Виктор Павлович обвёл синим фломастером очередную дату в календаре на стене и защёлкнул колпачок. Кухонные часы показывали десять минут до семи. Он допил холодный кофе, скривился от его терпкости и отставил кружку.
— Чёрт возьми, — буркнул он, услышав лязг ключей в коридоре.
Анна замешкалась у входной двери. Замки в старом доме были упрямыми, с характером. Наконец дверь со скрипом отворилась.
— Уф, я дома, — раздалось из прихожей.
Виктор Павлович сжал губы, уставившись на календарь. Ему не нравилось это «уф» — будто человек сбрасывал груз с плеч. «Эта квартира тебе не дом, — подумал он. — Просто временная остановка».
— Ой, вы ещё не спите? — Анна замерла в дверях кухни, её хрупкая фигура вырисовывалась в тусклом свете лампы.
— А должен? — резко ответил Виктор Павлович.
— Нет… просто уже поздно, вот я и…
— Для кого как, — он бросил взгляд на часы. — Кому-то, может, и поздно.
Анна прошла на кухню, поставила сумку на стул. Открыла холодильник, окинула взглядом почти пустые полки.
— Могу приготовить что-нибудь на ужин, если хотите.
— Из чего? — хмыкнул Виктор Павлович. — Из твоих грошей, что тебе платят? Или из моей пенсии?
— Зарплата будет послезавтра, — тихо сказала Анна, закрывая холодильник.
— Зарплата, — он постучал пальцем по календарю. — А за квартиру когда платить будешь? Просрочка уже две недели. Сегодня из ЖЭКа звонили.
Анна моргнула, на миг замерла, затем сняла пальто. Виктор Павлович заметил протёртый рукав. Даже зашить некогда. Или не умеет.
— Виктор Павлович, я же объясняла. У нас задержки с выплатами, потому что…
— Не знаю я твоих «потому что», — оборвал он. — У тебя четырнадцать дней, чтобы съехать. Потом ставлю новый замок.
Анна вздрогнула, будто её ударили. Медленно опустилась на стул.
— Что?
— Что слышала, — отрезал он. — Нашёл жильцов получше. Пара, оба с деньгами. Будут платить больше, чем ты.
— Но мы же договорились на год, — она подалась вперёд. — Я специально сюда переехала, чтобы к работе ближе…
— Договор был на словах, если память не врёт, — Виктор Павлович встал, забрав кружку. — Я тебе две недели даю. Хватит с лихвой.
— Куда я пойду? — в её голосе зазвенела паника. — С такими ценами на жильё…
— Туда, откуда пришла, — он пожал плечами. — К родителям, к друзьям, к своему ухажёру. Мне без разницы.
Он отвернулся к раковине, включил воду, начал мыть кружку. За спиной воцарилась тишина, затем скрипнул стул.
— Я заплачу за три месяца вперёд, — тихо сказала Анна. — Только дайте мне время найти новое место.
Виктор Павлович обернулся. Тёмные круги под глазами делали её старше её двадцати семи лет.
— Когда заплатишь?
— Завтра. У подруги одолжу.
Виктор Павлович прикинул в уме. С одной стороны, двое жильцов — это выгоднее. С другой — кто знает, что за люди? Вдруг шумные или с кошкой? А Анна тихая, безропотная, всё делает, как скажешь.
— Ладно, — решил–
он. — Но на моих условиях. Месяц тебе. И плюс четыреста к плате.
— Четыреста? — выдохнула Анна. — Это же почти…
— Половина суммы, знаю, — закончил он. — Не нравится — вали.
По её лицу было видно, как она лихорадочно считает, от чего отказаться, чтобы вытянуть новую сумму.
— Хорошо, — наконец кивнула она. — Я согласна.
Мария Ивановна, кассирша из магазина на углу, вытянула шею, завидев Виктора Павловича с тележкой у кассы. Она выглядела так, будто ждала его весь день.
— Ну наконец-то, Виктор! — заговорила она. — А я думаю, придёшь или нет.
Виктор Павлович насторожился. Они с Марией были знакомы лет двадцать, с тех пор как он стал вдовцом и начал закупаться в этом магазине. За это время она проводила мужа, выдала замуж дочь и купила внуку студию.
— Что стряслось? — спросил он, выкладывая продукты на ленту.
Мария наклонилась ближе, понизив голос:
— Твоя квартирантка, Аня…
— И что с ней?
— Пока ничего, тьфу-тьфу, — вздохнула Мария. — Но ты знаешь, кто она?
