Говорят, что лучше всех умеют смешить печальные люди.
Ведь юмор – это один из способов справляться с неприятностями. Жизненное неблагополучие приучает к этому. По известной формуле: что нас не ломает – то делает сильнее.
Джером – автор уморительно смешных рассказов и знаменитого романа «Трое в лодке, не считая собаки», судя по всему, именно таким способом развил в себе высочайшие способности к иронии и самоиронии.
Жизнь его била. Била сильно и не раз. Большая часть того, о чем он писал и над чем смеялся, происходила с ним или его близкими.
Хотя, когда читаешь его прозу, мысли о тягостной судьбе автора как-то не приходят в голову – настолько легко все это написано. Превосходное умение Джерома замечать смешное, изобретательно выводя его на первый план - тот навык, которому его научила жизнь.
Суровая эпоха
Вообще говоря, викторианская Англия, которую в наши дни почему-то принято считать «старой и доброй», и которую романтизируют в литературе как милое золотое времечко «стимпанка», полагая, что о нем не зазорно и помечтать, и поностальгировать, в действительности была очень жестоким миром, совершенно безрадостным и угрюмым для обездоленных и слабых. Работные дома для вдов и сирот, в которых люди выживали, зачастую теряя человеческий облик и достоинство, чудовищное бесправие бедняков и женщин, негуманная медицина, детский труд, потовыжимная система для работников и т.д. и т.п. Нет, нет - место и время были самые отвратительные, полные несправедливости и омерзительного лицемерия властьимущих.
А уж оказаться на социальном дне этого мира, где царила полная безнадега - пожалуй, худшее, что могло случиться с человеком того времени (Это заметно даже в самых жизнеутверждающих романах Диккенса и веселых комедиях Чаплина).
А вот Джером как раз и стал таким «счастливчиком».
Он родился 2 мая 1859 года в городке Уолсолл, в Стаффордшире, в семье торговца скобяным товаром Джерома Клэпа Джерома. Кроме него, в семье росли еще двое детей – старшие сестры Бландина и Паулина; старший брат Милтон умер младенцем.
Сперва его родители разорились, сделав неудачные вложения в железнорудную и угольную компании. Неприятности, связанные с банкротством и визитами кредиторов, произвели сильное впечатление на маленького Джерома, и впоследствии он ярко описал их в своем автобиографическом произведении «Моя жизнь и эпоха».
С детства он проявлял способности к литературе, интересовался науками и хорошо учился, но, потеряв в 1872 году обоих родителей, был вынужден в возрасте 13 лет закончить образование и самостоятельно зарабатывать пропитание для себя и сестер. Он нашел работу на железной дороге («Лондонская и Северо-Западная ж\д компания») – подбирать рассыпанный по обочинам уголь. Можно представить себе, каково это занятие для ребенка – в любую погоду проходить долгие мили вдоль железнодорожного полотна, собирая в корзину куски угля, таская все это на собственных плечах. А плата была, конечно, мизерной, потому что детям платили меньше, чем всем другим категориям работников.
Тем не менее Джером проработал сборщиком угля около четырех лет, пока с подачи своей сестры Бландины не устроился актером в крохотную театральную труппу, участники которой сами ставили скетчи и небольшие пьесы, за собственный счет оплачивая костюмы, реквизит и аренду залов. Три года полуголодных скитаний и попыток добиться чего-то на сцене не привели ни к чему. И все же непростой опыт театральной жизни не пропал даром: спустя несколько лет дебютная новелла Джерома «На сцене и за сценой» о временах его актерства стала его первым авторским успехом, распахнув двери в литературу.
Оставив театр, двадцатиоднолетний Джером кем только не пытался работать: упаковщиком в универмаге, помощником адвоката, даже учителем (не имея, по сути, серьезного образования). И, конечно, он попытал счастья в журналистике. Писал эссе, театральные рецензии, служил репортером. Писал сатирические рассказы и пьесы, но все это до определенного момента не имело успеха.
