Когда-то морская пехота была не просто родом войск — она была архетипом решимости. Это был десант в чистом виде: мокрая форма, песок в ботинках, рев «Катюш» и штурм укреплённого берега под свист мортир. Американцы помнят Тараву и Иводзиму, французы — Сиди-Ферручо, британцы — Фолкленды. В СССР культ морпеха сложился после штурма Керчи и десанта в Туапсе, когда в атаку шли в тельняшках, с автоматами наперевес, часто без прикрытия флота. Образ «чёрного бушлата» был символом: не столько про море, сколько про несгибаемую волю.
Но с тех пор многое изменилось — не в людях, а в пространстве боя. Вместо укреплённых берегов — зоны A2/AD, где каждую баржу считают спутники, а каждый катер — цель для высокоточной ракеты. Вместо противника, сидящего в доте, — мобильные соединения с дронами, лазерными дальномерами и переносными зенитно-ракетными комплексами. И на этом фоне звучит логичный вопрос: если морская пехота больше не выходит из моря — зачем тогда она вообще?
Эта дилемма давно обсуждается в штабах ведущих держав. В 2020-м корпус морской пехоты США (USMC) начал радикальную реформу: отказ от танков, тяжёлой артиллерии, частично и бронетехники — в пользу малых манёвренных групп с ПТРК и БПЛА, способных действовать на островах в условиях китайской угрозы. Но и это стало признанием: классический десант — атака с моря на берег — больше невозможен. Во всяком случае, без потерь, сопоставимых с той же Таравой.
Франция пошла другим путём: морские пехотинцы (Troupes de marine) интегрированы в сухопутную армию, их функции — блиц-миссии в Африке, защита баз за рубежом, интервенции по линии легионов. Великобритания сохранила Royal Marines как отдельную элиту, но переучивает их в спецназовские «Commando Littoral Response Groups», снова акцентируя: море — не средство доставки, а лишь фон для рейда.
То есть морская пехота как символ решимости никуда не исчезла. Но её облик — тот, что в хрониках 1944-го — ушёл. Осталась идея. И в этом суть сегодняшней дискуссии: нужна ли нам идея, потерявшая свою материальную форму?
Дублирование функций с армией
За последние десятилетия морская пехота всё чаще напоминает сухопутные войска в чёрных беретах. Бронетехника, эшелонированная логистика, артиллерийская поддержка, эшелон за эшелоном — всё это делает морпеха не десантником, а мотострелком в камуфляже цвета моря. Именно поэтому в Пентагоне всё громче звучит сравнение USMC с «второй армией» — дублирующей первую, но вдвое дороже.
Вопрос не только в эффективности, но и в идентичности. Когда морская пехота штурмует город в сотнях километрах от берега, получает снабжение по суше и использует ту же технику, что и армейцы, исчезает грань. Даже британские Royal Marines, до недавнего времени ревностно охранявшие свою морскую исключительность, теперь учатся штурмовать здания, летать на Chinook и действовать в глубине территории, не моргая.
Тактика стала универсальной — но в этом и кроется парадокс. Универсальность убивает уникальность. А вместе с ней — аргументы за существование отдельного рода войск. Армия умеет наступать, обороняться, форсировать реки, брать высоты и удерживать рубежи. Зачем тогда платить ещё и за морскую пехоту, которая делает то же самое, только в другом камуфляже?
Когда род войск теряет свою «экологическую нишу» — он становится динозавром с винтовкой. И тогда вопрос уже не в смелости морпехов — она вне сомнений. Вопрос в том, ради чего они нужны, если действуют по армейскому уставу.
Снижение актуальности классических морских десантов
Классический морской десант — это образ из прошлого века: дымы артподготовки, баржи, резиновые лодки, бойцы в бушлатах бегут по мокрому песку. Но в XXI веке берег — это не пляж, а смертельная зона. Современные ПВО и ПКР делают любой приближающийся корабль удобной мишенью. Китайские YJ-18, российские «Ониксы», американские LRASM — все они видят и бьют раньше, чем морпех успеет спрыгнуть в воду.
Войска теперь не штурмуют берег — они от него шарахаются. Министр обороны США Роберт Гейтс неслучайно сравнил морской десант с кавалерийской атакой в эпоху пулемётов: красиво, но смертельно устарело. Даже самые современные десантные корабли вроде американских LPD-17 или британских Albion, способные высаживать батальоны и технику, по сути, годятся только против слабого или разоружённого противника. В реальном бою они превращаются в плавающий саркофаг.
Результат — высадка от берега, за горизонтом, с помощью катеров, вертолётов и БЛА. Но если ты всё равно десантируешься с воздуха, в обход и малыми группами — зачем морская пехота? Этим давно и лучше занимаются силы специальных операций. И это не абстрактные теории: американские морпехи уже пересматривают свою структуру, превращаясь в «армию архипелага» — лёгкие мобильные группы с ракетами, не способные штурмовать берег, но умеющие его контролировать.
Морской десант сегодня — это операция «слишком дорогая, слишком заметная и слишком уязвимая». А значит, и род войск, выросший на этой доктрине, теряет почву под ногами — или, точнее, под килем.
Логистические и организационные сложности
Морская пехота — это не просто бойцы в полосатых тельняшках. Это целый передвижной театр войны, в котором каждый акт требует собственного антуража: кораблей снабжения, вертолётов, топлива, продовольствия, запчастей, госпиталей, ремонтных батальонов. На бумаге это выглядит как стройная система экспедиционных сил. На деле — как кошмар любого логиста.
