Пять месяцев. Пять долгих месяцев Маргарита Симоньян каждое утро подходит к больничной койке, берет за руку человека, который стал для нее всем, и ждет. Ждет чуда. Ждет, чтобы он открыл глаза, улыбнулся своей фирменной улыбкой и сказал что-нибудь едкое и теплое одновременно — как умел только он.
Но пока есть только тишина, прерываемая монотонным пиком аппаратов. И те самые слова, которые Тигран Кеосаян успел сказать перед тем, как его сердце остановилось на четыре страшные минуты. Слова, которые теперь звучат как завещание о любви.
"Это все благодаря Маргарите"
"Я кардинально изменился — с юности только дебил не меняется", — смеялся Кеосаян в своем последнем интервью, которое так и не вышло в эфир. Говорил легко, но за этой легкостью стояло нечто большее.
Признание мужчины, который нашел то, о чем, возможно, даже не мечтал: "Она глубоко воцерковленный человек, и есть какие-то вещи, с которыми не поспоришь. Так лучше и для души, и для себя".
Маргарита перевернула его жизнь. Не просто вошла в нее — пересобрала заново. И самое удивительное, что он не сопротивлялся. Наоборот, принял это как дар: "Я искренне признался себе, что она намного умнее, быстрее, толковее и правильнее, чем я. Соревноваться бессмысленно".
Сколько мужчин способны на такое признание? Не просто сказать "ты лучшая", а снять шляпу перед превосходством любимой женщины?
"Она стала родственницей-родственницей"
Их история началась стремительно. Не было долгих ухаживаний, игр в кошки-мышки. Все решилось почти мгновенно: "На третьем, может быть, свидании. В этот момент она стала родственницей-родственницей, но при этом не потеряла для меня привлекательности как женщина".
Родственница-родственница. Как точно подмечено. Это не просто "мы вместе", это глубже — "мы свои". И в этом странном, почти мистическом сочетании родства и страсти они существовали все эти годы.
Даже их ссоры были какими-то... семейными. Не битьем посуды, а чем-то более теплым, несмотря на всю их жесткость: "Мы ссорились бесконечно — он очень ревнивый, — вспоминала сама Симоньян. — Первый раз расстались на час, второй — на двадцать минут. А потом перестали расставаться вообще".
И вот фраза, от которой сжимается сердце: "Когда мы жили вместе, он говорил: «Что я буду делать дома, если тебя нет? Когда тебя там нет, это не мой дом»".
Теперь этот дом пуст. Да, Маргарита продолжает жить, работать, бороться. Но дома нет. Потому что дом — это он.
"Сколько еще продлится эта кома?"
Многие в комментариях задают этот вопрос. Пять месяцев — это много или мало? Для медиков — статистика. Для близких — вечность. Кто решает, когда остановиться? Когда надежда превращается в пытку?
Я не знаю, слышит ли Тигран, что происходит вокруг. Но если слышит, то наверняка злится. Злится на себя, на свое тело, на эту несправедливую паузу. Потому что он — человек действия. Режиссер, который привык сам писать сценарии своей жизни. А теперь вынужден ждать, пока его сердце решит, готово ли оно к следующему дублю.
И все же...
Если где-то там, в этом тонком пространстве между сном и явью, он может что-то чувствовать, то наверняка чувствует ее. Ее руки. Ее голос, который, несмотря на всю свою железную выдержку в публичном поле, наверняка становится тихим и беззащитным у его постели.
Последнее, что он сказал
В том самом интервью Кеосаян признавался: "С Ритой я понял, что счастье — это не когда тебе легко. А когда тебе важно".
Сейчас, когда он борется за жизнь, эти слова обретают новый смысл. Важно ли ему вернуться? Без сомнения. Сможет ли Маргарита его дождаться? Не сомневаюсь.
Потому что их история — не про красивые картинки. Она про то, как два очень сильных, очень сложных человека нашли друг друга и вопреки всему — ревности, разным темпераментам, прошлому — сумели построить то самое "родственное" чувство, которое сильнее любви.
И если есть что-то, что может вытащить Тиграна из этой комы, так это именно оно. Не медицина, не статистика, а вот это простое, почти детское: "Когда тебя нет, это не мой дом".
Дом ждет тебя, Тигран. Возвращайся.
Больше подробностей в моем Telegram-канале Обсудим звезд с Малиновской. Заглядывайте!
Если не читали: