Китай пришёл в Африку не с ружьём и флагом, а с миллиардами долларов, трубопроводами и улыбками менеджеров. Казалось, вот она — дружба народов в эпоху глобализации. Но спустя десятилетие китайских “инвестиций” африканские страны начинают делать с Поднебесной ровно то же, что раньше делали с Францией: выставляют за дверь.
Потому что обёртка другая, а повадки — всё те же. Бумеранг глобального империализма вернулся в Пекин с неожиданной скоростью.
Когда Пекин анонсировал свою мегапрограмму «Один пояс, один путь», многим показалось, что Китай придумал новую форму глобального гуманизма. Мол, в отличие от западных империалистов, этот дракон не будет кромсать, колонизировать и выкачивать — он будет строить, инвестировать, делиться. Особенно активно в эту сказку верили на африканском континенте, где китайские кредиты и подрядчики появлялись быстрее, чем удавалось выучить местное «спасибо».
В 2023 году Пекин снова сделал красивый жест: $51 миллиард помощи, десять новых инициатив, поддержка инфраструктурных и энергетических проектов. Но в 2024-м оказалось, что за китайским шелком вновь прячется стальной штык.
Нигер — первая ласточка протрезвления
После переворота и смены курса на антиимпериалистический власти страны внезапно показали на выход китайским нефтяникам. Четыре компании, участвующие в строительстве нефтепровода, были уведомлены: у вас 48 часов, чтобы покинуть страну.
Формальный повод — нарушение горнодобывающего законодательства. Неформальный — та самая старая песня, которую раньше пели в сторону Франции: «Вы наживаетесь, а мы остаёмся с дыркой от бублика».
Напомним, что до этого из Нигера выставили французские компании, осваивавшие уран. В Мали прогнали французов с золотых рудников.
Антиколониальный тренд — это уже не одиночные инциденты, это курс. И что примечательно: теперь под раздачу попадают и китайцы. Потому что местные элиты начинают видеть в Пекине не благодетеля, а нового господина с тем же набором инструментов: эксплуатация, отсутствие локализации, вывоз прибыли, навязывание своих подрядчиков и отсутствие социальных обязательств.
Это всё наше
То, что Китай вёл себя в Африке как добрый инвестор, оказалось красивой сказкой.
В реальности — те же принципы, что у западных корпораций: всё — ввозное, все ключевые позиции — китайцы, местным достаются только низкооплачиваемые работы и разрушенная экология.
Нигер не просто выставил китайцев. Он сделал это с тем же пафосом, с каким пару лет назад орали лозунги против французов: «Долой империализм!»
Китай в глазах нового африканского сознания — такой же паразит. Только с азиатским акцентом.
Сработал закон бумеранга
Ирония судьбы в том, что Китай сам подготовил себе этот удар. Пока Пекин рассказывал про братство народов, он всё больше напоминал дядю Сэма с раскосыми глазами: зайти, забрать, уйти. Африканцы, уставшие быть сырьевым придатком, начали понимать простую вещь: смена хозяина — не равно свобода. А что по-настоящему важно — это контроль над ресурсами, доходами и правилами игры.
Стратегия, с которой Китай 20 лет подминал под себя страны третьего мира — от Латинской Америки до Африки — вернулась ему в лоб. Причём не от США или ЕС, а от тех, кого считали младшими партнёрами. На деле же — терпилами. Терпение лопнуло.
Теперь Пекину остаётся либо пересматривать модель «экономического завоевания», либо наблюдать, как один за другим его «друзья» превращаются в критиков. Сначала — экономических. Потом — политических.
А что Африка?
Она, похоже, впервые за долгое время перестаёт быть “континентом под опекой”. Новые элиты не хотят быть ни французскими, ни китайскими сателлитами. Им хочется быть собой.
И в этом плане, как бы это ни звучало парадоксально, именно китайская экспансия помогла осознать, что не существует мягкого империализма — он всегда жёсткий. Только разной формы.
Так что в следующий раз, когда Китай предложит 50 миллиардов и дружбу, кто-то в Африке непременно спросит: «А сколько вы на этом заработаете?» И это уже будет не та Африка, что радостно бросалась в объятия “новых друзей”. Это будет Африка, научившаяся кидать бумеранг. Причём так, чтобы он точно попадал в цель.