Начало:
Предыдущая глава:
Работали с Ванькой до утра. Вычислили ещё два счёта в оффшорах. Один принадлежал Коржову Вячеславу Андреевичу. Первому заместителю Щёкина, генерального директора комбината. Его его левый телефон тоже был взят под контроль. И счёт в оффшорах самого гендира. Но кроме этого, Печкин вычислил и IP-адрес ещё одного ноутбука. Им пользовалась Полина Щёкина. И её ноут был синхронизирован со счётом в отечественном банке, открытом Щёкиным на его родственницу, двоюродную тётку, которой было 79 лет. Тётка жила одна и кроме двоюродного племянника родственников больше не имела. Знала ли она, что на её имя открыт счёт, было не понятно. за ночь скачен был большой объём инфы. Финансовые документы, переписка и планы по захвату активов предприятия. Переписка о ликвидации семьи Шагаевых в удалённых файлах, которые Ванька восстановил. Я всё перебрасывал на планшетник со стационарного компьютера Алёны, для удобства. Плюс часть документов распечатал в бумажном варианте, чтобы дать почитать наглядно. Сколько было на оффшорных счетах денег, мы не знали. Влезать туда не рискнули, чтобы не спалится. Ключей, с помощью которых могли бы войти на эти счета мы не обнаружили у всех четверых наших клиетов. Ни в официальных мобильниках, ни в левых, как и в компьютерах. Значит они хранились где-то у каждого по отдельности. Но это было уже не моё дело, а дело Малюты. Пусть разбирается. Мы свою работу сделали. Теперь его выход.
Когда закончил, на часах было половина восьмого утра. Печкин спал в кресле, запрокинув голову и пуская слюнку из уголка рта. На столе и на полу валялись недоеденные чипсы, куски от пиццы, пара коробок из под стрипсов и обертки от бургеров классических оригинальных. Тут же в одной обертке недоеденный кусок этого бургера и батарея пустых бутылок из-под колы. Классно поработали и так же классно насвинячили. Но я махнул рукой. Горничные уберут. Встал с кресла, потянулся. Взглянул на себя в зеркало. Блин, появилась щетина и глаза были красные, как у кровососа, брата Дракулы, который только что влил в себя целую пинту свежей девичьей крови. Я даже усмехнулся своему отражению. Оно ответило мне зловещей, хищной ухмылкой. Хорошо, что Алёнка спит в своей спальне, а то не дай бог, увидела бы меня сейчас, реально испугалась бы, хватаясь за свой нательный крестик.
Вышел из кабинета. Печкина будить не стал. Пожалел бедолагу, слишком он сладко спал. Интересно, что он там во сне видел, что слюни бегут? Наверное, Баландину в чулках и кошачьей маске!
Сходил в ванную, умыл лицо освежившись. Потом прошёл на кухню. Варвара Николаевна уже во всю здесь суетилась, готовила завтрак.
- Доброе утро, Варвара Николаевна. - Поздоровался я.
- Доброе утро, Егор. - Улыбнулась она. - Завтракать будешь или... - Продолжала улыбаться.
- Что или, Варвара Николаевна? - Смотрел на неё удивлённо.
- Или подождёшь красавицу нашу?
- Алёну Алексеевну? - Я усмехнулся. - Ну что Вы, Варвара Николаевна. Боярам невместно кушать за одним столом с холопами. Так что, если Вы не против, я бы сейчас, что-нибудь в топку закинул.
- Эх ты, Егор, Егор. Ну ладно. Как хочешь. Что есть будешь? Кашу или омлет?
- А каша какая? - Поинтересовался я.
- Овсяная. Вкусная! На натуральном свежем молочке сваренная.
- Натуральном, это каком? Из деревни?
- На нём. Утром сегодня привезли, свеженькое, утренней дойки.
Я облизнулся. Люблю хорошо поесть.
- Что у нас на завтрак, Бэрримор? Овсянка, сэр! - С пафосом произнёс я. Варвара Николаевна засмеялась.
- Присаживайся.
