— Вы опять посолили суп? Я же говорила — соль повышает давление! — Алина с грохотом поставила тарелку на стол.
Людмила замерла, половник в руке дрогнул. По кухне разнесся запах куриного бульона, который она варила с самого утра.
— Милочка, это бабушкин рецепт. Суп без соли — не суп.
— И поэтому у половины страны гипертония! — Алина выпрямилась, скрестила руки. — Знаете, сколько пациентов в больнице с инсультом из-за таких вот "бабушкиных рецептов"?
— Я так готовлю сорок лет, — Людмила потянулась к солонке, но Алина перехватила её руку.
— Вот именно! Пора меняться. Вадим говорил, что вы разумная женщина.
— А мне Вадик говорил, что ты добрая, — тихо ответила Людмила, опуская руку.
— Доброта — это когда заботишься о здоровье близких, а не когда травишь их солью, сахаром и холестерином! — Алина распахнула шкафчик. — Боже, вы опять купили белый хлеб? Мы же договаривались — только цельнозерновой!
Людмила прикрыла глаза. Семейный обед, которого она ждала всю неделю, снова превращался в лекцию.
— Сейчас уже всё готово, — пробормотала она. — В следующий раз...
— Всегда "в следующий раз"! — Алина покачала головой. — Я три года учусь в медколледже, я знаю, о чём говорю. Вы просто привыкли всё делать по-своему.
— А ты привыкла командовать, — неожиданно для себя сказала Людмила.
Алина застыла, словно наткнулась на стену.
— Что?
— Командовать, — повторила Людмила тише. — С того дня, как вы с Вадиком переехали, ты всё переделываешь. Моя кухня, мои привычки...
— Ваша кухня? — Алина издала короткий смешок. — Напомню, это квартира Вадима. Он пригласил меня жить сюда. И я, между прочим, плачу за коммуналку, пока ваш сын мотается по командировкам.
На столе завибрировал телефон. Людмила взглянула на экран — Вадим снова задерживается.
— Он не приедет к обеду, да? — спросила Алина, уже зная ответ.
Людмила покачала головой.
— Может, хоть поедим спокойно? — предложила она.
— Я не буду есть то, что приготовлено неправильно, — отрезала Алина. — Вот, читайте! — она протянула телефон со статьей о вреде соли.
Людмила аккуратно отодвинула телефон.
— Знаешь, когда я была в твоём возрасте, мы уважали старших.
— Ага, ещё скажите "рожали в поле и сразу вставали к станку", — фыркнула Алина. — Уважение — это не молчание, когда близкий человек вредит себе.
— Мне шестьдесят три, и я ещё не развалилась! — голос Людмилы дрогнул.
— Только благодаря хорошей наследственности! Кстати, об этом. Вы же хотите понянчить внуков?
Людмила почувствовала, как сжимается горло.
— Конечно...
— Тогда начните с себя! Здоровое питание, прогулки. Вы целыми днями смотрите свои сериалы и жарите котлеты.
Людмила взяла половник и медленно разлила суп по тарелкам.
— Я не буду это есть, — повторила Алина, глядя на дымящийся бульон.
— Я поняла, — Людмила вдруг почувствовала странное спокойствие. — Твоя порция останется на плите. Вадик приедет голодный.
Алина вздохнула с видом мученицы:
— Вы как будто специально меня не слышите. Так жить нельзя. Завтра мы полностью пересмотрим ваше меню.
— Не "мы", — Людмила посмотрела в глаза невестке. — Ты. Это ты всё время что-то пересматриваешь в моей жизни.
— Да потому что иначе вы так и будете жить в прошлом веке! — воскликнула Алина. — С вашими допотопными привычками и суевериями!
В дверь позвонили. Обе женщины вздрогнули.
— Думаете, Вадим вернулся? — спросила Алина, уже направляясь в прихожую.