— Девушка как девушка, — пожал плечами Виктор Павлович. — Работает где-то, вечно задерживается.
— Это не просто работа, — Мария придвинулась ещё ближе, от неё пахло мятной жвачкой. — Это приют. Для женщин, которых мужья колотят.
Виктор Павлович замер, держа банку консервов.
— Откуда знаешь?
— Моя племянница там волонтёрит, — с гордостью сказала Мария. — Убирает, вещи привозит. Вчера рассказала, а я сразу поняла — это ж про твою Аню!
— И что она там делает? — нахмурился Виктор Павлович.
— Руководит, — Мария начала пробивать продукты. — Следит за всем, документы оформляет, с полицией разбирается, если что.
Виктор Павлович задумчиво почесал подбородок. Анна никогда не говорила о работе, а он не спрашивал. Главное, что платила вовремя. Ну, почти.
— И что ещё рассказали? — уточнил он.
Мария перешла на шёпот:
— На днях к ним женщину привезли. Вся в синяках, еле живая. А её муж заявился следом — огромный, как медведь. Орал, что всех поубивает, в двери ломился. И знаешь, что? Твоя Аня вышла к нему. Одна! Худенькая, маленькая. И давай его отчитывать. Племянница говорит, так его пристыдила, что он просто ушёл. Все думали, полиция понадобится, а она справилась.
Мария назвала сумму. Виктор Павлович достал кошелёк, расплатился.
— Ещё говорят, — продолжала она, пакуя продукты, — у неё самой такая же беда была. Бывший муж чуть не убил. Челюсть сломал и руку.
— Брехня, — отмахнулся Виктор Павлович. — У неё и царапин нет.
— А ты смотрел? — подмигнула Мария. — Под одеждой шрамы, а не снаружи.
Виктор Павлович нахмурился, забрал пакеты.
— Пора мне.
— Вот так, — кивнула Мария. — А ты говоришь — обычная девушка. У неё, поди, жизнь была — нам и не представить.
Вечером, когда Анна вернулась, Виктор Павлович ждал её на кухне. На столе стояла кастрюля с тушёной картошкой и две тарелки.
— Добрый вечер, — Анна остановилась в дверях. — Вы… ужин приготовили?
— А что такого? — буркнул он. — Не тебе же одной готовить.
Анна осторожно села, положила себе немного картошки.
— Спасибо.
Ели молча. Виктор Павлович исподтишка разглядывал её, пытаясь представить ту смелую женщину из рассказа Марии. Неужели эта хрупкая девочка могла дать отпор громиле? И сама через такое прошла?
— Слушай, — сказал он наконец. — Чем ты на работе занимаешься?
Анна подняла взгляд от тарелки.
— Я соцработник. Помогаю людям в сложных ситуациях.
— Каким людям?
Она помедлила.
— В основном женщинам и детям.
— А ситуации какие?
— Виктор Павлович, — в её голосе появилась твёрдость, — зачем вам это?
Он отложил ложку.
— Мария из магазина рассказала. Про ваш приют и того мужика, что ломился.
Анна кивнула, будто ждала этого.
— В маленьком районе секретов не утаишь, — она отодвинула тарелку. — Да, я управляю кризисным центром для женщин, пострадавших от насилия. Его содержит фонд, поэтому зарплаты маленькие и иногда задерживаются. Но дело важное.
— А ты сама… — он замялся.
— Была в такой ситуации? — спокойно закончила она. — Да. Четыре года назад. Когда муж сломал мне челюсть, я ушла. Попала в такой же центр. Там мне помогли начать заново. Потом выучилась и теперь помогаю другим.
Она говорила так просто, будто о погоде. Виктор Павлович смотрел на неё, не веря. Эта тихая девушка, которую он чуть не выгнал, оказалась такой сильной.
— А тот мужик, что приходил за женой?
— Мы вызвали полицию. Но я знала, что они будут долго ехать. А он мог натворить бед за минуту. Вот и вышла поговорить.
— Не боялась?
Анна пожала плечами.
— Боялась. Но когда ты не раз смотрел в лицо смерти, понимаешь, что хуже страха — только бездействие.
Виктор Павлович помолчал, обдумывая. Затем встал, снял календарь со стены и протянул ей.
— Держи. Извини.
— За что?
— За то, что вёл себя как сволочь, — он сел обратно. — Квартира твоя. Хоть на два года. И без наценки.
Анна смотрела на него, не веря.
— А как же те жильцы? Пара, которую вы нашли?
