— Аня! Анечка, открой дверь, сейчас же! Ты почему закрылась на засов?! — в подъезде раздавался резкий голос. Он был настойчивым, нетерпеливым и раздражающим. Стук в дверь перешёл в откровенное колотенье. Бабушка в туфлях, с прической «всё на лаку» и глазами, полными подозрения, буквально выбивала вход.
Из-за двери кто-то тяжело вздохнул. Замок щёлкнул, и на пороге появилась девушка лет тридцати с копной тёмных волос и усталым взглядом. На ней были простые джинсы и лёгкий топ.
— Ну конечно! Уже и приоделась, да?! — дама осматривала её с ног до головы с выражением осуждения. — Топик надела, срамота. Хоть бы халат бросила, когда мне дверь открываешь! — и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь, как у себя дома.
Анна только вздохнула и пошла следом. В квартире на кухне за столом сидели три её подруги. Накрытый стол: сыр, виноград, одна бутылка полусухого, пирог. Девушки болтали, но при виде неожиданной гостьи замолкли. Глаза округлились.
— Так, ну что у нас тут? — свекровь, Лидия Аркадьевна, осмотрелась с видом следователя. — Девки собрались, небось мужики в прихожей стоят? — Она явно наслаждалась моментом.
Анна устало посмотрела на подруг.
— Лидия Аркадьевна, ну серьёзно? Мы просто собрались отпраздновать день рождения Оли. Ничего криминального. Саша в командировке, дети в садике. Мы решили хоть на пару часов расслабиться.
— Ага! Расслабиться, значит? Подруги, вино, хахали по расписанию? — старшая женщина заглядывала в коридор, в спальню, даже открыла шкаф.
— Мам, вы зачем сюда пришли? Ключ ведь у Саши. Он его у вас забрал. Так все равно приходите.
— А мне что, не положено? Это бабушкина квартира! И вообще — я имею полное право знать, что происходит, когда моего сына рядом нет! Ты тут разврат устраиваешь, а я потом перед ним краснеть должна!
— Лида, ну вы серьёзно? — не выдержала Оля. — Нам по тридцать лет, мы сидим с пирогом. Это не вечеринка с танцами на столах. Успокойтесь.
Но Лидия Аркадьевна уже уселась на барный стул и скрестила руки.
— Я подожду. Посмотрим, может, ваши "джентльмены" всё-таки появятся. Мне спешить некуда.
Анна выдохнула. Девушки начали собираться. Праздник был безнадёжно испорчен.
Позже, когда они ушли, Анна позвонила мужу. Он был в Екатеринбурге на переговорах.
— Саша, она опять приходила. Стучала, как сумасшедшая. Ввалилась, осматривала квартиру, утверждала, что я тут оргии устраиваю.
Муж молчал. Потом вздохнул.
— Ань, я не знаю, что с ней делать. Такое ощущение, что она либо сходит с ума, либо просто от скуки так себя ведёт. Я поговорю с ней. Потерпи, родная. Я вернусь через неделю.
Три дня было тихо. И Анна даже поверила, что разговор подействовал. Но в понедельник, отводя дочку в садик, она заметила странный взгляд воспитательницы, Татьяны Павловны. Та, не дожидаясь расспросов, сама подошла.
— Анна Викторовна… Можно вас на минутку?
— Конечно. Что-то с Вероникой?
— Нет-нет. Просто… Вы знаете, в пятницу вашу дочку забирала бабушка. И при этом… она рассказала про вас очень странные вещи.
Анна напряглась.
— Какие вещи?
— Невестка у меня просто ужас. Как бедный сынок ее терпит. Говорила она мне. А еще что вы пьёте, устраиваете дома непонятные вечеринки, приводите мужчин… что ребёнок ваш грязный и неухоженный. Что вы не справляетесь с материнством.
Анна села. Прямо на лавку у раздевалки. Потом ещё долго сидела в кабинете Татьяны Павловны, объясняя, что происходит на самом деле.
— Ужас, — только и сказала воспитательница в конце. — Не приведи Господи такую свекровь. Вы держитесь, Анна. Я теперь всё поняла. А на неё… внимания не обращайте.
Когда Саша вернулся, Анна выложила всё, как на духу. Он слушал, с каждым словом мрачнел, а под конец просто вскочил.
— Всё. Переезжаем. Я больше не позволю тебе страдать. Снимем квартиру — пусть будет съём, пусть не рядом с метро, хоть на краю города — но в тишине. И без этого театра.
Через два дня они грузили коробки. Анна с Вероникой проходились по комнатам, проверяя, всё ли собрали. В этот момент в дверь ворвалась Лидия Аркадьевна.
— Что тут происходит?! Саша! Сынок! Куда вы собрались?! А? Что это за цирк?
— Мы уезжаем, мама. Я арендовал квартиру. Мы больше не будем жить здесь.
— Из-за неё?! — Лидия ткнула пальцем в сторону Анны. — Из-за этой... змеи?! Она тебя науськала! Я знала! Я видела, что она тебя уводит от меня!