— Наверное, ключи забыл, — пробормотала Людмила и вдруг решительно сняла с плиты обе тарелки. — Ну вот, теперь никто не отравится.
На пороге стоял не Вадим, а Нина Петровна — соседка с первого этажа.
— Людочка, ты не одолжишь мне... — она осеклась, увидев Алину. — Ой, извините. Я не вовремя?
— Всё нормально, — ответила Людмила, вытирая руки о полотенце. — Мы как раз обедаем. Проходите.
Нина Петровна замешкалась в дверях, чувствуя напряжение.
— Да я лучше позже зайду.
— Не стоит, — сухо произнесла Алина. — Людмила Сергеевна как раз собиралась выбросить свой суп. Оказывается, она нас всех травит.
Людмила, не глядя на невестку, проводила соседку на кухню.
— Что случилось? — шёпотом спросила Нина Петровна.
— Всё то же, — так же тихо ответила Людмила. — Что вам нужно?
— Муку... Но, может, я не вовремя?
— Самое время, — Людмила потянулась к шкафчику.
— Не давайте ей белую муку! — раздался голос Алины из коридора. — Только цельнозерновую!
Нина Петровна удивлённо подняла брови. Людмила лишь покачала головой и достала пачку обычной муки.
— Возьмите, пока не отобрали, — шепнула она. — И испеките свои фирменные пирожки. По-настоящему вкусные.
Когда соседка ушла, Алина вернулась на кухню с планшетом.
— Я составила график ваших прогулок и список продуктов, которые нам нужно купить, — она протянула планшет Людмиле. — И да, я подписала вас на курс скандинавской ходьбы. Три раза в неделю.
Людмила взглянула на экран — там пестрели графики и таблицы.
— А ты спросила, хочу ли я этого?
— Людмила Сергеевна, — терпеливо начала Алина, словно обращаясь к ребёнку. — Мы живём в двадцать первом веке. Наука не стоит на месте. То, что было нормой в ваши годы, сейчас признано вредным.
Людмила смотрела на молодую женщину перед собой — безупречную, уверенную, беспощадную.
— В мои годы, — медленно произнесла она, — люди не указывали другим, как жить в их собственном доме.
Алина закатила глаза:
— Опять двадцать пять. Все наши проблемы из-за вот этого вашего "я так всегда делала". Вы понимаете, что с таким подходом вы не доживёте до свадьбы собственного внука?
Людмила сжала губы. Из глубины души поднималось что-то тяжёлое и горькое.
— А ты уверена, что у меня будут внуки? — спросила она тихо.
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Алина.
— Ничего. Просто интересно, — Людмила отвернулась к окну. — Вадик всегда говорит, что командировки, работа... Когда у вас будет время на детей?
На кухне повисла тишина. Только капала вода из крана — кап, кап, кап.
— Так вы расстроены, что мы не торопимся с детьми? — в голосе Алины появились новые нотки. — Поэтому саботируете все мои попытки наладить быт?
— Не всё крутится вокруг тебя, девочка, — вздохнула Людмила, поднимаясь из-за стола. — Иди, занимайся своими делами. Я сама уберу на кухне.
Вечером Людмила сидела в своей комнате, перебирая старые фотографии. Вот Вадик на выпускном — такой серьёзный в костюме с чужого плеча. А вот они с мужем на море — последний отпуск перед его болезнью.
В дверь постучали.
— Людмила Сергеевна, можно? — Алина заглянула в комнату. — О, фотографии смотрите?
Она присела рядом, с любопытством разглядывая снимки.
— Это Вадим? Надо же, такой худенький был.
— Долговязый, как тростинка, — улыбнулась Людмила. — Я его откармливала, как могла.
— И преуспели, — хмыкнула Алина. — У него сейчас предрасположенность к диабету.
Улыбка Людмилы померкла.
— Ты пришла опять поучать?
— Нет, я... — Алина замялась. — Вадим звонил. Он задержится ещё на три дня.
