжает к другу, она проплакала неделю. А через месяц он привел Алину — блондинку с прямым взглядом.
— Практикантка из юридической конторы, — представил её Андрей, и Вера Сергеевна отметила: девушка на два года старше сына, одета дорого. Не из их круга.
— А родители кто? — спросила она.
— Мама — архитектор, папа — хирург, — ответила Алина. — Но я живу отдельно с девятнадцати лет.
Свадьбу сыграли через полтора года. Вера Сергеевна потратила все сбережения на банкет, залезла в кредит. А Алинины родители подарили молодым первый взнос на квартиру.
— Мы бы справились и без подачек, — шептала она сыну. — Пожили бы пока у меня.
— Мам, это не подачки, а помощь, — возразил Андрей. — И мы хотим жить отдельно. Это нормально.
После свадьбы начались перемены. Сын больше не звонил ежедневно. Воскресные обеды превратились в редкие визиты. А их «семейный чат» заглох.
— У него теперь есть жена, Вера, — сказала как-то её подруга Галина. — Привыкай.
— Какая ещё жена? — вспыхнула она. — Мальчик только из армии вернулся! Ему нужно образование получить. А эта юристка заносчивая села ему на шею!
Потом начались разговоры о границах.
— Вера Сергеевна, — сказала Алина, когда она без предупреждения заехала к ним с едой, — мы ценим вашу заботу, но хотели бы, чтобы вы звонили перед приездом.
— Что я, чужая? — изумилась Вера Сергеевна. — К родному сыну без звонка зайти не могу?
— Это наш дом, — сказала Алина. — У нас могут быть планы, или мы можем быть... заняты.
Она слегка покраснела, и Вера Сергеевна поняла, о чём говорит невестка.
— Вы мне тут про это не рассказывайте! — возмутилась она. — За стенкой, небось, всей общаге было слышно, как вы там заняты!
— Мама! — Андрей появился в коридоре бледный. — Ты переходишь границы. Извинись перед Алиной.
— Я? Перед ней? — задохнулась Вера Сергеевна. — Да кто она такая?
— Моя жена, — отрезал Андрей. — И если ты не можешь её уважать, лучше уходи.
Она ушла, хлопнув дверью. Но через неделю Андрей позвонил и они помирились. Это стало их ритуалом — конфликт, обида, примирение. Только с каждым разом примирение становилось короче, а новый конфликт вспыхивал быстрее.
Самым болезненным стал разговор о детях — полгода назад. Они сидели на кухне, Алина мыла посуду, а Вера Сергеевна допытывалась:
— Третий год пошёл, как поженились. Когда внуков ждать?
— Мы пока не планируем, — ответил Андрей.
— Как это? — Вера Сергеевна отставила чашку. — Тебе уже двадцать шесть, ей и того больше. Чего тянуть?
— У нас другие приоритеты сейчас, — пожал плечами сын. — Я диплом защищаю, Алина на повышение идёт.
Вера Сергеевна понизила голос:
— Это она не хочет, да? Карьеристка! Фигуру бережёт?
— Мама, — в голосе Андрея зазвенел металл, — это наше решение. И не шепчись — у Алины хороший слух.
— Пусть слышит! — воскликнула Вера Сергеевна. — Пусть знает, что я о ней думаю! Увела тебя, настроила против матери, теперь детей иметь не хочет. Зачем замуж выходила?
Алина вернулась с кухни с полотенцем в руках:
— Вера Сергеевна, вы спрашиваете, почему я не тороплюсь с детьми? Потому что боюсь стать такой матерью, как вы, — она говорила тихо. — Которая использует ребёнка, чтобы заполнить пустоту в собственной жизни. Которая душит любовью.
— Да как ты смеешь! — Вера Сергеевна опрокинула чашку. — Я всю жизнь положила на сына!
— И теперь предъявляете счёт, — кивнула Алина. — Жертва — самый изощрённый способ контроля.
