— Ты вообще кто? — раздался в темноте хриплый мужской голос.
— Я Катя. Я здесь живу.
— Ошибаешься, Катя, здесь живу я. Так что… сама все понимаешь.
Катя развернулась в ту сторону, где должна быть дверь, и внезапно уткнулась носом во что-то мягкое и мохнатое. Разок всхлипнула, а потом дала волю слезам.
— Эй, ну-ка, сворачивай свою сырость, — хриплый голос прозвучал прямо возле уха. — Так и быть, чаем напою, а потом решу, что с тобой делать.
— Хо… рошо, — всхлипнула еще раз Катя. — А почему так темно?
— Так свет во всем районе отключили. Свет погас — и тут ты появилась. Я даже испугался.
Катя вцепилась в мягкий мех, словно он был способен спасти в этой странной ситуации. Раздался щелчок, ярким светом резануло глаза, загудел холодильник, где-то слева натужно закрутился барабан стиральной машинки.
— О, свет дали, — опять прямо в ухо проговорил хриплый голос.
Катя внезапно обнаружила, что стоит посреди комнаты, вцепившись в меховой жилет незнакомца. Обладатель этого жилета и хриплого голоса, мужчина ее возраста, щурился от яркого света и слегка посмеивался.
— А как… — начала Катя.
— Тоже хотел бы знать, как ты ко мне в квартиру попала.
Катя осмотрелась: планировка — та же, обои — те же, мебель та же, даже шторы на окнах — ее, те самые, которые неделю назад купила. Но этого увальня в меховом жителе она впервые в жизни видит!
— Ничего не понимаю! Это моя квартира. Вот, шторы мои. Я их сама выбирала. Что вы тут делаете?
— Нет, Катя, это моя квартира. Купил год назад, потом на север на заработки поехал. А шторы — да, это не мои шторы. Был весьма удивлен, когда их увидел. Так что можешь забирать — и иди куда шла.
— Я сюда шла, — глухо ответила Катя, и слезы брызнули из глаз.
— Девочка, может, тебе документы показать? Вот, смотри, — мужчина достал из кармана паспорт и сунул ей под нос. — Видишь, регистрация? Это моя квартира!
— Это не может быть, — удивленно ответила Катя и тоже достала паспорт.
Адрес совпадал. Теперь уже и незнакомец выглядел недоуменно.
— Это что за «Ирония судьбы»? — нервно хихикнул он. — Кстати, я Миша, лучше на ты.
— А я… — начала было Катя, протягивая руку.
— Знаю, ты — Катя. Давай еще раз сравним: квартира, дом, улица — совпадают?
— Да, полностью.
— Город?
— Да.
Миша потер переносицу.
— А страна?
— Ага, точно! Я в России, а ты в Америке! — расхохоталась Катя.
— Может, мы с тобой в разных годах? Ну, в фильмах такое любят показывать, — хитро посмотрел Миша.
— Я живу в 2025, а ты?
— Странно, и я тоже.
— Как тогда мы можем жить в одной и той же квартире?
Катя и Миша сели на диван и глубоко задумались. Одинаковым жестом потерли переносицу, почесали затылки, пожали плечами, словно отвечали на молчаливые вопросы.
— Так что делать-то будем? — спросил Миша. — На дворе ночь, я не могу девушку выгнать: вдруг что случится, а мне потом отвечать. Тем более, что адрес у нас один.
— Я не знаю, мне идти некуда. И это мой дом, — слезы в очередной раз готовы были покатиться из глаз Кати.
— И мне идти некуда — это мой дом.
— И что делать?
— Значит, так. Мы оба остаемся здесь, я, так и быть, лягу на диване. Дверь можешь подпереть комодом, если боишься меня. А утром разберемся, хорошо?
— Хорошо. Если честно, я очень устала, и сейчас мне точно не до разборок.
* * *
Голова не успела коснуться любимой подушки, а Катя уже спала. Утром она проснулась от пения птиц. Воробьи уселись на любимую березу и устроили перекличку, да так громко, что едва не разболелась голова.
Катя тихонько вышла в зал и печально вздохнула: вчерашний хриплый бородач спал на диване. Только сегодня он выглядел не как разбойник с большой дороги, а как большой ребенок, который свернулся калачиком под детским пледом с зайчатами.
— Доброе утро, — тихонько улыбнулась Катя.