— Вот как, — Людмила аккуратно сложила фотографии в стопку. — Что ж, не привыкать.
— Странно, что вы так спокойно к этому относитесь, — заметила Алина. — Мой отец никогда не оставлял маму одну больше чем на день.
— У всех свои обстоятельства, — отрезала Людмила.
— Да-да, конечно. Защищаете сына, — кивнула Алина. — Кстати, я разобрала ваш шкаф.
— Что?
— Шкаф в прихожей. Там столько хлама! Три старых пальто, какие-то коробки... Я всё упорядочила.
Людмила вскочила, чуть не опрокинув коробку с фотографиями.
— Ты рылась в моих вещах?
— Не рылась, а навела порядок, — поправила Алина. — В шкафу теперь можно дышать.
— Где коробка с письмами? Там были письма моего мужа!
— Эта пыльная стопка? Я её не выбрасывала, просто переложила... — она не договорила.
Людмила уже неслась в прихожую. Распахнула шкаф — внутри всё было переставлено. Аккуратные стопки одежды, пластиковые контейнеры вместо старых картонных коробок.
— Где письма? — голос Людмилы дрожал.
— В контейнере с надписью "Документы", — Алина указала на прозрачный ящик наверху. — Я просто сортировала...
Людмила сдёрнула коробку, открыла. Письма были там, перевязанные новой лентой вместо потрёпанной резинки.
— Как ты могла? — выдохнула она. — Это мои вещи. Мои воспоминания.
— Я хотела как лучше! — раздражённо отозвалась Алина. — В таком бардаке невозможно найти нужное. К тому же, все эти старые бумаги — рассадник пыли и клещей.
— Рассадник? — Людмила прижала письма к груди. — Это память о моём муже!
— Да поймите же, — в голосе Алины звучало нетерпение. — Воспоминания — в голове, а не в старых бумажках. Я не выбросила их, просто организовала...
— Ты хотела удобства для себя, — перебила Людмила. — Тебе не нравится мой шкаф, моя еда, моя одежда. Ты пришла в мой дом и пытаешься стереть меня. Сделать что? Музей своих правильных идей?
Алина отступила на шаг:
— Вы драматизируете. Это просто уборка.
Людмила пошла на кухню, всё ещё прижимая к себе письма. Алина следовала за ней.
— Знаете, моя мама тоже сначала сопротивлялась, когда я предложила ей изменить питание и режим. А теперь благодарит меня. Она сбросила десять килограммов и забыла о мигренях.
Людмила поставила чайник.
— Поздравляю твою маму.
— Я просто хочу, чтобы вы были здоровы, — голос Алины смягчился. — Мне не всё равно, понимаете?
Людмила посмотрела на невестку — молодую, красивую, уверенную в своей правоте.
— Мне тоже не всё равно, — сказала она. — Поэтому завтра я уеду к сестре в деревню.
— Что? — Алина растерялась. — Почему?
— Потому что здесь мне не дают жить так, как я хочу.
— Вы сбегаете? Серьёзно? — Алина нервно рассмеялась. — Это так по-детски!
— Нет, детка, — покачала головой Людмила. — Это так по-взрослому. Когда понимаешь, что с человеком не договориться, лучше разойтись по-хорошему.
— А как же Вадим? Вы даже не дождётесь его возвращения?
Людмила усмехнулась:
— Он поймёт. Он всегда понимает... после того, как всё уже случилось.
Утро началось с телефонного звонка. Людмила лежала в постели, глядя на потолок, когда трель раздалась как-то особенно пронзительно.
— Алло? — она с трудом разлепила пересохшие губы.
— Мам, это я, — голос Вадима звучал встревоженно. — Алина мне всё рассказала. Что случилось?
Людмила села на кровати, потянулась за очками.
— А что она рассказала?
— Что ты уезжаешь. Что вы поссорились.
— Не поссорились, — Людмила поправила сбившуюся ночнушку. — Просто я поняла, что нам лучше жить отдельно.
— Мам, да брось ты, — в его голосе послышались просительные нотки. — Ну повздорили немного, с кем не бывает. Алина хотела как лучше.
Людмила промолчала, разглядывая свои руки с выступающими венами.
— Ты слышишь меня? — не выдержал Вадим. — Я через три дня вернусь, и мы всё обсудим.
— Обсудим, — согласилась она. — Но я всё равно уеду.
— Ты как маленькая! — в голосе сына прорезалось раздражение. — Что ты будешь делать у тёти Тони? Там же глушь, автобус раз в сутки!
— Зато там тихо, — Людмила неожиданно для себя улыбнулась. — И никто не следит, сколько соли я кладу в суп.
В трубке послышался тяжёлый вздох.
— Мам, Алина просто заботится о твоём здоровье. Она же медик...
— Студентка-третьекурсница, — поправила Людмила. — И дело не в соли, сынок.
— А в чём тогда?
Людмила подошла к окну, отодвинула занавеску. Во дворе уже суетились люди — кто на работу, кто в магазин.
— В уважении, — сказала она тихо. — Ей не нужна я — ей нужна идеальная свекровь, которая будет жить по её правилам.
— Она просто молодая, активная. Хочет, чтобы всё было современно, правильно...
— А я, значит, старая и неправильная? — горько усмехнулась Людмила.
В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появилась Алина с подносом в руках.
— Доброе утро, — неуверенно произнесла она. — Я вам завтрак принесла. Овсянка на воде и травяной чай.
Людмила кивнула ей и сказала в трубку:
— Сынок, я перезвоню.
Положив телефон, она с любопытством посмотрела на поднос.
— Решила задобрить старуху?
Алина поджала губы:
— Я пытаюсь наладить контакт. Разве не видно?
— Вижу, — кивнула Людмила. — Только знаешь, что я ещё вижу? Что ты всё равно принесла мне то, что считаешь правильным, а не то, что я люблю.
— А что, нужно было притащить жареную яичницу с салом? — вспыхнула Алина. — Чтобы вас удар хватил к сорока годам, как вашего мужа?
Тишина обрушилась как лавина. Людмила медленно опустилась на край кровати.
— Вадик рассказал про инсульт? — спросила она едва слышно.
Алина побледнела, осознав, что сказала.
— Я... извините, это вырвалось.
— Ничего не вырывается просто так, — Людмила поднялась, оправила ночную рубашку. — Ты считаешь, что я виновата в смерти мужа. Что я неправильно его кормила.
— Я этого не говорила! — воскликнула Алина, но её глаза выдавали — именно это она и думала.
— Знаешь, что самое забавное? — Людмила взяла чашку с чаем, понюхала. — Мой Петя был помешан на здоровом образе жизни. Бегал по утрам, не ел жареного, отказался от соли. И всё равно умер в пятьдесят два. А моя мама жарила котлеты на сале и дожила до восьмидесяти семи.
Алина переступила с ноги на ногу.
— Статистика...
— К чёрту статистику, — перебила Людмила. — Я хочу прожить остаток жизни так, как мне нравится. И умереть, когда придёт время, а не мучиться в клетке из ваших правил.
Она отодвинула поднос с нетронутой овсянкой.
— Автобус в два часа. Я уже собрала вещи.
— Вы действительно уедете? Из-за какой-то глупой ссоры?
Людмила посмотрела на Алину — такую красивую в своей уверенности.
— Не из-за ссоры, милая. Из-за того, что в этом доме мне больше нет места. Ты слишком привыкла командовать, а я... я слишком стара, чтобы подчиняться.
— Вадим будет в ярости, — Алина скрестила руки на груди.
— Вадим привыкнет, — спокойно ответила Людмила. — Он всегда привыкает. К командировкам, к одиночеству, к тому, что его мама живёт отдельно...