— Андрюша! — Вера Сергеевна повернулась к сыну. — Она оскорбляет твою мать! Неужели ты позволишь?
Он молчал, потом поднял глаза:
— Знаешь, мам... Алина права. Я тоже так думаю, просто боялся тебе сказать.
Это стало последней каплей.
— Выбирай, — сказала Вера Сергеевна. — Либо эта заносчивая невестка, либо я. Если она остаётся в твоей жизни — можешь забыть, что у тебя есть мать.
Она ожидала слёз, уговоров, раскаяния. Но Андрей встал, взял Алину за руку и тихо сказал:
— Прощай, мама.
Через месяц после их ухода Вера Сергеевна начала просыпаться по ночам от удушья. Ещё через две недели попала в больницу с гипертоническим кризом. Лежа под капельницей, она подумала: «А ведь он не позвонил».
Соседка Галина навещала её, приносила еду и новости.
— Знаешь, Андрей с Алиной в Австрию уехали, — сказала она, выкладывая апельсины. — Её на стажировку пригласили, а он дистанционно доучивается.
— Как уехали? — Вера Сергеевна побледнела. — Насовсем?
— Пока на год. Мне Маринка сказала, она в их подъезде консьержка. Квартиру сдали и укатили.
В ту ночь Вера Сергеевна плакала впервые за много лет. Не от обиды — от страха. Сын уехал в другую страну, даже не попрощавшись.
Вернувшись домой, она позвонила Андрею. Он не ответил. Написала сообщение — ответа не было. Через неделю решилась и набрала Алину.
— Алло, — голос невестки звучал настороженно.
— Алина... это я, — слова застревали в горле. — Я хотела узнать, как вы там. Мне сказали, вы уехали.
— Да, мы в Вене, — ответила та. — У меня практика в юридической фирме.
— А Андрей? Он как?
— Нормально. Учится, работу нашел в IT-компании.
— Можно с ним поговорить?
— Его сейчас нет дома.
Наступила тишина. Вера Сергеевна сжала трубку:
— Алина, я хотела извиниться. За всё, что наговорила. Я была неправа.
Снова молчание. Потом Алина сказала:
— Знаете, Вера Сергеевна... Дело не в словах. Слова — верхушка айсберга. Всё гораздо глубже.
— Я знаю, — ответила Вера Сергеевна. — Но я хочу всё исправить.
— Я передам Андрею, что вы звонили.
Связь оборвалась. Но через два дня позвонил сын. Разговор был коротким. Он сообщил, что они вернутся через три месяца, и, может быть, тогда поговорят.
Эти три месяца изменили Веру Сергеевну. Она впервые осталась наедине с собой — без работы (пришлось уволиться по здоровью), без ежедневных забот о сыне. В пустой квартире её настигло осознание: «У меня ничего нет, кроме Андрюши».
Она начала ходить к психологу — сначала из-за панических атак, потом из желания разобраться в себе. Пожилая женщина не давала советов, только задавала вопросы. И от этих вопросов становилось то больно, то легко.
— Как вы думаете, почему вам так важно контролировать жизнь сына? — спросила однажды психолог.
— Я не контролирую, я забочусь! — возмутилась Вера Сергеевна.
— А в чём разница?
— Забота — это когда желаешь добра.
— А если ваше представление о добре не совпадает с его представлением?
Этот вопрос преследовал её неделями.
И вот теперь они должны были прийти. Вера Сергеевна посмотрела на часы — оставалось десять минут. Она оглядела квартиру. За эти месяцы здесь многое изменилось. Исчезли пыльные занавески, старые коврики, тяжёлые торшеры. Она убрала часть посуды из серванта. Даже стены перекрасила из жёлтых в голубые.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Вера Сергеевна пошла открывать.
На пороге стояли трое. Андрей, Алина и маленькая светловолосая девочка лет трёх, державшая Алину за руку.