— Доброе утро! — Миша потянулся с зажмуренными глазами, словно пытался вырваться из сладкой неги. А потом резко вскочил. — Ты кто?!
— Катя, — испуганно попятилась она.
— А, точно, вчерашнее недоразумение.
— Сам ты недоразумение! Давай позавтракаем и поговорим.
— Давай. Разделим обязанности: ты варишь кашу, я — кофе.
— Отлично, сама хотела предложить.
Катя и Миша настороженно наблюдали друг за другом: оба уверенно открывали нужные шкафчики, доставали продукты и посуду. Миша спокойно включил плиту, и Катя удивилась: сама она справилась с заедающим переключателем далеко не сразу.
— А я посмотрю, ты и правда все тут знаешь, — удивленно сказал Миша.
— Да и ты тоже. Вопрос: что происходит?
— Кать, я не знаю. Давай-ка начнем с начала. Ты давно здесь живешь?
— Нет, три месяца. Два месяца снимала, потом хозяева предложили выкупить. Я внесла треть суммы, оставшееся должна внести через неделю. Я вообще должны была вчера улететь в Москву, но в последний момент отменили командировку.
— А прописка?
— Хозяева прописали еще до заключения сделки. Меня без прописки на работу не брали, и кредит не дали бы в банке. А ты?
— А я купил эту квартиру год назад. Документов на руках нет — как и у тебя. Но вообще они есть, у друга. Я ж надолго уезжал, договорились, что он будет заходить и проверять квартиру. Собирался через месяцок вернуться, но соскучился по родным краям, рванул домой пораньше. Подожди, — Миша нахмурился. — Ты думаешь, что…
— Я еще ничего не думаю. Мне квартиру продала пожилая семейная пара.
— Вообще ничего не понимаю. Илья Петрович и Марина Ивановна?
— Ну да, ты их знаешь?
— Разумеется. Я у них и купил квартиру.
— Странно, а как они смогли тогда продать ее мне? — Катя выглядела напуганной.
— Не знаю. Но сейчас Вовке позвоню — и все узнаю.
— Владимиру? Их сыну?
— Нет, моему другу.
Миша несколько раз набирал номер, слушал гудки, набирал заново… Потом озадаченно положил телефон.
— Недоступен.
— Давай я позвоню их сыну: он мне помогал с документами, — набрала номер и помрачнела: — Недоступен.
— Так, ладно… Давай-ка выпьем кофе и подумаем, что делать дальше.
— Давай.
Но стоило приступить к завтраку, как в двери повернулся ключ, и раздался веселый женский голос.
— Любимый, я дома! Встречай скорее!
* * *
По прихожей процокали шпильки, и на кухню вплыла эффектная брюнетка. В одной руке у нее была бутылочка игристого, а в другой — коробочка с эклерами. Первой она увидела Катю.
— Ах ты ж дрянь, баб домой водишь?! Да как ты смеешь! Я для тебя все, а ты мне вот так решил отплатить?! А ты чего глазки свои таращишь? — брюнетка бросила в Катю эклеры, но она умудрилась поймать коробку с пирожными.
— Гражданочка, вы кто? — прозвучал хриплый бас, и из-за холодильника неторопливо вышел Миша. Крупный, мускулистый, да еще и с бородой, он выглядел угрожающе.
— Я-то? Я хозяйка этой квартиры!
Тут Катя и Миша не выдержали и расхохотались.
— Садись, третьей будешь, — миролюбиво предложил Миша.
— Да что вы себе позволяете! — снова вспыхнула брюнетка.
— Сидеть, я сказал! — рявкнул Миша, и брюнетка опустилась на табуретку. — А теперь рассказывай, кто ты такая.
— Я Маша, мы вчера утром смотрели эту квартиру, сегодня нам передали ключи, решили с мужем отметить ее покупку…
— Как — покупку? — ахнула Катя.
— Ну, не совсем покупку. Мы ее снимаем на месяц с последующим выкупом.
Катя и Миша переглянулись.
— Ну что ж, Маша, ты действительно третьей будешь, — развел руками Михаил. — Я эту хату купил год назад, Катюха — три месяца назад. Мне вот интересно, сколько еще владельцев у этой золотой квартиры?
Катю эта ситуация уже веселила: ей почему-то казалось, что Миша обязательно все разрулит. А вот Маша то краснела, то бледнела и совершенно не в силах была совладать с эмоциями.
— Как так-то? А залог? А где мы теперь?.. А что я мужу скажу?
Растерянные причитания прервал поворот ключа в замочной скважине.
— Любимая, я дома!
— Это Пашка, муж, — затараторила Маша. — Пашка, нас обманули! Тут еще двое хозяев!
— Щас разберусь! — на кухню ввалился амбал величиной в шкаф и обвел собравшимся взглядом. — Что за сборище? Кто такие? Мне Вован сказал, что можно сразу въезжать и жить!
— Опять Вован, — хмыкнул Миша. — Давай, звони ему, пусть приезжает. Скажи, что нужно документы подписать.
— Да уж не сомневайся, позвоню!
— Только будь другом — не говори, что мы здесь.
— Забились, — сквозь зубы процедил Пашка.
Набрал номер Вована, и Катя с Мишей услышали знакомый голос.
— Привет, Пахен! Как хата?
— Братиш, все супер! Мы с Машкой посмотрели — приезжай сейчас к нам, отметим, бумажки подмахнем.
— Ок, жди, скоро буду!
В ожидании этого «скоро» все четверо сначала недоверчиво переглядывались, а потом решили, что кофе сам себя не выпьет, эклеры сами себя не съедят — и сели за второй завтрак. Катя пошутила, что они как хоббиты, и Миша одобрительно на нее посмотрел.
Выяснилось, что с Владимиром-Вовкой-Вованом каждый из них был знаком через каких-то знакомых. Точнее — такова была версия Владимира.
— Да-да, мы с подругой в кафе были, он сам подошел, упомянул моего брата, я и решила, что мы с ним давно знакомы.
— Точно, Вован назвал имена двух корешей — Белого и Жирного. Так что я сразу ему поверил, — кивнул Павел.
— А мне сказал, что ему со мной посоветовал поговорить Игорь Егорович, наш босс…
Маша посмотрела на всех удивленно.
— То есть никаких долгих лет дружбы ни у кого не было? То есть он нас обманул?
В этот момент в дверь позвонили.
— А вот это мы сейчас и узнаем. Всем сидеть тихо. Я сам, — Павел прикрыл дверь на кухню и открыл входную, заговорил громко: — Вован, ты прав: хата шикарная! Мы с Машкой решили: будем брать.
— Я ж говорил — ты будешь доволен!
— Только это, ты нас сначала пропиши, чтобы мы были уверены, что никому больше не предложишь квартиру.
— Дружище, да за кого ты меня принимаешь! Если бы не обстоятельства, я бы ни за что не расстался с ней. Но, понимаешь, родители старенькие, мама приболела, надо денег срочно. Так что уж не обессудь.
— Когда прописываться поедем?
— Да хоть сейчас! А когда задаток внесешь?
— Да тоже хоть сейчас. Маша, бросай хозяйничать, подь сюды! — гаркнул Павел.
Маша вышла из кухни не одна — с Мишей и Катей. Владимир, заметив их, метнулся было к выходу, но там его ждал Павел. Тогда Владимир метнулся к балкону, но путь преградил Михаил. Маша и Катя тоже выглядели весьма угрожающе: у одной в руке была скалка, а у другой — утюг.
— Ну что, друг любезный, рассказывай! — Миша красноречиво хрустнул костяшками пальцев.
— Ну я… это… Вы простите, я все верну. Ребята схему верную подсказали: найти лохов, стрясти первый взнос, сделать прописку без права владения. А потом… короче, я все верну.
— Конечно, вернешь, — спокойно ответила Катя. — Но я хочу быть уверенной, что вернешь сполна, и никто больше не пострадает.
В дверь снова позвонили, а потом в квартиру ввалились люди в форме.
Весь день Маша и Павел, а также Миша и Катя провели в беседах со следователями: давали показания, писали заявления. А вечером собрались все вместе в спорной квартире.
— Что, ребята, как решать будем? — Паша оказался вполне интеллигентным человеком, когда не нервничал.
— Да, мы все в одинаковой ситуации. Но теперь есть надежда, что нам вернут деньги, — кивнула Катя.
Маша подошла к ней и приобняла ее за плечи.
— Ну что, подруга, может, приготовим мужикам ужин да отметим знакомство?
— А давай, Машуль, приготовим, — улыбнулась Катя.