— Мама. Ты сама всё разрушила. Своими руками. Мы уходим, и ты к нам больше не приедешь, пока не извинишься перед Анной.
— Перед ней?! Ни за что! — Лидия Аркадьевна зло сплюнула под ноги невестке.
Саша молча вывел мать за дверь. Закрыл и повернул ключ. В ответ послышались стук, звонок, ругань. Потом всё стихло.
Через неделю она позвонила.
— Аня… Прости меня. Я… перегнула. Можно мне увидеть Веронику?
Анна слушала её голос и думала. Может, и вправду человек раскаялся. А может — просто потеряла контроль и теперь пытается его вернуть.
— Лидия Аркадьевна, — сказала она тихо. — Пока рано. Вы сначала измените поведение. Тогда посмотрим.
На том конце трубки — молчание.
Прошла неделя после того звонка. Голос Лидии Аркадьевны всё ещё звучал у Анны в голове — мягкий, почти жалобный, с тихой ноткой вины, которая казалась настоящей.
Но женщина не спешила делать шаг навстречу. Слишком многое было разрушено, слишком глубоко засели раны. Анна по-прежнему была настороже, и муж это понимал.
— Хочешь — поезжай, поговори с ней, — как-то вечером сказала она Саше. — Но я пока не готова. И тем более не хочу, чтобы она видела Веронику.
— Я тебя понимаю. И полностью поддерживаю, — он поцеловал её в лоб. — Я всё сделаю аккуратно.
Через пару дней Саша действительно поехал к матери. Он вернулся молчаливый. Анна не стала торопить — дождалась, пока он сам начнёт.
— Ты знаешь… она плакала. Говорила, что осталась совсем одна, что ей тяжело, что она скучает. Казалось, действительно раскаивается. Но… потом начала говорить, что это ты «всё преувеличиваешь», «накручиваешь меня», «не умеешь прощать». В общем — ничего не поменялось. Просто сменилась маска.
Анна молча кивнула.
— Она хочет приехать. Сказала: «Привезите внучку хотя бы на полчаса». Я отказался. Сказал, что она не готова. И я с тобой.
Спустя пару недель Лидия Аркадьевна снова позвонила — уже напрямую Анне. Голос был ровным, сдержанным, почти официальным.
— Аня, я хотела бы поговорить. Спокойно. Без криков. Без обвинений.
Анна взвесила всё и согласилась. Они встретились в кафе неподалёку от новой квартиры. Лидия пришла с цветами — простые, но приятные розовые тюльпаны.
— Я не буду просить прощения сто раз, — начала она. — Я просто скажу: да, я была неправа. Я вмешивалась туда, куда не следовало. Говорила лишнее. Но… я ведь всего лишь хотела уберечь Сашу от боли. Я думала, ты ему не пара.
Анна смотрела прямо, не моргая.
— А теперь как думаете?
— Думаю, что ты сильная. И ты его не только не разрушила — ты его держишь, когда ему тяжело. Я это поняла. Но знаешь, мне очень сложно перестраиваться. Всю жизнь я жила так, будто знаю, как лучше. А теперь всё рушится. Я теряю сына, внучку… И это страшно.
— Вы не теряете их. Вы сами отдаляетесь. Мы ведь всегда были открыты к общению — пока вы не начали искать в каждом углу «любовника», лезть в шкафы и поливать грязью.
Лидия опустила глаза. Помолчала.
— Я хочу начать сначала. Правда. Может, с малого? Может, мне можно… просто пообщаться с Вероникой? При вас. Где-то на прогулке, в кафе, в парке.
Анна долго молчала. Потом кивнула.
— Один шанс. На условиях, которые мы озвучим вместе. И если хоть раз снова будут манипуляции — контакты прекратятся окончательно.
Лидия Аркадьевна подняла глаза. В них что-то дрогнуло — может, обида, может, горечь. Но она снова кивнула.
— Хорошо.
В следующие недели они встретились дважды — в парке и в кафе. Лидия держалась спокойно, даже доброжелательно. С Вероникой разговаривала ласково, но немного отчуждённо — видно, ей было непривычно быть бабушкой, а не диктатором. Анна не расслаблялась, но и напряжение стало немного меньше.
А потом произошёл момент, который всё изменил.
Однажды вечером Вероника сказала:
— Мама, а бабушка сказала, что папа у тебя не один. Что у тебя ещё есть друг. Это правда?
Анна застыла.
Всё. Всё, как и прежде.
На следующее утро она позвонила Саше и всё рассказала. Он, не говоря ни слова, набрал мать. Их разговор был коротким. А через полчаса Лидия Аркадьевна стояла у двери новой квартиры, но теперь с пустыми руками. Не с цветами, а с мольбой.
— Анечка… Я не хотела… Просто вырвалось…
Анна стояла в дверях, не двигаясь. Рядом Саша. Он не смотрел на мать. Он смотрел на жену. И только она принимала решение.
— До свидания, Лидия Аркадьевна, — сказала Анна. — Второго шанса больше не будет.
И дверь закрылась.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории.