Вопрос о стоимости произведений современного (последних 150 лет) искусства вызывает нешуточные дискуссии среди любителей искусств. Высказываются теории заговора. Раскрываются маркетинговые стратегии. Рассказывают истории из первых рук про то, что король голый, но комьюнити (масонов, тамплиеров, банкиров, иллюминатов т.д.) всё порешало...
Я решил сделать короткий пост на эту тему.
Вы же знаете, что предметы собирательства зачастую не выглядят на свою рыночную стоимость? Редкие марки, бракованные монеты, непонятные безделицы, и — вещи известных людей. Так вот, искусство новейшего времени — это не изделие профессионального художника, а прежде всего — вещь известного человека. Бренд плюс биография (суициды, криминал, отклонения горячо приветствуются) плюс бытование предмета (любые сенсационные истории либо истории, раздутые до таковых).
В собирательстве бренд важнее качества и материальных характеристик. Представим, может ли обычный человек купить пуговицу чиновничьего мундира первой трети ХIХ века? — Может, и вряд ли это будет дорого. А пуговицу от камер-юнкерского мундира Пушкина? А пуговицу от мундира Пушкина, в которую попала пуля Дантеса? — Вот так и создается стоимость коллекционной вещи.
Один из первых примеров такого маркетинга нового времени — Ван-Гог с его на 90% выдуманной трагической историей творчества. Ухо он себе не отрезал, из револьвера не стрелялся, последняя картина — не та, что здесь в качестве иллюстрации. И еще по мелочи. Первый маршан Ван-Гога грамотно усилил нужные акценты его биографии и получил нужный рыночный результат. А сам художник мечтал открыть лавочку с помощью брата Тео и спокойно торговать модными картинами, которые начинали уже ценить французские буржуа. И до сих пор ценят не превосходное сочетание кобальта с кадмием, а от мертвого Ван-Гога уши.