Через полтора часа вся компания уже сидела за столом и обсуждала план действий. Настолько за этот день они сработались как единая команда, что решили купить жилье на одной площадке — в будущем. А пока — дружить! Хоть и очень странно они познакомились.
— А что, будем дружить семьями! — веселился Павел.
— Будем помогать друг другу с детьми, — улыбалась Маша.
— Катька, а ты вот завтра вечером что делаешь? — подмигивал Миша.
И тут в замке повернулся ключ... Компания замерла, нервно переглянулась. Но это оказался всего лишь Вовчик с их деньгами и сказанными явно сквозь зубы и только по причине двух весьма грозных мужчин в комнате извинениями. В итоге в спорной квартире жить никто не остался, и вопросы с недвижимостью пришлось решать заново. Но ребята действительно сняли квартиры совсем рядом друг к другу, а Катя и Миша на следующий же день пошли на свидание. И что-то подсказывало им обоим, что новую квартиру они будут искать уже вместе.
Автор: Галина Шелгачева
Загадка для Марии
– Петровский, я пришел выразить тебе соболезнования в связи с твоим делом о торговле морфинами.
Если кто смотрел «Улицы разбитых фонарей», то он поймет: старший лейтенант Родин был просто вылитый Дукалис. Но вот его коллега капитан Алексей Петровский ни на одного персонажа культового сериала не походил. Он был высок, тощ, темноволос и без особых примет. Петровский поднял на Родина тоскующий взгляд. Тоску вызывал Эверест бумаг на столе.
– Ты хочешь сказать, что кому-то уже понадобились по этому делу результаты?
– Нет, я хочу сказать кое-что похуже. Пиши пропало – у тебя главную подозреваемую завалили!
Вот тут Петровский разом позабыл про бумажный Эверест. Он-то в основном состоял из разной нудной мелочевки, а вот дело о морфинах было куда солидней. И противней, да. Однако у него уже возникли надежды на то, что этот поганый клубок получится распутать. Кончик вроде как из клубка показался, в лице человечка одного. Женщины, точнее. Но если Родин сейчас не издевается...
– Васька, что ты несешь?
– Что узнал, то и принес! Буквально только что новость подъехала! У тебя по морфинам медсестра в разработке, правильно?
– Да, старшая сестра. Не скипидарь мозги!
– И зовут эту сестру Людмила Литвинова?
Петровский молча кивнул. Он уже понял, что Васька Родин и не думает издеваться, и дело швах. Родин развел руками:
– Пару часов назад Людмилу твою нашли у нее дома – мертвее не бывает. Полоснули по горлу чем-то очень острым, подробностей нет пока.
Петровский помянул нечистую силу и нелицеприятно охарактеризовал собственные отношения с судьбой. А что ему еще оставалось?
– И что, нападение неизвестных? – безнадежно поинтересовался он. Но Родин отрицательно покачал головой:
– По всему, бытовуха. Мужа взяли. Они там разводиться собирались, раздел имущества, то, се... Я ж говорю, подробностей не рассказывают, там и с осмотром места преступления не закончили пока. Но вроде как дело ясное – муж ее порешил. Вот такие бывают нехорошие случайности, друг!
Это Васька еще мягко выразился! Морфиновое дело одним махом развалилось подчистую! Ибо Людмила Литвинова, старшая сестра отделения кардиологии, действительно была тем самым «кончиком», потянув за который, он надеялся вывести на чистую воду шайку, промышляющую перепродажей «налево» специфических обезболивающих. Что действует не один человек, в том сомнений не было. Крупное довольно-таки дело.
С этими морфинами, выписываемыми отделению кардиологии под строгую отчетность, все было неясно. Вроде все бумаги оформлялись, как положено, пустые ампулы тоже сдавались согласно предписанию. Но даже Петровскому, от медицины далекому, было очевидно: похожих ампул можно найти великое множество, и никто их особо не проверяет. Сошлось число стекляшек с данными отчета – и порядок. А что несчастным инфарктникам колют и куда на деле морфины уходят – другой вопрос.
Старшая сестра имела самое прямое отношение к учету морфинов. Уже поэтому она не могла не привлечь внимания капитана Петровского. И вот пожалуйста – ссора с мужем, очень острое лезвие, бытовуха, и извольте, капитан Петровский, начинать все по новой!
А следы-то стынут, а виновные-то пути отхода торят! Так что готовьтесь, капитан: вам светит новый глухарь. Упитанный такой, солидный. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>