— Выдумал я их, — махнул он рукой. — Хотел тебя прижать, чтобы больше платила. Старый болван.
Анна молчала, теребя календарь.
— Знаешь, моя дочка, Катя, меня бросила, — вдруг сказал Виктор Павлович. — Десять лет назад. Нашла себе мужа, бизнесмена. Уехала в Канаду. Родила сына, моего внука. Я его ни разу не видел. Даже по видео перестала звонить. Говорит, незачем ребёнку знать про деда. Вот тебе и семья.
Он замолчал, потом продолжил:
— А ты каждый день чужих спасаешь. После всего, что пережила. Это ж какая воля нужна.
— Не воля, — покачала головой Анна. — Просто в какой-то момент выбираешь: или ломаешься, или начинаешь себя собирать. Я выбрала второе.
— А твой муж… что с ним?
— Отсидел полтора года за нанесение увечий. Теперь в другом городе, с новой женой. Слышала, у них сын родился, — она слабо улыбнулась. — Надеюсь, он стал лучше.
Виктор Павлович покачал головой.
— Может, я не прав, но… Не хочешь завтра поужинать вместе? — он смутился под её взглядом. — Не подумай. Просто поговорить. По-нормальному. А то живём рядом, а будто чужие.
Анна улыбнулась, и её лицо стало светлее.
— С радостью, Виктор Павлович.
— Зови меня просто Виктор, — он протянул руку. — Будем знакомы.
Лето было знойным. Виктор соорудил на крыше дома уголок для отдыха: принёс два стула, столик, поставил навес от солнца. По вечерам они с Анной пили чай, глядя на закат.
— Я тут подумал, — сказал он однажды. — Может, вашему центру помощь нужна?
Анна посмотрела с интересом.
— Какая?
— Ну, я ж рукастый, — он пожал плечами. — Полки повесить, проводку починить. Мало ли.
— Нам как раз нужен хозяйственник, — задумчиво сказала Анна. — На полставки. Прошлый ушёл недавно.
— Правда? — оживился Виктор. — А что делать?
— Ничего сложного. Следить за зданием, мелкий ремонт, закупки, — она улыбнулась. — Но платят немного.
— Мне не за деньги, — отмахнулся он. — Пенсия есть. А вот дело… Надоело дома киснуть.
— Тогда приходи завтра, познакомлю с директором.
Виктор кивнул, глядя на алое небо. Тёплый ветер ерошил волосы, на душе было легко.
— Анна, — вдруг сказал он. — Я подумал о будущем.
Она вопросительно взглянула.
— О каком?
— О твоём, моём… об этой квартире, — он замялся. — Хочу предложить.
— Что? — насторожилась она.
— Переписать завещание, — сказал Виктор, глядя на закат. — Оставить квартиру тебе.
— Что? — она чуть не уронила кружку. — Виктор, ты спятил?
— Я не вечный, — усмехнулся он. — А Катя… Ей это не надо. У неё своя жизнь, ей только деньги подавай.
— Виктор, хватит, — твёрдо сказала Анна. — Ты ещё лет тридцать проживёшь.
— Да не о том я, — он махнул рукой. — Хочу, чтобы у тебя был свой угол. Чтобы не моталась по съёмным.
Анна смотрела на него, ошеломлённая.
— Ты серьёзно?
— А что такого? — пожал он плечами. — Кому-то же оставить. Ты чужих на руках носишь, почему бы и тебе не помочь?
— Виктор, я не могу это взять, — покачала она головой. — Это слишком…
— Не дрейфь, — усмехнулся он. — Я пока никуда не ухожу. Поживём ещё.
— Да при чём тут это, — она коснулась его руки. — Просто… неожиданно.
— Жизнь — она такая, — заметил Виктор. — Я и сам не думал, что на старости лет найду… — он замялся.
— Друга? — улыбнулась Анна.
— Дочь, — тихо сказал он. — Не по крови, а по душе.
Анна молчала, её глаза блестели.
— Спасибо, — наконец сказала она. — Но давай просто жить. Без завещаний. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул Виктор. — Как скажешь.
Они сидели, глядя, как солнце тонет за домами, окрашивая небо в багрянец. Где-то играла музыка, слышались голоса прохожих. Виктор думал, как странно всё повернулось. Полгода назад он был одиноким, ворчливым стариком, срывавшимся на квартирантке. А теперь в его жизни появился смысл.
— Пойдём домой? — предложила Анна, когда солнце село. — Хочу пирог испечь.
— Пойдём, — кивнул Виктор. — Только не спеши. У нас теперь полно времени…