Мытарства его первых литературно-журналистских опытов нашли отражение в творчестве: к примеру, образ ловкого газетчика Кильки, сочинившего для своей подружки Рыжика романтически-соблазнительную биографию, чтобы ввести девушку в свет (рассказ «Дух маркизы Эплфорд» 1901 года), наверняка имеет автобиографические черты.
Первый сборник рассказов и эссе Джерома был опубликован в 1886 году. Он назывался «Праздные мысли лентяя». А спустя два года, в июне 1888 года, Джером женился на своей давней знакомой Этти (актерское прозвище Джорджины Элизабет Генриетты Стенли Мэрисс) – через 9 дней после того, как она развелась с предыдущим мужем, от которого у нее осталась пятилетняя дочка Элси. (В 1898 году у пары родилась и общая дочь – Ровена; она стала актрисой).
В качестве свадебного путешествия Джером повез «своих девчонок» Этти и Элси на лодке по Темзе. Он любил такой вид отдыха и не раз катался на лодке по реке со своими друзьями - Джорджем Уингрейвом и Карлом Хентшелем. Как вы наверняка догадываетесь, именно эти приключения на воде вдохновили начинающего писателя на самое известное его произведение - юмористическую повесть…
«Трое в лодке, не считая собаки»
288 страниц
Сюжет ясен из названия. Это рассказ о том, как трое приятелей – Джей (автор записок), Джордж, Гаррис и фокстерьер Монморанси совершили путешествие по реке: проплыли в лодке маршрутом по Темзе от Кингстона до Оксфорда. Пережитые ими приключения раскрыли яркие характеры каждого из участников, а также некоторые особенности британского быта, культуры и искусств (почти целая глава, к примеру, посвящена игре на шотландской волынке).
Вот цитата, относящаяся к эпизоду, когда приятели решили приготовить ужин по самому простому рецепту: смешав все, что есть в корзинках с припасами:
«Я забыл остальные ингредиенты нашей стряпни; знаю только, что ничего не было упущено. Помню ещё, как в конце этой процедуры Монморанси, который проявлял ко всему происходящему величайший интерес, куда-то удалился с серьёзным и задумчивым видом, а через несколько минут притащил в зубах дохлую водяную крысу. По-видимому, он хотел внести свою лепту в наше пиршество, но что это было — насмешка или искреннее желание помочь — я сказать не могу».
Некоторые авторские высказывания носят характер хотя и абсурдный, зато понятный всему человечеству. Так сказать, общечеловеческие ценности.
«Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами».
«Помню, Гаррис как-то рассказал мне один случай, который произошел с ним в Булони во время купанья. Он плавал недалеко от берега и вдруг почувствовал, что кто-то схватил его сзади за шею и потянул под воду. Гаррис яростно отбивался, но нападающий, видимо, был настоящий Геркулес, и все усилия Гарриса оказались тщетными. Наконец он перестал брыкаться и попробовал настроиться на торжественный лад, но тут его противник неожиданно выпустил его. Гаррис стал на ноги и оглянулся, ища своего возможного убийцу. Тот стоял рядом и весело хохотал. Но, увидев над водой лицо Гарриса, он отшатнулся, и вид у него был крайне смущенный.
- Извините, пожалуйста, - сконфуженно пробормотал он. - Я принял вас за своего приятеля.
Гаррис подумал, что ему еще повезло: если б его сочли за родственника, ему наверняка пришлось бы утонуть».
Немало в книге и подлинной мудрости, оценить которую по достоинству дано лишь наиболее зрелым и опытным:
«Нужно думать не о том, что нам пригодится, а только о том, без чего мы не сможем обойтись».
Изначально журналист и репортер Джером хотел просто написать хороший справочный путеводитель для водных путешественников. Никакого юмора в его замыслах и в помине не было. Однако по ходу работы автор принялся вставлять небольшие, оживляющие повествование анекдоты, забавные ремарки и эпизоды. И увлекся. Кончилось тем, что книга получилась более смешной, чем справочной. «Ну, так тому и быть!», решил Джером. Отредактировал книгу, оставив ее такой, какой она стремилась стать – и не прогадал.
Успех книги получился оглушительный. Что оказало влияние не только на благосостояние молодой семьи, но и на литературу в целом – юмористические «тревелоги» с тех пор вошли в моду. Помимо прочего, роман изменил и туристическую индустрию в Англии: водные путешествия по Темзе внезапно сделались чрезвычайно популярными у граждан страны, в особенности у лондонцев.
А сколько экранизаций было сделано по этой книге! В одной только Англии – четыре фильма (1920, 1933, 1956, 1975 года) и сериал (2006 год). (А еще пьес, радиопостановок, театральных спектаклей и мюзиклов!)
Есть и у нас своя экранизация – советская, 1979 года, с изумительными Мироновым, Ширвиндтом и Державиным. Правда, лично мне представляется: книги Джерома не подходят для экранизации. Для хорошего фильма нужна зрелищность, а вся прелесть текстов Джерома – в самих текстах, едких, остроумных фразах и точно подобранных словах. В кино это не всегда удается хорошо передать.
У повести имеется продолжение: «Трое на четырех колесах»: в нем те же герои спустя десять лет после своих подвигов на Темзе путешествуют на велосипедах по Германии. Книга хорошая, но такого ажиотажа, как первая, не вызвала, и такого же шумного успеха у читателей не снискала. Она вообще меньше известна.
«Трое в лодке» дали возможность Джерому свободнее дышать в плане финансов, чтобы, наконец, не хвататься за что попало, а выбирать работу себе по душе и посвящать больше времени творчеству: он выпустил несколько сборников рассказов, миниатюр, эссе, писал пьесы для театра.
Джером о России
В 1899 году Джером побывал в России. К сожалению, ничего нового или интересного в его творчество это путешествие не внесло: на русских Джером смотрел сквозь призму стереотипов, общаясь в нашей стране, судя по всему, больше со своими соотечественниками, чем с местными жителями. Его эссе «Русские, какими я их знаю» было впервые издано у нас в 1906 году под заголовком «Люди будущего».
В начале его Джером заявляет: «Русский человек - одно из самых очаровательных существ земного шара». Те, кто знаком со стилистикой Джерома, могут догадаться, что последует за подобной похвалой. И действительно – он почти сразу опровергает собственную сентенцию… Увы! …известными штампами о непредсказуемости русских, их буйности, диких манерах, необузданных эмоциях, нелепом государственном устройстве страны, о взяточничестве и т.д.
Однако Джером делает комплименты русским, отмечая невероятную смекалку и острый ум наших людей. Правда, и это он делает своеобразно: в типично английской манере – свысока и невежественно (Чего стоит упоминание о «трехстах» годах русской истории! Хотя когда это англичане интересовались чьей-то историей?! Их всегда занимала только нажива.)
И все же - даже в таком диком виде текст Джерома о русских звучит сегодня во многом пророчески.
«Мы свысока называем русских нецивилизованным народом, но они еще молоды. Русская история насчитывает за собой около трехсот лет. Мне кажется, что русские превзойдут нас. Их энергия, смышленость, когда они прорываются наружу, изумительны. Я знал одного русского, изучившего китайский язык в шесть месяцев.
Английский! Да что говорить о нем, они выучивают его во время разговора с вами. Дети их играют в шахматы и на скрипке ради своего удовольствия. В общем, мир будет доволен Россией, когда она приведет себя в порядок». (Джером, «Люди будущего»).
Новые неприятности
В 90-е годы позапрошлого столетия он стал редактором популярного сатирического журнала «Лентяй», а потом основал и собственный журнал («Сегодня»).
