— Красота должна быть природной! А твоя жена на косметологов все деньги спускает! Вот и задумайся, зачем ей это нужно! — сказала Галина Степановна сыну.
— Натали с людьми работает. Ей нужно хорошо выглядеть, — сказал Иван, немного потупив взгляд.
— Что же это она, ресницами, что ли, зарабатывает? Она сидит бумажки подписывает. Тоже мне, карьеристка.
— Мама, ну не начинай... Я знаю, что тебе Натали не нравится, но это же не повод...
— Мне просто грустно смотреть, как обманывается мой собственный сын! Как закрыл глаза на проблемы и думает, что все решится само собой! Нашла твоя ненаглядная, «Натали», другого себе нашла, вот и прихорашивается!
Иван махнул рукой и ушел с террасы.
— Погоди, куда это ты?
Галина Степановна поджала губы и застыла с чашкой в руке. Она решила совместить чаепитие на террасе с серьезным разговором с сыном. И правда, невестка в последнее время вела себя так странно, что давала повод задуматься...
* * *
Галина Степановна всю жизнь была трудягой. Работала по молодости в поле, потом вышла замуж за агронома, и работали уже вдвоем с мужем. Пахали с утра до ночи. Сами дом построили. Сына Галина Степановна явно перелюбила — сама это понимала, хотя, конечно, не сразу дошло. Только когда парень окончил школу и не захотел никуда идти работать — осознала, что воспитала лентяя. Он ничего не хотел, ни к чему не стремился. Его вполне устраивало всю жизнь прожить на родительских шеях.
Николай Романович, муж Галины, один раз даже серьезно поругался с сыном и выпроводил из дому. Сказал: либо учись жить сам, либо живи, как тебе родители говорят. Выучись, иди работай, найди хорошую жену, там и человеком станешь... Ване на тот момент было всего двадцать один. Он так и сидел без работы трутнем после окончания школы. Даже служить не пошел из-за небольших проблем со здоровьем.
Браться за ум сын отказывался, но, как ни странно, безропотно выпорхнул на вольные хлеба. Как оказалось, просто знал, что ненадолго. Он как-то не вполне официально перебивался у друзей в студенческом общежитии, обходился временными подработками и на любую постоянную работу идти отказывался. То зарплата маленькая, то устал, то стыдно. Иными словами, всегда что-то в работе его не устраивало. Но подработок ему как-то хватало на жизнь. Ну, судя по рассказам самого Ивана. Как происходило на самом деле, Галина Степановна уже никогда не узнает.
Такие скитания не продлились и года — Иван встретил Натали, и они быстро поженились. Под этим предлогом сын вернулся в родительский дом.
— Нельзя же жену в общагу вести, — деловито говорил Иван отцу.
— А не рановато ли тебе жениться? — прищурился Николай Романович. — Ты не научился нести ответственность даже за себя. Куда тебе семья?
Галина тогда с трудом уговорила мужа не выгонять молодых. Потом поняла, что зря. Но в моменте пожалела сына и его молодую жену.
«Натали», как она себя называла, оказалась очень гордой и своенравной, но деловитой девушкой. Младше Вани на год, но смышленая не по возрасту. Когда она впервые увидела свекровь, то протянула руку с длиннющими наманикюренными ноготочками, но в ее взгляде читалось какое-то презрение. Галина вспомнила такой взгляд — так смотрели на нее городские девчонки на дискотеке, когда приезжали отдыхать на лето.
Галину разрывало от противоречий. С одной стороны, она понимала, что «Натали» палец в рот не клади — откусит. Слишком хищная для их семьи. Но, с другой стороны, была она девушкой неглупой. В отличие от Вани, поступила в университет, хорошо училась и еще успевала подрабатывать в магазине косметики. Галина надеялась, что сын потихоньку дотянется до уровня невесты.
Когда Натали окончила университет, они начали с Ваней ругаться. Она быстро нашла работу — хоть и не очень прибыльную, зато делопроизводителем, по специальности. А Иван так и перебивался случайными подработками: то камни таскал на стройке, то поле сторожил.
— Мне муж-бездельник не нужен! — кричала Натали. Однажды Галина подслушала, как молодые ругались. — Не работаешь! Ничего не пытаешься делать! Мы даже у твоих родителей живем!