- Варвара Николаевна. Мне овсянки и омлет. Голодный, как стая волков зимой. И можно даже без хлеба.
- Без хлеба не дело. Хлеб тоже свежий. Я его тебе маслицем намажу. Пить что будешь? Чай, кофе?
- Кофе, если можно.
- Тебе какой, растворимый или сварить из молотых зёрен?
- Сварить, Варвара Николаевна.
Она поставила передо мной тарелку с овсяной кашей, намазала кусок белого хлеба сливочным маслом. Пока я ел, она поставила на плиту турку, насыпала туда молотый кофе и стала варить. Сделал все профессионально, не дала выплеснуться кофе на плиту. Я ел и наблюдал за ней. Вот она поставила чашку с вкусно пахнущим напитком.
- Сливки здесь, если нужно и сахар. - Сказала женщина. Я отрицательно покачал головой. быстро расправился с кашей, потом так же в темпе съел омлет. Потом сидел и наслаждался прекрасно приготовленным кофе. Смаковал его горький вкус. Не жизнь, а малина.
- Варвара Николаевна, скажите, у Алёны же жених был?
- Был, прости Господи.
- А что так?
- Да, не мойё дело, конечно, но не нравился он мне. Глаза у него холодные были. Алёнушка то любила его.
- А он?
- А он нет. Я так думаю.
- Он тоже из богатеев?
- Да. Машина у него дорогая и сам одет с иголочки... Да только я слышала, что у Бородиных, какие-то проблемы были, с деньгами.
- Бородины это?..
- Да местные рестораторы. - Ответила женщина. Я вспомнил. Точно, есть у нас такая семейка. Бывал я у них в парочке ресторанов. Ничего так, понравилось.
- Он бросил Алёну?
- Ну конечно. Тогда не понятно было выживет она или нет. Он себе моментально другую нашёл. Когда Алёнушка в себя пришла и узнала, она жить не хотела. Потом старалась доказать себе и ему, что она может встать на ноги. Да опять не получилось. - Она замолчала, как-то странно смотрела на меня.
- Что, Варвара Николаевна?
- А ты другой, Егор.
- Другой, это какой?
- Другой. У тебя глаза хоть хитрые и в тоже время добрые.
- То есть, я добряк? - Усмехнулся я. Варвара Николаевна кивнула. - Да какой я добряк? Я жулик и великий комбинатор. Как Остап Бендер. Разве Вы не знали?
Она махнула рукой, засмеявшись.
- Брось, Егор. Тоже мне, великий комбинатор. Я знаю, что сюда тебя привезли чуть ли не в наручниках. Но ты же ведь простых людей не обкрадывал?
- Нет. А с простых что возьмёшь? Последнюю копейку? Так я не отморозок какой.
- Ну вот видишь. Остальное всё не важно. Но главное, что Алёнушка рядом с тобой ожила.
- Да она вроде и так живая была.
- Нет. Она не жила, а существовала... Егор, а много денег то украл? - Варвара Николаевна улыбнулась.
- Достаточно, чтобы свалить на теплые острова.
- А чего не свалил, как ты говоришь?
- Не хочу. Да и нет тех уже денег.
- А куда ты потратил? Если так много?
Я смотрел в глаза этой женщины и улыбался. Она тоже смотрела. Вчера мне пришло уведомление, что последние деньги были переведены туда-то в счёт оплаты...
- Пообещайте, Варвара Николаевна, что никому не скажите?
- Хорошо. Но если не хочешь, не говори.
- Да сейчас уже можно. Часть потратил на себя. Вернее на бабулю свою. Дом ей новый в деревне построил. Красивый, как теремок. Баню перебрали. А то старый то у неё совсем прохудился. Забор хозяйский поставил. Правда она всё равно не довольна. Выговаривает мне. Но всё равно любит. Себе дома евроремонт сделал. Но это ладно. А остальное, вернее большую часть... Перевёл в детский фонд "Милосердие".
- О, Господи. - Она закрыла рот ладошкой и села на табуретку. - Это туда, где детишкам помогают с дорогими операциями?
- Туда. Вчера последние деньги из моих траншей ушли на оплату дорогостоящей операции для одной девочки, 10 лет которой. Операция три миллиона стоит. У её семьи таких денег никогда не было. И ещё неизвестно сколько бы они ждали, пока деньги соберут. А там самое главное, это время. А для таких детей время, это жизнь.
Некоторое время мы сидели молча. Я пил кофе, а она молчала, о чём-то задумавшись. В этот момент на кухню зашёл Николай Васильевич.
- Я заглянул в кабинет, а тебя нет. Только твой дружок спит, слюну пускает. Где же думаю Морозов? Ответ один, на кухне. И точно.
- Знаете, Николай Васильевич основной закон в армии? - Я усмехнулся и поставил пустую чашку на стол.
- И какой же?
- Подальше от начальства и поближе к столовой.
Малюта и Варвара Николаевна засмеялись.
- Варвара, - спросил Николай Васильевич повариху, - накормила его?
- Накормила. Егор, может добавки? - Спросила она улыбаясь.
- Нет, Варвара Николаевна. Спасибо, но я сыт. Всё было нереально вкусно. - Встал с табуретки. - Пойдёмте, Николай Васильевич. Примите у меня результаты ночной работы.
- Много нарыл?
- Много. Достаточно на пять расстрелов и столько же пожизненных.
Мы зашли в кабинет. Там ничего не изменилось, только Печкин сменил позу, устроив голову на столе. Я взял планшетник и бумаги.
- Ну и свинарник, Морозов, вы тут устроили. - Недовольно произнёс начальник охраны.
- Рабочая обстановка. Это нормально.
Мы вышли в холл. Распечатанные документы я положил на столик. Поверх них планшетник.
- Здесь основные документы по выводу средств. Вот тут я расписал схему по которой шло воровство. Я применял почти такую же, только немного прощё и не в таких масштабах. Вот здесь сканы фалов переписки Коржова и Полины Щёкиной. Он их уничтожил, но Ваня сумел восстановить. Кстати, сегодня ночью, Коржов уничтожил и большую часть документах, которые хранились в электронном виде. Но мы успели скопировать их. Всё, что мы узнали и скачали, находится в этом планшетнике, а так же в стационарном компьютере Алёны в кабинете. В планшетники дубляж. И прежде чем Вы ознакомитесь с содержимым, послушайте аудиозапись. Сегодня ночью мы сумели перехватить звонок Полины Щёкиной Коржову. Послушайте его. Вам многое станет ясным. Алексей Шагаева и Маргариту Шагаеву убили. Это не было несчастным случаем. Это было хорошо спланированное и исполненное убийство. Алёна тоже должна была погибнуть, только чудом осталась жива. - Я взял планшетник, включил его и активировал аудиофайл медиаплеера. Так же протянул Николаю Васильевичу наушники. Он сел на диван. Забрал планшетник, вставил наушники в уши и включил аудиозапись. Чем больше он слушал запись телефонного разговора тем больше менялось его лицо. Он побледнел. На его скулах заиграли желваки. Я видел, как сжалась в кулак его левая рука. До белых костяшек. Он очень переживал, что меня больше всего удивило. Словно это его семью хладнокровно убили, а после даже смеялись над этим. В его глазах я увидел смерть и ненависть. Ненависть звериную, что у меня даже мороз по коже пошёл. Дослушав до конца. Он откинулся на спинку дивана, закрыл глаза. Некоторое время сидел молча. Потом вновь выпрямился. Опять включил аудиозапись. Прослушал её второй раз полностью. Положил планшетник на столик и вынул наушники из ушей. Руки сцепил в замок. Так, некоторое время сидел молча. Я тоже молчал. Смотрел на него. Вот он взглянул на меня. Мы смотрели друг другу в глаза. Он как-то сразу постарел. Я вдруг понял, ему гораздо больше лет, чем кажется.
- Я вижу у тебя есть ко мне вопросы, Морозов? - Я сначала даже не смог с ориентироваться, что ответить. Да, вопросы у меня были. Но я не рассчитывал, что он мне на них когда-нибудь ответит. Поэтому свои вопросы мог засунуть себе в одно место. От греха, как говорится, подальше. - Что молчишь, Морозов?
- Вопросы есть. Но вот только ответите ли Вы на них и не исчезну ли я после того, в том же озере с куском рельсы на шее, как получу ответы.
Он встал.
- Пошли прогуляемся.
Мы вышли из дома. Пошли по дорожке, выложенной известняком. Некоторое время он молчал, размышляя. Я ждал. И уже сам не знал, хочу ли получить ответы на свои вопросы.
- Спрашивай. - Услышал я его голос.
- Что Вас связывает с Шагаевыми?
- Почему именно так ставишь вопрос?
- Вы переживаете так, словно это вашу семью убили. Словно Алексей Шагаев Ваш родной брат, а Маргарита Шагаева или сестра или...
- Или кто?
- Или жена.
- Давай уж договаривай дальше, что Алёна моя дочь?
- Да. Я заметил сходство. Она похожа на Вас, Николай Васильевич. Хотя сравнивая фотографии Алексей Шагаева и его жены, несколько в недоумении. В Алёне есть черты и Алексей. И Маргариты Шагаевой. Это меня ставит в некий тупик, если честно.
Малюта кивнул. Некоторое время мы опять шли по дорожке молча. Потом он начал говорить:
- Алёшка Шагаев пришёл к нам в школу в пятом классе. Мы с Марго учились с первого класса. Как-то он быстро со мной и Марго сблизился. Знаешь как это бывает, два мальчика и одна девочка. Сначала просто дружили. Потом она начала из шебутной и голенастой девчонки превращаться в красивую девушку. Ну а дальше случилось то, что должно было неизбежно случится. Мы оба в неё влюбились. У Алёны глаза матери. И большинство её черт от матери. - Он шёл, говорил, глядя куда-то впереди себя, но я понимал, что он видит не территорию усадьбы и дорожку из песчанника, а то далёкое время, когда они все трое были юными. - Знаешь, Морозов, я даже не знаю, почему Алексей попал в нашу обычную среднюю школу? Ведь он должен был учится в школе с каким-либо уклоном, как тогда говорили. В данном случае с математическим. Они оба с Марго очень хорошо учились, особенно по точным дисциплинам. Алгебра, геометрия, химия, физика. Я больше по гуманитарке. Мечтал поступить на журфак. Моя семья и семья Марго не были богатыми, но не были бедными. Обыкновенные советские семьи среднего достатка. Тогда как раз Союз находился на последнем издыхании. А вот у Алексея отец был крупным чинушей в министерстве. И он начал строить свой бизнес ещё в конце восьмидесятых. Потом девяностые. Понимаешь откуда всё то, чем владеет семья Шагаевых? Вернее платформа их благополучия была заложена ещё тогда. Мы с Алексеем тогда поговорили и решили, дать Маргарите возможность выбрать самой. И поклялись, что тот кого она не выберет, не будет злится на своего более успешного соперника. Мало того, нам как раз пришло время идти в армию. Алексея отец мог отмазать, но Алёшка отказался. Нас двоих призвали в одну воинскую часть. Марго нам писала обоим. Она ждала. Написала, что сделает выбор, когда мы вернёмся. А потом было 31 декабря 1994 года. Штурм Грозного. Мы входили в столицу Чечни с четырёх направлений. Я и Алёшка сидели тогда на броне БМП-2. Это был ад. Кругом творился бардак. Мы тогда с ним выжили. И почти не пострадали. Марго позже сказала, что молилась за нас в тот день и в ту ночь. Я вообще нормально отскочил, а Алексея зацепило. Не сильно, по касательной. Он даже в госпиталь не ложился. Просто менял повязку и всё. В мае 1995 года у села Чири-Юрт, которое прикрывало вход в Аргунское ущелье наше подразделение попало в засаду. Алёшу тяжело ранило в ноги и в правое плечо. Я тащил его на себе несколько километров, хотя сам получил пулю в грудь. Он просил меня оставить его. Что он прикроет меня. Но как я мог его бросить? Чтобы я сказал Маргарите? Я его вытащил. Нам тогда помогли наши мотострелки, которые вышли на нас. Потом госпиталь. Марго приехала. Устроилась туда нянечкой. Выхаживала нас. Сама кормила. Я мог передвигаться, а Алёшку она мыла, так как он был лежачим. Одним словом, Рита