Недавно где-то на просторах интернета, встретилась мне одна картинка, опубликованная в честь памятной даты. Взятие Кёнигсберга 9 апреля 1945 года.
Глянул я на ту картинку, и… «Ба! Знакомые всё лица!». В смысле, башни.
Это ж башня Дона! Для сомневающихся она даже подписана, чтоб не ошибиться. (Ведь есть ещё парная ей башня Врангеля, точно такая же, только зеркальная).
Несмотря на определённый артикль мужского рода «Der» в названии башни, «Dohna» – это не какое-то там постороннее существительное. Это фамилия.
Давайте посмотрим, что за дона такая, пардон, что за Дона́ такой.
Не знаю как вы, а я впервые повстречал немецкую дворянскую фамилию «Дона́» в далёком детстве, в романе «Пером и шпагой» известного нашего баснописца и фантазёра Валентина Саввича Пикуля.
«Против армии Салтыкова король поначалу выставил армию графа Христофора Дона, очень опытного полководца
<…>
Скорым маршем русская армия настигла эшелоны Дона. Кавалерия Салтыкова рассекала дороги, наскоком врывалась в прусские города. Это был ряд мелких, частых болезненных ударов. Прекрасная подвижная армия Дона, закаленная в битвах за Померанию, была растеряна. Салтыков, как опытный фехтовальщик, окружил ее сеткой уколов. Не выдержав, армия Дона побежала.
Фридрих в отчаянии заломил руки:
– Эти напудренные чурбаны бегут? Дона, Дона, Дона… и он – бежит? Бездарность! Кретин!..».
Обидно, наверное, на излёте шестого десятка выслушивать такое от своего короля, даже если король – Фридрих II Великий. Вот бургграф Христофор Дона-Шлодин не выдержал, распереживался, и через два года приказал долго жить, не дождавшись окончания Семилетней войны.
Но наша башня (после 1945 года она однозначно наша) названа в честь представителя другой ветви дворянского рода Дона – Дона-Шлобиттен.
Имя башне дал Фридрих Дона-Шлобиттен (1784-1859), тоже прусский генерал, но основная военная карьера которого выпала на Наполеоновские войны. Примечательный эпизод этой карьеры – командная должность в «Российско-Германском Легионе».
Обычно в «наполеонике» при слове «легион» вспоминают разные национальные формирования во французской армии. От итальянцев до ирландцев. Самый известный, конечно, Польский легион, поляки тогда ураганили от России до Испании. В крайнем случае, вспоминают английский Германский легион. (Английские короли были и курфюрстами Ганновера, если что). Но были и другие Легионы. У нас в 1812 году тоже был свой Легион по моде времени – Российско-Германский.
И Пруссия, и остальные германские государства на тот момент в той или иной степени находились под властью Наполеона, и их войска в составе Великой армии вторглись в 1812 году в Россию. Для «несогласных» немецких патриотов и придумали эту затею: добро пожаловать в наш антифранцузский Российско-Германский Легион. Правда немцы, приученные к орднунгу, не особенно перебегали из прусского корпуса Наполеона (если дезертировали, то сразу на вольные хлеба), и Легион больше пополняли пленными.
Как тут не приплести забавный, но такой родной эпизод. Кроме немецких офицеров-эмигрантов - идейных борцов с Наполеоном, кроме немецких солдат-перебежчиков, Легион хотели пополнять и поволжскими «немецкими колонистами», которые, как «инородцы», русским языком не владеющие, от рекрутчины были освобождены. Из всей Саратовской губернии вызвалось аж три сотни добровольцев (на половину тогдашнего батальона, наверное). Александр I посмотрел на этих саратовцев, хмыкнул, и сказал «не надо».
Фридрих Дона-Шлобиттен, тогда ещё майор, в Российско-Германском Легионе командовал как раз вторым гусарским полком с открытки, тем, что в «прусских» цветах. Как кавалерийский командир он дальше и воевал. Сражался, служил, рос в чинах, подавлял Весну народов, и вышел в почётную отставку генерал-фельдмаршалом.
Новые, современные укрепления Кёнигсберга немцы затеяли строить в 1840-х и к концу 1850-х их закончили. Одну из вновь построенных башен в 1853 году и нарекли торжественно в честь генерала Фридриха Дона-Шлобиттена.