Издательское дело – всегда риск, особенно, если речь идет о сатире. Как и следовало ожидать, опасное начинание ни к чему хорошему не привело: Джерома осудили за клевету на некоего Самсона Фокса, промышленного магната. С редакторством было покончено, а журнал «Сегодня» пришлось продать. Скандал был такой, что Джерому пришлось даже уехать из страны и увезти семью. Два года они прожили в Дрездене.
Когда в Европе вспыхнула Первая мировая, писателю было уже 56 лет. Несмотря на это, он рвался на фронт. Однако британская армия не нуждалась в престарелых добровольцах. Тогда Джером устроился во французскую армию в качестве водителя скорой помощи. Вероятно, служба была недолгой. Потому что, когда в 1918 году британская оккупационная армия заняла Архангельск, Джером был там и писал репортажи в «Таймс», рассказывая подданным королевы о действиях их сограждан против большевиков. Учитывая, что британцы явились в Россию отнюдь не с целью защитить распадающуюся государственность, а, как обычно, со стремлением чем-то поживиться, загребая жар чужими руками, ничего хорошего и приятного во всей этой мародерской, по сути, движухе интервентов Джером не увидел.
С войны он вернулся домой настолько подавленным, что его секретарь назвал его «сломленным человеком», совершенно другим, «незнакомцем».
В 1921 году неожиданно, в возрасте 38 лет умерла Элси, которую Джером воспитывал как собственную дочь. Это стало большим ударом для семьи. Хотя в своих биографических произведениях («Школьные годы Поля Келвера» 1902 года) и «Моя жизнь и эпоха» (1926 года) писатель почти ничего не говорит о семье, но о том, какими теплыми были взаимоотношения Джерома с женой и близкими людьми, можно догадаться, читая рассказы писателя. Они полны любви, дружеского участия, взаимопонимания.
Рассказы Джерома
Я очень люблю рассказы Джерома. В доме моих родителей имелся небольшой двухтомник, где были собраны лучшие его тексты (в лучших переводах) из нескольких прижизненных сборников:
- «Истории, рассказанные после ужина» (1891 год)
- «Джон Ингерфилд и другие рассказы» (1894 год)
- «Наблюдения Генри» (1901 год)
- «Жилец с третьего этажа» (1907 год),
- а также «Как мы писали роман» («Заметки к роману», 1893 год),
- «Томми и К» (1904 год)
и другие.
Меня безумно смешили истории Джерома о дядюшке Поджере («Дядюшка Поджер вешает картину», «Дядюшка Поджер спешит на поезд» и т.д.) – на редкость самоуверенном персонаже, абсолютно лишенном какой бы то ни было самокритичности. Думаю, у каждого из нас есть похожие друзья или родственники. А временами и в себе замечаю такого вот дядюшку Поджера – да, не без этого. 😊
«Ну что вы всем миром стоите вокруг меня, и никто не может сказать, где молоток!»
«Поставьте меня на место и оставьте меня в покое.»
«В конце концов мы находили ему газету. Чаще всего дядюшка сидел на ней. Тогда он улыбался - не радостно, а устало, как человек, который осужден жить среди скопища безнадежных дураков.
- И вы, под самым вашим носом... - он не заканчивал фразы: он всегда гордился своим умением владеть собой.»
А рассказ «Падение Томаса Генри»? Вообще животные, собаки и кошки в книгах Джерома – это всегда полноценные участники сюжета; персонажи, одаренные собственными живыми чертами и неподражаемыми характерами.
Томас Генри – кот джентльмена, полный достоинства, и сам практически джентльмен, «пал во грехе», когда хозяин однажды взял его с собой в деревню. Свежий воздух оказал на бедного кота совершенно дьявольское влияние. Он не выдержал соблазна: принялся драться со всеми местными котами, а поскольку их хозяева требовали сатисфакции и компенсации, когда о сатисфакции говорить уже было поздно, Томас Генри едва не разорил своего владельца, которому приходилось платить за все.