Алина молча смотрела, как Людмила достаёт из шкафа старый чемодан и начинает методично складывать вещи.
— Вы даже не попытаетесь найти компромисс? — спросила она тихо.
Людмила остановилась, повернулась к невестке:
— А ты? Ты хоть раз попыталась?
Алина открыла рот, но не нашлась с ответом.
На автовокзале было немноголюдно. Деревенский автобус — старый, с облупившейся краской — уже стоял на платформе. Водитель перекуривал с кассиршей, поглядывая на часы.
Людмила присела на скамейку, поставив рядом потёртый чемодан и сумку с гостинцами для сестры. Неожиданно для себя она чувствовала странное облегчение — словно сбросила тяжёлый груз, который тащила на себе много лет.
— Людмила Сергеевна!
Она вздрогнула и обернулась. К ней бежала запыхавшаяся Алина.
— Я думала, не успею, — выпалила она, останавливаясь перед скамейкой. В руках у неё был бумажный пакет. — Вот, возьмите в дорогу.
Людмила с недоумением заглянула в пакет. Внутри лежали домашние пирожки — ещё тёплые, пахнущие корицей.
— Ты испекла? — не поверила она.
Алина кивнула, нервно поправляя волосы.
— По рецепту вашей соседки. Она показала, как правильно замешивать тесто.
— Нина Петровна учила тебя готовить? — Людмила не могла скрыть удивления.
— Я попросила, — Алина села рядом, сложив руки на коленях. — Я всё утро думала о нашем разговоре и... вы правы. Я никогда не пыталась найти компромисс. Всегда только моя правда и мои правила.
Людмила осторожно взяла один пирожок, надкусила. Корица, яблоки, совсем немного сахара.
— Вкусно, — произнесла она. — Совсем как у моей мамы.
На глаза Алины навернулись слёзы.
— Не уезжайте, — попросила она. — Я буду... стараться. Меньше командовать и больше слушать.
Людмила посмотрела на часы, потом на автобус. Водитель уже забирался в кабину.
— Знаешь, когда рождается ребёнок, он не приходит с инструкцией, — сказала она тихо. — И когда выходишь замуж, тоже никто не выдаёт руководство "как быть хорошей женой". Или "как быть идеальной свекровью".
— Я понимаю, — Алина смахнула слезу. — Правда, понимаю.
Людмила аккуратно завернула пирожок в салфетку и убрала в сумочку.
— Автобус отходит через пять минут, — сказала она. — И я на нём уеду.
Алина опустила голову.
— Но я вернусь через месяц, — добавила Людмила. — Отдохну, побуду с сестрой. А потом вернусь, и мы попробуем жить по-новому. Все вместе.
— Правда? — Алина подняла на неё глаза, полные надежды.
— Правда, — Людмила улыбнулась. — Только учти — я всё равно буду солить свой суп.
Алина неожиданно рассмеялась:
— А я всё равно буду ворчать по этому поводу. Но, обещаю, постараюсь делать это реже.
Они обнялись — неловко, осторожно, словно две кошки, принюхивающиеся друг к другу.
— Береги Вадика, — шепнула Людмила. — Он совсем замотался с этими командировками.
Алина кивнула и вдруг выпалила:
— Он не только поэтому в разъездах.
— Что?
— Мы копим на дом, — призналась Алина. — Хотим свой, с участком. Чтобы детям было где бегать.
Людмила замерла, сжимая в руке билет.
— Детям?
— Я на втором месяце, — улыбнулась Алина. — Мы хотели дождаться первого триместра, чтобы сказать...
Объявили посадку. Людмила крепко обняла невестку, чувствуя, как внутри разливается тепло.
— Я вернусь, — пообещала она, поднимая чемодан. — И мы вместе приготовим самый вкусный и полезный суп для моего внука.
— Или внучки, — подмигнула Алина.