Временный переезд свекрови превратился в кошмар. Она трогала мои вещи, бередила старые раны. Но неожиданно именно это разрушило стену, которую я возвела после трёх выкидышей.
Когда в нашей двушке раздался звонок, я знала — хорошего не жди. Варвара Петровна никогда не звонила просто так.
— Трубы прорвало. Потолок обвалился над кроватью.
Сергей, прижимая телефон к уху, посмотрел на меня с мольбой. Я кивнула, хотя внутри всё оборвалось. Десять лет мы жили без серьезных столкновений со свекровью благодаря дистанции – редкие визиты в кафе, праздники с оговоренным временем окончания.
Временный переезд свекрови к нам был последним, о чём я могла мечтать.
— На две недели, максимум три, — сказал Сергей, закончив разговор. — Только пока не отремонтируют.
Я смотрела, как он расчищает шкаф в гостевой — бывшем кабинете, который мы так и не превратили в детскую. После трех выкидышей я просто закрыла туда дверь. Сергей дважды предлагал попробовать ЭКО, но каждый раз я откладывала этот разговор.
— Ты же понимаешь, что две недели никогда не бывают двумя неделями, — сказала я.
— Что ты предлагаешь? Оставить маму с дырой в потолке? — в его голосе проскользнуло раздражение. — Она немолодая женщина со скачками давления. А там сырость, плесень...
Я пошла готовить ужин. Это было нечестно с его стороны — игра на чувстве вины. Но и я молчала о своих страхах: о том, как её комментарии о «бесплодной невестке» заставляют меня вздрагивать даже во сне; о том, как холодеют руки от фразы «а вот когда я была беременна Серёженькой».
Варвара Петровна появилась на следующий день с четырьмя огромными сумками.
— Надеюсь, я не сильно стесню вас, — сказала она, окидывая взглядом квартиру. — Какой у вас беспорядок. Не успеваешь за работой следить за домом, Ксюша?
— Мы оба работаем, мама, — отозвался Сергей.
— Конечно-конечно, — она кивнула. — А что ты так побледнела, Ксения? Нездоровится?
— Я в порядке.
— Смотрю, похудела очень. Сереженька, ты не замечаешь, что жена тает на глазах? В нашей семье всегда ценились женщины с формами. Я никогда не была тощей, даже после родов...
Первые два дня прошли в напряжении. Свекровь вздыхала, открывая холодильник, и спрашивала Сергея, не хочет ли он борща — «как в детстве». Она перестилала за мной постель — «чтобы было ровнее». Переставляла вещи в ванной — «так удобнее». И каждый раз, проходя мимо гостевой, я видела её с телефоном, разглядывающую фотографии маленького Сережи.
В пятницу я вернулась с работы и обнаружила, что мой фикус переставлен от окна в угол.
— Они не любят прямых солнечных лучей, — пояснила свекровь, не оборачиваясь от телевизора.
— Этот фикус пять лет стоял на том подоконнике.
— И поэтому у него такие бледные листья. У меня фикус был темно-зеленый, сочный...
— Варвара Петровна, пожалуйста, не трогайте мои вещи.
Она повернулась:
— Какая резкость, Ксения. Я просто пытаюсь помочь.
— Ваша помощь... — я запнулась, заметив в коридоре Сергея. — Ваша помощь не нужна.
— Что случилось? — спросил он.
— Твоя жена недовольна, что я переставила цветок, — пожала плечами свекровь. — Он погибал на солнце.
— Он нормально рос пять лет, — сказала я.
— Ну, Ксюш, — начал Сергей, — может, маме со стороны виднее? Она всегда цветы...
Я ушла в спальню. Через минуту он постучал.
— Ксюш, ты чего? Это же просто цветок.
— Дело не в цветке. Дело в том, что она переставляет мои вещи, критикует каждое моё действие, и ты её поддерживаешь.
— Я не...
— Да, Сережа, ты всегда на её стороне. Всегда.
Он сел рядом и попытался взять меня за руку. Я отодвинулась.
— Две недели, — напомнил он. — Просто перетерпи, ладно? Я же терплю твою маму, когда она приезжает с её советами и рассказами о соседской Оленьке, которая родила двойню.
Я замерла. Внутри что-то оборвалось.
— Моя мама никогда не упоминала детей с тех пор, как узнала о третьем выкидыше. Она даже перестала спрашивать «как дела», чтобы случайно не задеть меня. А твоя... — я сдержала слезы. — Твоя мать каждый раз напоминает, какая я неполноценная. И ты молчишь. Всегда молчишь.
Я плакала. Все эти годы я держалась, пыталась быть сильной. Но временный переезд свекрови сломал что-то внутри.
Сергей обнял меня, и на этот раз я не отстранилась.
— Прости, — сказал он. — Я не хотел...
— Дело не в том, чего ты хотел. Дело в том, чего ты не делаешь.
В выходные Сергей предложил матери сходить в кино, а потом посмотреть, как продвигается ремонт. Мы приехали к ней в квартиру. Потолок был в ужасном состоянии, но рабочие уже выровняли его и готовились красить. Пол подсох.
— Через неделю можно возвращаться, — сказал прораб.
— Но ещё красить, сушить... — заволновалась свекровь.
— Мама, — твердо сказал Сергей, — ты слышала? Через неделю можно жить.
По дороге домой она молчала.
На следующий день, вернувшись с работы, я увидела фикус на окне. Свекровь готовила на кухне.
— Я подумала, ты устанешь после работы, — сказала она. — Сделала курицу с картошкой.
— Спасибо.
— Знаешь, Ксения, — она вздохнула, — я не хотела причинять боль. Когда Серёжа был маленький, я мечтала о внуках. Даже имена придумывала.
Я молчала.
— А потом он привел тебя — городскую, с образованием, с карьерой. Я думала... — она не закончила. — В общем, мне казалось, что ты не хочешь детей. Что твоя работа важнее.
— Я потеряла трех детей. Это было не моё решение.
Она посмотрела мне в глаза:
— Я знаю. Сергей рассказал мне вчера.
Мы стояли молча. Между нами было столько невысказанного — её разочарование, моя боль от постоянных шпилек. И что-то еще — общее чувство потери. Она — несостоявшаяся бабушка, я — несостоявшаяся мать.
— Я перееду в следующую пятницу, — сказала она. — У меня есть подруга, могу пожить у неё оставшиеся дни.
— Не нужно, — ответила я, удивляясь сама себе. — Всё в порядке.
Не могу сказать, что мы стали подругами. Но что-то изменилось. Она перестала перекладывать мои вещи. Я стала спрашивать рецепты некоторых блюд. По вечерам мы втроем смотрели старые фотоальбомы, и она рассказывала истории из детства Сергея.
Когда она вернулась к себе, в нашей квартире стало непривычно тихо.
— Хочешь, поедем к маме на ужин в воскресенье? — спросил Сергей через неделю.
Я кивнула. А потом добавила:
— И давай запишемся в клинику. На консультацию по ЭКО.
Он крепко обнял меня.
Временный переезд свекрови чуть не стоил мне семьи. Но, как ни странно, именно он помог нам наконец-то стать настоящей семьей — со всеми сложностями, болью, непониманием и надеждой. Возможно, чтобы что-то построить, иногда нужно сначала разрушить стены молчания.
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