«Деревенские мальчишки взяли себе за обыкновение по целым дням слоняться вокруг, чтобы поглазеть на кошачьи бои, а разъяренные хозяйки то и дело влетали к нам в кухню и кидали на стол очередного дохлого кота, взывая о справедливости ко мне и к небу. Наша кухня превратилась в настоящий кошачий морг, и мне пришлось купить еще один кухонный стол. Кухарка заявила, что ей было бы куда легче работать, если б она единолично пользовалась столом. Она сказала, что ей очень неудобно, когда среди мяса и овощей для обеда лежат дохлые кошки, и что она боится, как бы чего не перепутать».
Юмор очаровательного рассказа «Миссис Корнер расплачивается», не смотря на вроде бы не детскую тематику, способны понять даже дети – настолько прозрачно и, как говорится, «жизненно» это написано.
Помните? Это история юной леди, вышедшей замуж совсем недавно и полагавшей, что ее муж ужасно скучен - из-за его пристрастия к здоровому образу жизни. Как легко и быстро удалось исправить подобные взгляды молодой дамы – стоило ее муженьку всего лишь один раз хорошенько надраться!
А еще - лучший рассказ о любви
Да, именно так я и думаю: один из лучших рассказов о любви в мировой литературе (кстати, было бы неплохо когда-нибудь собрать и огласить полный такой список, как вы думаете?) написан не романтиком, не лириком, а юмористом - Джеромом Клапкой Джеромом.
Я имею в виду рассказ «Памяти Джона Ингерфильда и жены его Анны».
Это вообще один из лучших рассказов мировой прозы. Настоящий литературный бриллиант, истинное совершенство композиции, языка, замысла и исполнения. Сюжет его прост, но зато каждая деталь в нем, каждое описание, каждая фраза – все точно и слаженно работает на выражение основной идеи. Крайне редко встречаются в литературе тексты такой отточенности: ни одного лишнего, случайного слова. Все линии четки и светотени наложены в абсолютной гармонии, во всем отвечая задумке автора.
Посудите сами. Рассказ начинается как бы случайно – что называется, запнулся автор взглядом за надгробный камень 16 века, на котором читается полустертая надпись, давшая название рассказу.
Далее дается экспозиция, которая готовит читателя к тому, чтобы увидеть главного героя: все предки Джона Ингерфильда – жесткие рвачи, торговцы, вояки и пираты, не склонные к сантиментам ни в каком виде. Рациональные и практичные до мозга костей, до жестокости, до полной бесчувственности. Однако не лишенные и своеобразных понятий о чести. Так, один из предков Джона – капер или просто пират, однажды вступает в бой с представителями закона, не желая выдавать на суд короля кого-то из своих людей. И в запале то ли гордыни, то ли чувства собственного достоинства идет на дно вместе с командой и ценным грузом, ради которого и рвали жилы поколения Ингерфильдов.
Картина вполне ясная, и читатели уже настроены увидеть перед собой почти злодея, но Джером несколькими штрихами дополняет ее, рисуя уже самого Джона – рачительного хозяина, удачливого торговца, выжиги, но и трудоголика. Ему даже жениться некогда. Поскольку во всем он ценит качество и считает себя достойным всего лучшего, он и к матримониальной теме подходит как жесткий делец: он нанимает своего приятеля, вхожего в аристократические круги, чтобы тот нашел ему жену. За вознаграждение, то есть за прощение долга, из-за которого этот приятель может быть отправлен в тюрьму. (Джером знает, что такое кредиторы, помня судьбу родителей). Просроченный вексель - крючок крепкий, с него не сорваться, и приятель Джона роет носом землю, но отыскивает невесту: достаточно красивую, образованную, из семьи с такой развесистой родословной, в тени которой легко можно спрятать воняющие протухшим жиром салотопенные заводы Ингерфильда.