выбрала Алексея. И не потому, что его семья была богаче, а потому что любила, очень сильно. Я это стал понимать ещё до того, как мы ушли с ним в армию. Между ними были искры, хотя Марго старалась и не показывать это. Потом демобилизация. Алёшу комиссовали. А я сам не захотел служить дальше, хотя мне предлагали контракт. На свадьбе у них был свидетелем. Я принял выбор Маргариты. Они были идеальной парой. Очень гармоничные оба. Алексей забрал в руки весь бизнес отца. А он уже тогда был не маленький. Я работал у них в службе безопасности. Детей у Алексея и Марго не было несколько лет, хотя оба их хотели. Алёша с Ритой прошли медицинское обследование и оказалось, что Алёша не может их иметь. Рита была здорова. А вот он нет. Для него это был удар. Рита поддерживала его как могла. Он чуть не сорвался. Начал пить. Сказал как-то мне, что жизнь потеряла смысл. Мне даже пришлось тогда приводить его в чувство. Набить ему физиономию. Наорать на него. Засунуть его несколько раз в бассейн с головой. Он сумел взять себя в руки. В итоге, они решили делать ЭКО с донором. Тогда это стало развиваться. Стоило, конечно, космических денег. Но у Шагаевых с этим проблем не было. Алексей сам предложил мне стать донором для Маргариты. Две попытки ЭКО окончились провалом. Выкидыши. И только с третьей всё получилось. Родилась Алёнка. - Николай Васильевич посмотрел на меня. - Ты не думай, у меня с Марго не было физического контакта. Я бы не смог так поступить с ними обоими. Алёша был мне как брат, даже больше, чем брат. Марго потом рассказывала, что в момент процедуры и после постоянно думала о Алексее. Представляла его лицо. Не знаю, сработало это или нет, но Алёнка и правда унаследовала некоторые черты лица Алексея. Как это не странно звучит. Ну и мои тоже. Материал то был мой. И, конечно, своей матери. - Он замолчал. Мы всё так же прогуливались по дорожке.
- Алёна знает, что фактически её биологический отец, это Вы?
- Нет, не знает. Об этом никто не знал, кроме нас троих. Теперь ты знаешь. И ты никому и никогда это не расскажешь, Морозов. Особенно Алёне. Я её биологический отец. Но её настоящий отец, это Алексей. Он любил дочь безумно. Мы все трое её любили, но он любил её больше всех. Он мог день работать. Совещания, встречи с партнёрами, выезды на объекты, переговоры. Он очень уставал. Не забывай про его ранение. Такое бесследно не проходит. Но он всегда звонил Марго, когда она сидела с дочерью. Спрашивал, как там Алёнушка? Приезжая домой, каким бы уставшим не был, но всегда уделял внимание малышке. Ночью всегда вставал сам к неё, не позволял этого Марго. Сам менял ей пелёнки, подгузники. Сам на руках относил его жене, чтобы она покормила Алёну. Дочь делала свои первые шаги держась за руки Алексея, своего отца. Он жил ей. Первые шаги, первый класс. Он делал с ней уроки. Он вытирал ей слёзы, когда у неё случилась первая любовь и первое разочарование. Я тогда выловил этого дон жуана, настучал ему по башке. Не сильно, но ощутимо. Притащил его к нему домой и его папаше сказал, что ещё раз увижу сопляка рядом с Алёной Шагаевой, отрежу яйца и сынку и папаше. Алексей с Марго об этом так и не узнали. Нас уже тогда знали и связываться никто не рисковал. Марго даже ревновала Алёшу к дочери. Ну так, не серьёзно, конечно. Жаловалась мне, что он ей лишний раз не позвонит, если в командировке, но дочери всегда. К кому бежала Алёнка, если сделала себе больно? Разбивала коленки до крови? К папе. Чтобы он поцеловал ей ранку или ушиб, если надо, мазал зелёнкой. Утешал её. Она Алексея очень сильно любила. Она всех нас троих любила, ведь мы трое с рождения были с ней рядом. Но отца она любила больше всех... Выпускной бал. Как он гордился красавицей дочерью... Алексей и есть отец Алёны, самый родной, понятно?