Особенно ярко это проявляется в операциях вдали от национальных рубежей. Возьмём Тихоокеанский регион, где морпехи США традиционно отрабатывают сценарии конфликта. Разбросанные острова, ограниченное число портов, уязвимость коммуникаций — всё это превращает даже скромную операцию в гигантскую логистическую задачу. Китайские военные аналитики давно указывают: зависимость американских морпехов от морских путей снабжения и баз делает их не «экспедиционным тараном», а заложниками собственных тылов.
И это касается не только США. Французский корпус морской пехоты, действующий в Африке, регулярно сталкивается с проблемами переброски и поддержки: сто километров без асфальта для колонны — уже вызов. Российские морские пехотинцы, действуя в Сирии, во многом опирались на флотскую базу в Тартусе — иначе и не получилось бы. Современный конфликт требует, чтобы бригада могла автономно воевать неделями. Но морпехи, привыкшие к тыловому комфорту флота, не всегда готовы к жизни вдали от родного причала.
Логистика в XXI веке стала не просто фоном, а фронтом. А чем сложнее организация войск, тем выше их зависимость от точек доступа. Морская пехота, по определению завязанная на флот, в этом контексте выглядит не как мобильная сила, а как структура с длинным и уязвимым «хвостом».
Изменение характера войны
Современная война больше не ограничивается полем боя и береговой линией. Конфликт XXI века — это не только грохот танков, но и тихий писк дрона на высоте в пять километров, не только штурм портов, но и атака на дата-центр за тысячи километров. В этой новой реальности морская пехота, рождённая для штурма и удержания плацдарма, кажется реликтом более линейной эпохи.
Театры войны теперь многослойны: к традиционным суше, морю и воздуху добавились киберпространство, электромагнитный спектр, орбитальные системы. Удары наносятся не только по живой силе, но по каналам связи, спутникам навигации и алгоритмам управления. Воюют не только батальоны — воюют сетевые структуры, воюют данные. А значит, главную роль всё чаще играют малые мобильные группы с высоким уровнем интеграции, действующие в связке с разведкой, беспилотниками, спецназом и киберподразделениями. Это требует гибкости и универсальности — двух качеств, которыми классическая морская пехота не всегда может похвастаться.
Посмотрим на опыт США. Морские пехотинцы, традиционно отработавшие десятки сценариев высадки с кораблей, сегодня всё чаще используются как обычные мотопехотные части — не потому что так задумано, а потому что в многодоменной войне им трудно реализовать свою исходную специализацию. Даже их легендарная экспедиционная ударная группа всё чаще выступает не как десант, а как платформа для ударов крылатыми ракетами и БПЛА.
В результате возникают странные парадоксы: чем современнее становится война, тем более архаичным кажется род войск, некогда считавшийся воплощением мобильности. Крупные соединения, завязанные на флот и берег, проигрывают в скорости реакции и возможности интеграции. Их силу, в прошлом измеряемую числом штыков и гусениц, теперь перекрывают байты и гигаджоули. И пока морпехи готовятся к штурму берега, реальные сражения уже разворачиваются в облаках — цифровых.
Бюджетный фактор
Армия — это не только оружие, но и экономика. Каждый батальон — это строка в бюджете, каждая амфибия — это десятки миллионов долларов, уходящие на обслуживание, топливо, подготовку экипажей и инфраструктуру. И в эпоху, когда генералы читают отчёты о расходах так же пристально, как сводки с фронта, морская пехота всё чаще оказывается под лупой ревизоров.
Содержать отдельный род войск с собственным командованием, техникой, учебными центрами и логистикой — значит тянуть за собой гигантский шлейф расходов. В условиях, когда оборонные бюджеты во многих странах если не сокращаются, то становятся предметом острой конкуренции между видами вооружённых сил, морская пехота всё чаще сталкивается с неудобным вопросом: за что мы платим?
В США, где корпус морской пехоты долгое время считался «армией первого удара», всё чаще звучат голоса о перераспределении его задач. Если десантов с моря больше не ожидается, а основные боевые действия происходят на суше или в киберпространстве, то почему бы не передать морпехов в ведение Сухопутных войск или интегрировать их в спецназ? Аналогичные дебаты ведутся в Великобритании, где Royal Marines трансформируются в малые мобильные группы для операций специального назначения, теряя статус классического рода войск. А в странах с ограниченными ресурсами, таких как Италия или Индия, морская пехота вообще рассматривается как факультативный элемент — не более чем дорогое дополнение к флоту, которое можно урезать без особого ущерба.
Морская пехота ещё остаётся в бюджете — но уже не в приоритете. И это, пожалуй, самая тревожная перемена: исчезает не только финансирование, но и уверенность в том, что морпехи по-прежнему нужны в завтрашней войне.
И всё же, несмотря на критику, морпехи не исчезают. Меняются, адаптируются, срастаются с новыми задачами. Их экзоскелеты, беспилотники и гибкие тактические группы — это не тень прошлого, а попытка вписать старую форму в новый бой. Возможно, они уже не морская пехота в классическом смысле. Но они по-прежнему часть военного ландшафта — не как штурмовая волна, а как инструмент давления в серой зоне между берегом и глубиной континента. Не носители доктрины, а маргиналы войны. И именно этим они могут оказаться снова востребованы.