Блендер и билет в никуда
Марина стояла у плиты, помешивая суп, который, похоже, уже третий день подряд был на ужин. Да, конечно, куриный, что ещё? Виктор его не любит, значит, будет у нас куриный. Она вздохнула, потянулась за солью и сразу же плюхнулась в пустой пакетик. Ну, конечно, опять забыли купить.
В этот момент в прихожей раздался грохот — и в квартиру ввалилась Анна с Алексеем, неся в руках пакеты из супермаркета.
— Ма-ам! Мы тебе йогуртов купили, ты же их любишь! — крикнула Анна, а лицо у неё было такое, будто она только что спасала человечество от ядерной войны.
— Спасибо, дочка, — ответила Марина с улыбкой, но в голосе не было ни капли радости. "Люблю"? Да, лет десять назад. Кто ж это помнит?
— О, суп! — Алексей заглянул в кастрюлю, тут же сморщил нос. — Опять курица?
— Ну да, — ответила Марина, сжав зубы. — А что, устриц хотел?
Алексей фыркнул, но молчал. Похоже, даже его железные нервы не выдерживали такого количества курицы.
И тут в кухню врывается Виктор, размахивая бумагами.
— Марина, смотри, что я купил! — он швырнул путёвки на стол, будто это не билет в Турцию, а покупка новой стиральной машины. — На море! Всей семьёй!
Марина медленно подняла взгляд и сразу поняла, что это ещё один его "шедевр" — очередной сюрприз, которым он, конечно, гордится.
— Когда? — она не дала себе труда скрывать равнодушие в голосе.
— В июле. Ты же знаешь, у меня отпуск.
— А у меня? — спросила она, совершенно спокойно, но внутри что-то ёкнуло.
— Ты всегда свободна! — Виктор хлопнул её по плечу, как по голове домашнего питомца.
Марина почувствовала, как в груди закипает что-то тёмное и неприятное. Это ощущение, когда жизнь превращается в круговорот, в котором ты — всего лишь точка на песке.
— А если я не хочу? — её слова повисли в воздухе.
Тишина.
— Ты что, шутишь? — Анна, с нервным смехом, подкатила к столу. — Это же море!
— Я не шучу, — Марина отложила ложку, глаза её были уже другими. — Может, у меня другие планы?
— Какие ещё планы? — Виктор нахмурился, как человек, которому только что сказали, что его "перемены в жизни" — это на самом деле обыкновенная прокрастинация. — Ты же дома сидишь.
— Да, сижу. Десять лет. И знаешь что? Мне надоело. — её голос стал твёрдым, а в глазах зажглась искорка, которую она сама давно не замечала.
Алексей кашлянул, как будто подавился, а Анна уставилась на мать с таким видом, будто она только что призналась в убийстве.
— Мама, ты в порядке? — осторожно спросила она.
— В идеальном, — Марина сняла фартук и покачала головой. — Просто я наконец-то поняла: если не я, то никто.
— О чём ты? — Виктор сжал кулаки, готовый на все.
— О том, что я больше не хочу быть тенью. Ни твоей, ни чьей-либо ещё.
Она вышла из кухни, оставив их в ошеломлённом молчании.
И через неделю пришёл их день — годовщина свадьбы.
Развод по-взрослому
Анна стояла перед дверью материнской спальни с кружкой чая в руках. Чай, конечно, был уже холодный. Но неважно — она давно привыкла к таким вещам. Стучит.
— Мам? Можно войти? — её голос слегка дрожал.
— Входи, — ответила Марина. Голос был усталый, но твёрдый.
Анна открыла дверь и замерла, увидев, что на кровати лежал открытый чемодан, а мать спокойно, словно всё это происходило уже не в первый раз, складывала в него вещи.
— Ты… правда уезжаешь? — она поставила чашку на тумбочку, но как будто забыла, что вообще пришла.
— Да, — Марина даже не подняла глаза.
— На Камчатку?
— Да.
— Насовсем? — Анна села на край кровати, сжимая пальцы в замок. Зачем-то её тревожил этот вопрос, хотя, казалось, она уже давно знала ответ.
Марина наконец посмотрела на дочь. В её взгляде была какая-то решимость и, возможно, страх. Но больше всего — спокойствие.
— Пока не знаю. Но точно не вернусь к прежней жизни.
Анна вздохнула.
— Папа в бешенстве.
— Я знаю.
— Он сказал, что если ты уедешь, то можешь не рассчитывать на его поддержку. Никакой.
Марина усмехнулась.
