Очнулся он от резкой боли в боку и белого света, бьющего в глаза. Стены — незнакомые, слишком ровные, слишком чистые. Запахи — резкие, химические. А над ним склонились люди в странных одеждах, говорившие на русском, но с непривычными оборотами.
— Вы в безопасности, — сказала женщина в белом халате и странном голубом платке на тонких завязках, закрывающем половину лица, — Пуля прошла навылет, вам повезло.
«Повезло? Это не могло быть. Тот выстрел должен был убить его. И что это за место"?
Он сжал зубы. Дуэль. Мартынов. Выстрел. Два мощных толчка в области правого и левого бока, обжегшие огнем, не дающие вдохнуть. Пробежавший жар, а за ним холод. Перед глазами поплыло, вокруг суетились секунданты, но он просто не мог ответить. Но, к счастью, на выручку пришла темнота. Он потерял сознание, ожидая, что теперь, на небесах, он увидит родных, любимую бабушку, вернётся в Тарханы. Но получил он - вот это.
Дни сливались в мучительное мельтешение. Ему объясняли, что сейчас 2024 год, что прошло почти два века с той злополучной дуэли, что он — историческая личность, чьи стихи знает каждый школьник. Лермонтов молчал. Казалось, мир вокруг него был демоном, насмехавшимся над его потерянностью и беспомощностью.
Пока, однажды, не встретил ее. Пробыв ещё пару дней в этом заведении, которое называлось больницей, он под покровом ночи выскользнул из палаты, захватив из приоткрытого чулана с кучей тряпья и швабры какие-то шаровары и рубаху.
Да только далеко уйти не получилось. Идя по какому-то полутемному коридору, он заметил приоткрытую дверь. И какая-то странная сила поманила его туда.
Она работала в библиотеке при госпитале — темноволосая, с глазами, как горные озера. Ее звали Лилей, но, когда он, превозмогая слабость, стоя на пороге, прошептал: "Белла… Именно такой я представлял тебя", — она не поправила его. Может, из жалости. А может, почувствовала что-то.
С той ночи все изменилось. Он решил пройти до конца странное, но действенное лечение. А она приносила ему книги — его же собственные, переизданные, с портретами и комментариями. Читала вслух современные издания «Демона», а он хмурился, бормотал: "Нет, не так…"
После чего выхватывал у девушки блокнот с ручкой и правил на ходу то, что ему перестало нравится.
— Почему бы вам не написать его заново? Я принесу вам одну из тетрадей учёта, там можно писать спокойно , как угодно, — однажды обратилась Лиля, наблюдая за тем, как он воодушевленно уничтожал очередную книгу, купленную ею в магазине, и которую переработало какое-то заведение, где были неучи. Он замер, занеся кончик шариковой ручки над очередной страницей. А она, осторожно высвободив ручку из стиснутых пальцев, добавила:
— Здесь, на Кавказе, все еще есть горы. И небо. И демоны, наверное, тоже никуда не делись.
И Лермонтов начал...
- Демон (отрывок, 2025)
«…И демон новый, цифровой,
В сетях из света и чисел,
Не падший дух — а дух пустой,
Без крыл, без боли, без утех.
Он шепчет: «Мир теперь иной,
Здесь грех — не пламя, а обыденность...
Лиля слушала, не дыша, дожидаясь продолжения. Не дождавшись, она тихо сказала:
— Вы все еще верите в демонов?
Лермонтов посмотрел в окно, где над горами клубились тучи. Именно в них, как он считал, и жил тот мятежный дух, который все также носился над горами Казбека, а Терек несёт вперёд свои воды. Медленно выдохнув, он ответил:
— Я верю в то, что они все еще верят в нас.
И впервые за долгие недели улыбнулся.