— Здравствуй, мама, — сказал Андрей.
Вера Сергеевна застыла, глядя на ребёнка. У девочки были мамины светлые волосы и папины зелёные глаза.
— Кто это? — спросила она.
— Это Полина, — ответила Алина. — Наша дочь.
— Но как... когда?
— Ей почти три, — сказала Алина. — Мы удочерили её, когда ей было полтора года. Она дочь моей двоюродной сестры, которая погибла в аварии.
— Удочерили? — Вера Сергеевна посмотрела на сына. — Почему ты не сказал?
— Ты бы не поняла, — ответил Андрей. — Ты хотела внука «своей крови». Помнишь, как говорила — «чтоб глаза мои, характер мой»?
Да, она помнила. И сейчас ей стало стыдно за те слова.
— Проходите, — она отступила.
Полина с любопытством осматривалась. Алина сняла с неё куртку, поправила бантик.
— Красивая девочка, — сказала Вера Сергеевна.
— Похожа на папу, — улыбнулась Алина. — Такая же упрямая.
Они прошли на кухню. Андрей заметил перемены:
— Ты ремонт затеяла?
— Решила немного изменить жизнь, — ответила Вера Сергеевна, разливая чай.
Полина забралась на колени к Андрею и разглядывала пирог.
— Она знает, кто я? — спросила Вера Сергеевна.
— Мы рассказывали ей о бабушке, — кивнула Алина. — Показывали фотографии.
— Мы вернулись насовсем, — сказал Андрей. — Алина получила повышение, теперь руководит отделом здесь. И я работу нашёл хорошую.
— Вы придёте ещё? — спросила Вера Сергеевна.
Андрей и Алина переглянулись.
— Мы хотим попробовать, мама, — сказал Андрей. — Но есть условия. Никаких ультиматумов. Никаких попыток вмешиваться в наши решения. И уважение к нашей семье — такой, какая она есть.
— Я согласна, — кивнула Вера Сергеевна. — Я многое поняла за эти месяцы.
— И ещё, — добавила Алина, — мы хотим, чтобы вы узнали Полину. Она нуждается в бабушке. Но не в такой, которая будет контролировать её жизнь, а в той, что будет просто любить.
Вера Сергеевна посмотрела на девочку. Полина взяла кусочек пирога.
— Вкусно, — сказала она. — А почему ты плачешь?
Вера Сергеевна не заметила своих слёз.
— От счастья, малышка, — ответила она. — Иногда взрослые плачут от счастья.
Полина кивнула и спросила:
— А у тебя есть книжки? Мне папа всегда читает перед сном.
— Пока нет, — Вера Сергеевна взглянула на сына. — Но я обязательно куплю. Какие ты любишь?
Пока Полина рассказывала про своих любимых героев, Вера Сергеевна смотрела на Андрея и Алину. Они держались за руки под столом. На пальце Алины блестело новое кольцо с изумрудом. Она заметила взгляд свекрови и пояснила:
— Пятая годовщина. Андрей подарил в Вене.
— Красивое, — сказала Вера Сергеевна. — Я рада, что он счастлив с тобой.
Когда они уходили, Полина обняла её.
— Пока, бабушка. Мы придём в воскресенье, да, мама?
Алина кивнула:
— Если бабушка не против.
— Буду ждать, — ответила Вера Сергеевна.
Закрыв дверь, она прислонилась к стене. Внутри было пусто и легко. Она вспомнила слова психолога: «Иногда, чтобы обрести что-то, нужно отпустить».
«Заносчивая невестка» никуда не делась — та же прямая спина, тот же внимательный взгляд. Но теперь Вера Сергеевна видела в ней не соперницу, а женщину, которая любит её сына. И девочку, ставшую их дочерью.
У неё впервые не было готового сценария. Это пугало. Но где-то в глубине теплилась надежда, что, может быть, именно так и начинается настоящая семья — с признания права каждого быть собой.
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