— Он мне её и так не оказывал. Разве что моральную — в виде упрёков.
Анна тяжело опустила голову.
— Мам… я не хочу, чтобы вы ссорились.
— Мы не ссоримся, дочка. Мы просто уже разошлись. А пока живём под одной крышей.
Анна резко встала, взбесившись.
— Но почему ты не можешь просто поговорить с ним?! Объяснить!
— Я объясняла. Десять лет. Он просто не слышал.
В коридоре раздались шаги, и вдруг дверь распахнулась, как в старом фильме, где главный злодей всегда входит под самую кульминацию. На пороге стоял Виктор.
— А, вот где заговорщики! — он ворвался в комнату, широко расставив ноги, как будто был готов переломить всё на своём пути.
— Пап, давай без этого, — Анна попыталась встать между ними, но взгляд Виктора уже был настолько зловещий, что она сама чуть не отступила назад.
— Без чего? — Виктор фальшиво улыбнулся. — Без правды? Ты что, думаешь, я буду её уговаривать, как ребёнка?
Марина взяла себя в руки и спокойно закрыла чемодан.
— Я ничего не жду. И не прошу.
— Отлично! Потому что не получишь! — Виктор стукнул кулаком по косяку двери, и в комнате, казалось, повисло эхо. — Ты думаешь, я просто так позволю тебе уйти? После всего, что я для тебя сделал?
— Что ты сделал? — Марина встретила его взгляд. — Кроме того, что решал за меня, где мне отдыхать, что готовить и когда дышать?
— Я обеспечивал тебя!
— А я обеспечивала тебе жизнь! — Марина повысила голос, будто это было последнее, что она могла сказать. — Ты даже носки сам не мог купить!
Анна схватила отца за руку.
— Пап, хватит!
— Ты на чьей стороне?! — Виктор резко повернулся к дочери, но та не отступила.
— Я… — Анна растерялась, и всё вокруг затихло.
— Ну?! — Виктор продолжил её прессовать взглядом.
— Я на стороне мамы. — Она выдохнула.
Тишина.
Виктор отшатнулся, как будто получил удар. Но стоял.
— Что?
— Она права, — Анна наконец уверенно подняла глаза. — Ты никогда не спрашивал, чего она хочет.
— Ты… — Виктор потряс головой. — Ты предательница. Всё, что у тебя есть — это благодаря мне!
— Нет, — Анна не отступила. — Благодаря вам обоим. Но мама тоже человек. И если она хочет уехать — это её право.
Виктор замер. А потом, словно всё пережив, резко развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Анна оглянулась на мать.
— Я… не знала, что скажу это.
Марина подошла и обняла её.
— Спасибо.
— Но что теперь будет?
— Будет война, — Марина усмехнулась. — Но я уже в окопе.
А на следующее утро Виктор подал на развод.
Последний ультиматум
Виктор сидел за кухонным столом, сжимающий стакан с виски, который уже давно стал мутной бурдой, потому что лёд растаял. Он не пил. Он просто смотрел, как капли конденсата медленно стекают по стеклу, а сам думал о том, что всё это было настолько тупо, что даже об этом трудно говорить.
— Ну что, поздравляю, — бросил он в пространство, словно воздух должен был ответить. — Твоя мать окончательно слетела с катушек.
Анна стояла у плиты, помешивая гречку. Виктору эта гречка всегда не нравилась, но теперь ей пришлось её есть, потому что в холодильнике других вариантов не было. Она даже не обернулась.
— Она не сошла с ума. Она просто устала.
— Устала?! — Виктор кинул стакан в раковину. Он разбился с таким грохотом, что Анна, кажется, даже не заметила. — Она сбежала, как последняя трусиха! Бросила семью! И ты её защищаешь?!
Наконец, Анна обернулась. Лицо её было напряжённым, но она уже давно научилась держать себя в руках.
— Пап, хватит. Ты ведёшь себя как ребёнок.
— Я ребёнок?! — Виктор вскочил, опрокинув стул, как будто от этого он мог что-то изменить. — Это она устроила истерику из-за какого-то блендера!
— Да не в блендере дело! — Анна резко стукнула ложкой по кастрюле, отчего Виктор вздрогнул. — Ты тридцать лет её не видел, как человека!
Виктор замер. Словно кто-то дал ему под дых. Молча, не торопясь, он вытащил из кармана бумагу и швырнул её на стол.
— Вот. Читай.
Анна нахмурилась, взяла листок и пробежала глазами текст. Потом взглянула на него, не веря своим глазам.
— Что это?