Прусские укрепления середины XIX века устарели ещё до начала Первой Мировой войны, но в Первую Мировую русским войскам так и не удалось их попробовать на зуб. Дело тогда отложили на тридцать лет, а мы откладываем башню Дона и переходим к парной ей башне, башне Врангеля.
Естественно, эта башня была названа в честь очередного прусского генерала, Фридриха Врангеля. Да, этот прусский Врангель родственник нашему «Чёрному барону». Но родственник на столько дальний, что его смело можно считать однофамильцем.
Дворянский род Врангелей ещё более прикольный, чем род Дона. В самом деле, что там эти Дона? Подумаешь, саксонцы, расползшиеся по Германии и её польско-чешским окрестностям. То ли дело Врангели, разошедшиеся из средневековой датской Прибалтики по всей Северной Европе. Были Врангели датские, были Врангели шведские, были Врангели прусские.
Ну и были Врангели русские. Тоже расплодившиеся. Аж целый остров около Чукотки, с самыми последними карликовыми мамонтами, пришлось в честь одного из русских Врангелей называть.
Кёнигсбергская башня названа, естественно, в честь представителя прусских Врангелей. В честь Фридриха Врангеля (1784-1877).
Вот вам забавное. Фридрих Врангель родился в том же году, что и Фридрих Дона. Он стал фельдмаршалом, как и Фридрих Дона. В честь их обоих при их жизни назвали символы кёнигсбергских укреплений. Но на сколько различается калибр этих генералов! Фридрих Дона – ну генерал и генерал. Фридрих Врангель – главнокомандующий двух войн.
Врангель как командир тоже начинал в «наполеонику», тоже шёл по кавалерии, тоже подавлял Весну народов. Вот только до подавления революции он успел покомандовать целой войной Пруссии против Дании в попытке отжать Шлезвиг-Гольштейн. Тогда Пруссии это не позволили. В том числе цыкнула Россия, и в Пруссии забоялись.
Спустя пятнадцать лет, в 1864 году, Пруссия предприняла второй подход к снаряду. Во главе немецких войск опять встал Фридрих Врангель. И теперь немцам всё удалось. Датчанам дали по соплям, герцогства Шлезвиг и Голштейн отняли и включили в прусские владения, а генерал Врангель, уже увешанный, как рождественский танненбаум, «железными крестами», «пур-ле-меритами», «дубовыми листьями», «рыцарскими мечами» и прочими «коронами-в-бриллиантах», получил некодифицируемый статус народного героя. Что ещё нужно в восемьдесят лет? (Он потом ещё и дожил до девяносто трёх, молодец).
Датчане распрощались с Голштинией навсегда, а северную часть Шлезвига датчанам с барского плеча позволили вернуть только после Первой Мировой.
Ирония судьбы – средневековый предок всех Врангелей был родом как раз из Дании, а самый известный Врангель-пруссак отнял две провинции у Дании и отдал их Пруссии.
Между двумя войнами с Данией случилось обновление крепостных обводов Кёнигсберга.
Одним из слабых мест обороны города с севера было Верхнее озеро, оно же Верхний пруд. Понятное дело, по «большой воде» пехоту на лодочках отправлять штурмовать крепость бессмысленно, но вот ударить вдоль берегов, в разрыв обороны…
Чтобы пресечь возможность штурма с севера вдоль озера, были построены две башни. Восточная получила имя фельдмаршала Дона, западная – фельдмаршала Врангеля.
Описывать фортификационные особенности не буду, эта заметка не столько про башни, сколько про людей, давших башням свои имена.
Многоярусные башни, диаметром 34 метра и высотой стен около 12 метров. На двух ярусах внутри располагалась артиллерия.
Вспомним отложенное на тридцать лет дело. В 1914 году русская императорская армия потерпела в Восточной Пруссии поражение. В 1945 году Красная Армия Кёнигсберг взяла.
Как бы ни устарели укрепления столетней давности, но двухметровая стена из фортификационного кирпича многократной закалки, это лучше, чем ничего. И немцы уцепились и за них тоже. Не помогло. При штурме Кёнигсберга гарнизон башни Дона сдался последним и на этом поставили точку.
Сейчас в народном хозяйстве башня Врангеля никак не используется. Снаружи вроде бы всё нормально, красиво, но что там сейчас внутри и в каком состоянии – бог весть.
А вот башня Дона вполне задействована. Фортификационное назначение XIX века давно забыто, после войны там были склады, а сейчас – тихий и мирный Музей янтаря. О войне напоминает только табличка у входа.