Анна – умная и волевая девушка, пережившая предательство возлюбленного: он предпочел жениться на богатой, опасаясь лишиться наследства и денежного содержания. Анна выходит за Джона, но любви между супругами нет. Оба лишь выполняют условия честной сделки: он дает ей дом, богатство и статус, она ему – входной билет в высший свет и женскую ласку. Все – без фанатизма. Никаких страстей. Никто из них не делается счастливее от этого брака, но каждый решает какие-то свои проблемы.
Страсти начинаются позже, когда в страну приходит чума. В переводном тексте мне где-то попалось слово «тиф», но из описания пятен на теле больных и панического ужаса, испытанного людьми при начале эпидемии, я думаю, что речь все-таки шла именно о чуме. Да и по времени – это как раз времена чумы, когда волны этой страшной выкашивали Европу.
Итак, во время чумы Джон и его жена Анна влюбляются друг в друга. Любовь возникает подспудно, неожиданно: чувство прорастает сперва из признательности друг к другу, тесной сплоченности совместной борьбы с чумой. Джон, как и его предок, капитан пиратов (вот она, художественная «рифма» образов в сюжете; в хорошей литературе такие рифмы есть всегда) решает, что не бросит своих людей без помощи. Поэтому он намерен закрыть свой городской дом и переселиться в доки, поближе к своим заводам и работникам.
Поначалу он просто спасает свое дело: его люди – это его деньги. Но когда, неожиданно для него, его жена, Анна, вместо того чтобы уехать и укрыться подальше от эпидемии, поддерживает его решение и присоединяется к нему в его трудах и заботах – мотивы Джона постепенно меняются. Чем больше супруги стараются спасти людей – тем больше для них становятся важны именно человеческие жизни, а не собственные деньги.
Теперь, когда оба решают не свои проблемы, а трудятся для выживания других, практически жертвуют своим благополучием – из их товарищества рождается поначалу уважение друг к другу, а вскоре вспыхивает любовь. Настоящая любовь – такая, какой она должна быть, какой задумана, вероятно, Богом для всего человечества. Когда мужчина и женщина становятся лучше, взрослеют душой, взрастают в любви, и в этом пламени совместного творчества и труда достигают вершин духа – практически святости.
Именно это происходит с Джоном и Анной: простая человеческая любовь возносит их сперва друг к другу, затем к людям, а вскоре – и к Богу. Потому что ангелам не место на земле.
Они словно выполнили свое предназначение: спасли огромное число людей (и своих, и чужих, потому что уже не было для них чужих в этой борьбе со смертью) – и ушли, когда работу закончили. Любовь мужчины и женщины – не комфортное сытое баюканье друг друга, это труд душевный, во благо человечества и во славу Божью. Вот идея, которую Джером материализует в своем удивительно гармоничном рассказе.
Человек, не испытывавший подобных чувств, никогда не смог бы написать подобный рассказ. Я в этом уверена.
Финита ля коме…
Джером умер от инсульта летом 1927 года. С ним случился удар по пути в Лондон из Девона, и он скончался в госпитале, в возрасте 68 лет.
Похоронен он в Окфордшире, покоится рядом со своей любимой Этти (она пережила мужа на 11 лет), приемной дочерью Элси и сестрой Бландиной. Дочь Ровена словно унаследовала несчастливую судьбу отца: она ни разу не была замужем и умерла бездетной в 1966.
Не слишком веселой вышла жизнь юмориста. Зато книги Джерома искрятся весельем, радуя читателей по всему миру по сей день.
- Дорогие читатели моего блога! Я благодарна вам за ваши лайки и комментарии. И буду очень рада, если вы поощрите вашего Книжного Червячка денежным донатом. Это можно сделать, перейдя по кнопке "Поддержать" под статьей внизу, слева, или с главной страницы канала (напротив сердечка вверху). С удовольствием приму угощение, выпив кофе или чая за ваше здоровье!