— Что-то не нравится — катись к своим родителям! Покупай билет и шуруй на поезде трое суток. А сейчас, пока ты живешь в моем доме, слушайся меня.
— Это не твой дом, — отчеканила невестка, — а твоих родителей. Да и куда ты меня привез! В деревню!
— А до этого ты типа не знала, кто я и где живу? Видели глазки, что покупали!
— Я думала, станет лучше... Возьмись, наконец, за ум, Ваня.
— Учить меня вздумала?
— Да! Вздумала! — Натали кричала так громко, что казалось, стекла в доме лопнут. — Я устала из пригорода на электричке сначала на пары ездить, а теперь на работу! Особенно когда ты день поработаешь, а потом три на диване валяешься! Если не хочешь, чтобы я ушла, хотя бы машину мне купи. Чтобы я тебе же деньги зарабатывала. А по-хорошему вообще нормальную работу найди!
— Условия ставишь?
— Да, условия. Либо так, либо развод!
Галину Степановну тот случайно подслушанный разговор впечатлил до глубины души. У невестки и правда были зубы. Это хорошо.
Молодые почти неделю друг с другом не разговаривали, Натали задерживалась на работе допоздна.
А потом удивленный Николай Романович сказал жене:
— Представляешь, наш Ванька попросил, чтобы я его куда-то к себе на работу устроил. Что, интересно, на него нашло? Не сглазить бы!
— Что-что… жена нашлась. Может, научит уму-разуму.
— Неужели? Это Наташка его так? Я думал, сам решил...
— В любом случае молодец. Лучше поздно, чем никогда.
Иван и правда стал работать и довольно быстро накопил на машину. Плохонькую, но на ходу. Счастливая Натали получила права и ездила на работу. Молодые перестали ругаться. А Галину Степановну удивляли собственные противоречивые чувства, когда она смотрела на сына. Невестка, конечно, попалась скандальная. Далеко не подарок. Но Ивану именно такая и нужна — чтобы не расслаблялся.
Незаметно шло время, а Галина удивлялась — сын все еще работал и даже не говорил об увольнении, как делал это раньше. Конечно, отец устроил его на непыльную работу, ведь, хоть уже и вышел на пенсию, был уважаемым человеком. Старший агроном как-никак. У Ивана была возможность на своем месте и филонить иногда, и не самые худшие деньги получать. Но Галина все равно радовалась, что сын работает и не бросает.
Постепенно шли годы. Сын с невесткой продолжали жить в их общем доме, но Галина Степановна не жаловалась — дом был просторным, всем хватало место. Она стала уделять больше внимания своей младшей сестре и племяннице, расширила домашний сад. В общем, дистанцировалась от семьи сына. У них своя жизнь, в конце концов.
Отношения с невесткой стали портиться на ровном месте и, казалось бы, без причины.
Галина Степановна просто ровняла гортензии в саду, как вдруг невестка распахнула калитку и начала чему-то возмущаться. Может, говорила сама с собой. Выглядела она чем-то раздосадованной. Да и с работы вернулась раньше обычного — Галина Степановна слышала, как колеса скрипели, когда припарковалась машина.
— Что случилось? — осторожно поинтересовалась Галина Степановна.
Натали не ответила. Она сначала посмотрела на свекровь как-то растерянно, а потом резко нахмурилась.
— Зачем вы ко мне лезете? Занимайтесь вон растениями своими!
— Почему ты злишься?..
— Не ваше дело!
Галину Степановну это удивило и насторожило. Натали хоть и всегда выглядела высокомерной, никогда откровенно не грубила. Вдруг у нее что-то случилось? Какая-то неприятность, которой она не может поделиться по какой-либо причине?
На попытки что-либо разузнать Натали только рассерженно шипела:
— Опять из-за ваших цветов глаза слезятся. Так и до аллергии недалеко!
«Может, переросла уже Натали моего сына… Кто знает?» — рассуждала Галина Степановна.
Сначала Натали злилась, а потом плакала — Галина Степановна однажды услышала, как невестка стояла на кухне и всхлипывала. Так продолжалось почти год. Сын все это время делал вид, что ничего не происходит, и, как ни странно, даже не пытался подбодрить жену.
А потом ее настроение резко улучшилось. Стала наряжаться, менять прически, а потом все чаще ходить к косметологу.
«Загуляла, наверное», — подумала Галина Степановна и решила обсудить это с сыном. Он воспринял это в штыки и ушел от разговора. Так и осталась Галина Степановна сидеть на террасе с чашкой чая.
«И чего это им все не живется, — рассуждала мысленно. — Уже и деньги есть, и крыша над головой. Сидели бы себе, детишек завели...»
***
Прошло еще полгода, и вдруг Натали совсем притихла. Долго сидела по утрам в ванной, выглядела очень уставшей и бледной.
Галина Степановна хотела узнать у Вани, что со здоровьем невестки, так тот неожиданно собрал чемодан и сказал, что надо уехать.
— Надолго?
— На недели три.
Так что он был плохим информатором. Галина Степановна уже было решила сама все расспросить у Натали. Выбрала субботнее утро, когда все были спокойны и расслаблены, приготовила ароматный вишневый пирог и подала на завтрак.
— Вот, я тут приготовила нам… — ворковала ласково. — Пока Коля спит, поговорим о своем, о девичьем.
Натали сидела с бесстрастным выражением лица, но вдруг позеленела, когда перед ней поставили тарелку с кусочком пирога.
— Спасибо, я не голодна, — еле выдавила.
— Только что из духовки! Это же твой любимый. И добавила побольше ванили. Как ты обычно просишь…
Натали пробурчала что-то невнятное и выбежала из кухни. И только потом Галина Степановна сложила два плюс два: перепады настроения, утреннее недомогание... Она дождалась, когда Натали вернулась на кухню, хотя прошло больше получаса. Бедняжка еще больше обычного побледнела.
— Что это у тебя аппетит пропал?
Натали грустно улыбнулась.
— Я как раз хотела с вами об этом поговорить.
— Что тут говорить! Поздравлять надо! — но Галина Степановна осеклась, когда поймала задумчивый взгляд невестки.
— Так больше не может продолжаться. Я ухожу.
— А как же ребенок? — охнула Галина Степановна. — Еще и Ваня уехал, как невовремя…
— Он пока не знает. Да и не нужно…
У Натали упал голос, а руки мелко задрожали. Галина Степановна крепко обняла невестку.
— Рассказывай давай, что случилось?
Невестка прерывисто вздохнула, а потом часто заморгала, чтобы прогнать слезы.
— Мы давно с Ваней пытались завести детей. Да все никак не получалось. Я уже обследовала все, что можно. Проверилась вдоль и поперек. Сказали, во мне проблем нет. А он идти и проверяться отказывался наотрез. Говорил, что это «не мужское дело» — по врачам бегать. Что с ним все в порядке. И что проблема во мне, потому что я уже немолодая. А я терпела поначалу, слушала его оскорбления… Потом стала просить, чтобы мы усыновили кого-то…
После этой фразы Натали громко заплакала и закрыла лицо ладонями. Продолжила уже сквозь слезы:
— Усыновлять он тем более отказывался. И нашел новую причину — что я уже неухоженная, не привлекаю его. Вот и не получается ничего!
— Почему же ты молчала? — ахнула Галина Степановна. — Не рассказывала мне ничего... Я бы, может, смогла повлиять на сына.
— Какая разница, я все равно старая в его глазах. Ну и… Стала я по косметологам ходить… А там врач работал, клиника многопрофильная, мужчина… В общем, завертелось все как-то быстро. И… Короче говоря, это его ребенок. Не Ванин.
— Вот как?
— Да. И он знает. Сказал, что рад и готов жениться. А Ваню я обманывать не собираюсь.
— Да уж, дочка, вот это мелодрама…
— Я правда Ваню еще люблю. Но поймите меня, я не хочу прожить без детей… И…
— Ладно, только не плачь, — сказала Галина Степановна и погладила невестку по голове. — Тебе сейчас нельзя волноваться. Странная, наверное, я свекровь, но я на тебя зла не держу. Ваня у меня — тот еще трутень, чего уж там… Какого воспитала. А ты девочка бойкая. И дети — это счастье.
— Спасибо вам, — прошептала Натали.
Они быстро с Ваней развелись. Галина Степановна с бывшей невесткой тесно общалась, хоть Ваню это злило. Без жены он опять бросил работу и ни к чему не стремился. А у Натали появилась дочка — точная ее копия. Галина Степановна девочку любила и считала родной внучкой. Странно, конечно, сложилась жизнь. Но бойкая, решительная, умная Натали стала ей ближе родного сына. Однажды она попросила у нее разрешения называть ее дочкой — Натали уронила радостную слезинку и согласилась.
Ваню Галина Степановна тоже любила, конечно. Как не любить родную кровь, родного и единственного сына? Но порой вздыхала: ах, как причудлива бывает жизнь!
Автор: Виктор Ляшко
Загадка для Марии
– Петровский, я пришел выразить тебе соболезнования в связи с твоим делом о торговле морфинами.
Если кто смотрел «Улицы разбитых фонарей», то он поймет: старший лейтенант Родин был просто вылитый Дукалис. Но вот его коллега капитан Алексей Петровский ни на одного персонажа культового сериала не походил. Он был высок, тощ, темноволос и без особых примет. Петровский поднял на Родина тоскующий взгляд. Тоску вызывал Эверест бумаг на столе.
– Ты хочешь сказать, что кому-то уже понадобились по этому делу результаты?
– Нет, я хочу сказать кое-что похуже. Пиши пропало – у тебя главную подозреваемую завалили!
Вот тут Петровский разом позабыл про бумажный Эверест. Он-то в основном состоял из разной нудной мелочевки, а вот дело о морфинах было куда солидней. И противней, да. Однако у него уже возникли надежды на то, что этот поганый клубок получится распутать. Кончик вроде как из клубка показался, в лице человечка одного. Женщины, точнее. Но если Родин сейчас не издевается...
– Васька, что ты несешь?
– Что узнал, то и принес! Буквально только что новость подъехала! У тебя по морфинам медсестра в разработке, правильно?
– Да, старшая сестра. Не скипидарь мозги!
– И зовут эту сестру Людмила Литвинова?
Петровский молча кивнул. Он уже понял, что Васька Родин и не думает издеваться, и дело швах. Родин развел руками:
– Пару часов назад Людмилу твою нашли у нее дома – мертвее не бывает. Полоснули по горлу чем-то очень острым, подробностей нет пока.
Петровский помянул нечистую силу и нелицеприятно охарактеризовал собственные отношения с судьбой. А что ему еще оставалось?
– И что, нападение неизвестных? – безнадежно поинтересовался он. Но Родин отрицательно покачал головой:
– По всему, бытовуха. Мужа взяли. Они там разводиться собирались, раздел имущества, то, се... Я ж говорю, подробностей не рассказывают, там и с осмотром места преступления не закончили пока. Но вроде как дело ясное – муж ее порешил. Вот такие бывают нехорошие случайности, друг!
Это Васька еще мягко выразился! Морфиновое дело одним махом развалилось подчистую! Ибо Людмила Литвинова, старшая сестра отделения кардиологии, действительно была тем самым «кончиком», потянув за который, он надеялся вывести на чистую воду шайку, промышляющую перепродажей «налево» специфических обезболивающих. Что действует не один человек, в том сомнений не было. Крупное довольно-таки дело.
С этими морфинами, выписываемыми отделению кардиологии под строгую отчетность, все было неясно. Вроде все бумаги оформлялись, как положено, пустые ампулы тоже сдавались согласно предписанию. Но даже Петровскому, от медицины далекому, было очевидно: похожих ампул можно найти великое множество, и никто их особо не проверяет. Сошлось число стекляшек с данными отчета – и порядок. А что несчастным инфарктникам колют и куда на деле морфины уходят – другой вопрос.
Старшая сестра имела самое прямое отношение к учету морфинов. Уже поэтому она не могла не привлечь внимания капитана Петровского. И вот пожалуйста – ссора с мужем, очень острое лезвие, бытовуха, и извольте, капитан Петровский, начинать все по новой!
А следы-то стынут, а виновные-то пути отхода торят! Так что готовьтесь, капитан: вам светит новый глухарь. Упитанный такой, солидный. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>