— Завещание. Новый вариант. Твоя мать больше не получит ни копейки. Ни квартиры, ни сбережений — ничего. Только ты.
Анна с удивлением посмотрела на него. Тот самый взгляд, когда тебе кажется, что ты что-то понял, а потом осознаёшь, что это — не так.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Анна вдруг усмехнулась.
— Поздравляю. Ты опоздал.
— Что?
— Мама уже переписала свою долю квартиры на меня. Месяц назад.
Виктор остолбенел.
— Как... как ты сказала?
— Ты не ослышался. Она сделала дарственную. Теперь 50% квартиры — мои. И если ты решишь её выжить, тебе придётся судиться со мной.
Он схватился за стол, как будто он сейчас вот-вот рухнет.
— Ты... ты знала?
— Да.
— И молчала?
— А зачем? Чтобы ты устроил очередной скандал?
Виктор вдруг понял, что проиграл. И что всё было предсказуемо. Это всё Марина продумала. Он даже не заметил, как его переиграли — тихо, без эмоций.
— Значит... она готовилась, — прошептал он.
— Да, — Анна налила себе чай. — Просто ты не замечал.
Виктор медленно сел на стул, словно это единственное, что ему оставалось.
— И что теперь?
— Теперь ты решаешь, — Анна сделала глоток чая и посмотрела на него. — Ты хочешь войну — будет война. Но учти, я на её стороне.
Он закрыл глаза. Впервые за тридцать лет он почувствовал, что остался совсем один.
На следующее утро он пошёл к нотариусу — отменять завещание.
Последняя ставка
Виктор стоял посреди гостиной, уставившись на экран своего телефона. На нём было объявление: "Продается ½ 3-комнатной квартиры в центре. Срочно. Цена ниже рынка."
— Ну что, старина, — пробормотал он себе под нос, — все, точка. Больше никаких семейных драм.
Виктор уже представлял себе, как возьмёт деньги, купит билет в один конец и исчезнет. Может, в Сочи. Или на Таиланд. Главное — подальше от этого ада.
И тут раздался звонок в дверь.
— Наверное, это твои покупатели, — сказала Анна, проходя мимо него на кухню.
— Твои покупатели, — поправил её Виктор. — Ты теперь хозяйка половины этого дворца.
Анна ничего не ответила. Она уже давно не спорила с ним.
Виктор открыл дверь.
— Здравствуйте, мы по объявлению...
И тут он замер.
Прямо перед ним стояла Марина. Но не та Марина, которая уезжала — сгорбленная, с потухшим взглядом. Перед ним стояла совершенно другая женщина: загорелая, с короткой стрижкой, в кожаном пиджаке и с чемоданом в руке.
— Проходите, осматривайтесь, — сказала она, проскользнув мимо него в квартиру.
— Ты... — Виктор стоял как прикованный.
— Я вернулась. Временно. Забрать свои вещи.
— Значит, Камчатка не понравилась? — ехидно спросил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
— Наоборот. Очень. Поэтому я покупаю твою половину квартиры.
Тишина.
Анна выронила чашку.
— Мама?!
— Да, дочка. Я решила, что если уж уходить, то по-крупному. Со всеми деньгами.
Виктор едва сдержался, чтобы не сорваться.
— Ты... Ты что, издеваешься?
— Ни капли. Я уже поговорила с риелтором. Цена справедливая. Деньги есть. Так что... — она достала пачку документов. — Можем подписать договор сегодня.
Виктор схватился за сердце.
— Ты хочешь выкинуть меня из моего дома?!
— Нет, — Марина улыбнулась. — Я просто даю тебе выбор. Либо ты продаёшь мне свою долю и начинаешь новую жизнь. Либо...
— Либо что?
— Либо остаёшься. Но тогда придется научиться жить по-новому. Без упреков. Без контроля. Как соседи.
Виктор посмотрел на Анну.
— Ты знала?
— Нет, — покачала головой дочь. — Но я рада.
Виктор медленно опустился на диван.
— Значит, это конец?
— Нет, — Марина села напротив. — Это начало. Просто теперь всё будет по-другому.
Он закрыл глаза и впервые за долгие годы почувствовал... облегчение.
Эпилог
Виктор всё же продал свою долю. Купил маленькую квартиру на окраине.
Анна и Марина остались в старом доме. Но теперь там пахло не ссорами, а кофе и свежей выпечкой.
Через год Марина снова уехала на Камчатку.
Но на этот раз — только в гости.
Конец.
P.S. Иногда, чтобы что-то сохранить, нужно сначала отпустить. Но это понимаешь только потом...