- Понятно.
- Теперь ты представляешь, что она испытала, когда пришла в себя и ей сказали, что родителей больше нет? Ни папы, ни мамы.
- Я бы такого никому не пожелал... Николай Васильевич, почему Вы мне это рассказали?
- Потому, что я видел в твоих глазах вопросы. А ты мальчик умный, докопался бы. И тогда тебя пришлось бы останавливать по жёсткому, чтобы сохранить тайну, либо всё рассказать, расставив все точки над i. Ну и ещё, Егор, я вижу, как она тянется к тебе. Не обидь её. Она и так жизнью наказана, за чужие грехи. - Я кивнул ему.
- У Алёны был жених, как я понимаю. Там даже свадьба была назначена. Так ведь?
- Так. Бородин Кирилл.
- Знаю Бородиных. И их сынка знаю, выидел его пару раз. Этакий красавчик блондин. Такие женщинам, а особенно молоденьким девушкам нравятся. И как я понимаю, когда было не понятно, останется ли живой Алёна или нет, он свалил, тем более диагноз ей поставили неутешительный.
- Да. Потом он приезжал сюда. За пару-тройку дней до тебя. Посмотрел на свою невесту, которая ни на что не реагировала и свалил, сказав, что ему жаль.
- Конечно, жаль. - Я усмехнулся. - Только жаль не потому, что она стала инвалидом, а жаль, что церемонию бракосочетания нельзя провести. Заключить брачный контракт. Так ведь, Николай Васильевич?
- Ты прав. Бородины надеялись за счёт Алёны поправить свои финансовые дела. Они за последние полгода продали один свой ресторан и пару кафе. У них дела не очень хорошо идут.
- Понятно. Он нарисуется скоро.
- Ты думаешь? - Николай Васильевич посмотрел на меня с вопросом.
- Уверен. Как только до него дойдут слухи, что Алёна в адеквате, примчится, за брачным контрактом.
- Наверное, ты прав. Знаешь, Морозов, а он мне сразу не понравился. Я об этом ещё Алексею с Марго сказал. Но увы, Алёна была влюблена по уши в этого мачо. И Алексей не хотел давить в этом вопросе на дочь.
- Ничего, Николай Васильевич, разберёмся. - Я вновь усмехнулся.
- Кто разберётся? Ты? - Шеф Службы безопасности остановился, глядя на меня.
- Я. А что? Вы же сами сказали, что я умненький мальчик.
- А если в ней опять проснётся её влюблённость? И она готова будет ему всё простить? Ты же знаешь, что влюблённые девушки готовы на любое прощение и будут верить каждому слову того, в кого влюблены?
- Ну и что? Это даже хорошо. Вот на этой влюблённости и можно будет сыграть.
- Ну-ну, специалист по доверию. Посмотрим. Пока что у тебя всё хорошо получалось.
- Николай Васильевич, Вы уже знаете, кто засланный казачок?
- Знаю. О нём позаботятся. Так что не волнуйся. - Ответил он. Я пожал плечами. А мне что волноваться? Я своё дело сделал. Но говорить не стал.
- Ладно, пошли назад. Про аудиозапись и о файлах, где идёт разговор о ликвидации родителей Алёны, ей ни слова. Понял? И дружка своего предупреди.
- Понял. Предупрежу...
Продолжение:
Ссылка на мою страничку на платформе АТ https://author.today/u/r0stov_ol/works
Ссылка на мою страничку на Литнет
https://litnet.com/ru/oleg-rostov-u652331
Ссылка на мою страничку на литературном ресурсе Букривер (Bookriver) https://bookriver.ru/author/oleg-rostov