Когда в VII веке на дорогах Хиджаза встречались купцы, они заключали партнёрства без процентов — один приносил товар, другой труд, прибыль делили после продажи. Так родился архетип сделки мударaба и основной тезис шариата: нельзя наживаться, не разделяя риск. В 1963‑м идею поднял Mit Ghamr Savings Bank, открыв первый депозит без риба. Через десятилетие модель подхватили банки Саудовской Аравии и Пакистана, а к середине 1970‑х элементы шариатского банкинга обсуждали уже в Лондоне.
Три запрета и один акцент
Шариат задаёт финансовую «экологию» четырьмя принципами.
— Риба: фиксированный процент запрещён; доход — доля в реальной прибыли или заранее оговорённая наценка.
— Майсир: азартные и чисто спекулятивные сделки выводятся за скобки.
— Гарар: неопределённость исключается, цена и сроки фиксируются до подписи.
— Реальные активы: деньги должны опираться на ощутимое имущество, а не на виртуальные деривативы.
Эти правила превращают банк из кредитора в партнёра. При мурабахе учреждение покупает товар и продаёт клиенту с прозрачной маржой; при иджаре — сдаёт оборудование в аренду с правом выкупа; при мушараке — входит в капитал бизнеса и несёт такие же риски.
Практика на земле
Молодая семья в Абу‑Даби оформляет ипотеку: банк выкупает квартиру и продаёт её в рассрочку с единственной наценкой, без привязки к ставке ЦБ. Фермер в Судане берёт семена по мурабахе и рассчитывается после урожая. Девелопер в Катаре строит торговый центр с Masraf Al Rayan: банк получает 60 % доли. Даже страхование переосмыслено: взносы идут в общий пул такафул, а избыток средств распределяют между участниками сезона.
Почему это устойчиво
Опора на материальные активы и запрет процентов убирают «пузырёвый» рост. В кризисе 2008 года банки, работавшие по шариату, потеряли меньше капитала, потому что не держали ипотечных CDO. К 2024‑му, по данным IFSB, активы исламского сектора превысили 3,3 трлн долларов. Плюсы ощущает и светская аудитория:
• ESG‑фильтр по умолчанию убирает оружие, алкоголь и азарт.
• Низкая волатильность: доходность сукук колеблется меньше, чем высокодоходные облигации.
• Со‑инвестирование: банк заинтересован в успехе клиента, а не в штрафах за просрочку.
Где тонко
Проблемы есть. Вторичный рынок сукук тоньше классического: инвесторы часто держат бумаги до погашения. Нормативные детали в Малайзии, Бахрейне и Пакистане не совпадают, поэтому крупная трансконтинентальная сделка требует нескольких фетв. Финтех‑стартапам приходится встраивать богословские проверки в алгоритмы, чтобы мгновенная микромурабаха не нарушила гарар.
Гибкость и инновации
Несмотря на строгость, шариат быстро осваивает технологии. Бахрейн запустил regulatory sandbox, где стартапы тестируют токен‑сукук; Индонезия размещает «зелёные» выпуски для солнечных электростанций; нигерийский Jaiz Bank перевёл почти все сервисы в смартфон‑приложение и выдаёт микрокредиты за пару минут. В Малайзии появились API‑платформы, которые в реальном времени проверяют сделки на участие в харам‑секторах и снижают издержки ручного аудита.
Социальный и инвестиционный эффект
Всемирный банк использует исламские инструменты в программах снижения бедности: через мушараку финансируются фермерские кооперативы, а прибыль бессрочных вакаф‑фондов идёт на школы и клиники. Европейские пенсионные фонды включают исламские индексы как готовый ESG‑фильтр. Для развивающихся экономик выгода двойная: капитал заходит без спекулятивного давления и стимулирует реальный сектор — от сельского хозяйства в Судане до телемедицины в Индии.
Дефицит кадров
Рост рынка обнажил новую проблему: не хватает шариат‑аудиторов и менеджеров, разбирающихся и в финансах, и в богословии. Университеты Куала‑Лумпура, Лидса и Дубая открыли магистратуры по исламскому банкингу, но спрос обгоняет предложение: Deloitte оценивает дефицит в две тысячи специалистов уже к 2027 году. Для молодёжи это окно возможностей: ниша сочетает влияние, технологию и устойчивость.
Цифровая экосистема и «зелёные» финансы
Шариатские нормы хорошо сочетаются с климатической повесткой. Запрет на чрезмерный долг стимулирует долгосрочные инфраструктурные проекты, а требование реального актива идеально подходит для возобновляемой энергетики, где солнечная панель становится базой выплат по сукук. Поэтому Индонезия, Саудовская Аравия и ОАЭ выходят на рынок «зелёных» бумаг: в 2024 году совокупный объём такого финансирования превысил два миллиарда долларов, и аналитики уверены, что это только начало.
Что получает нерелигиозный инвестор
Для обычного вкладчика шариатский инструмент — способ сгладить риски: отсутствие деривативов и опора на материальные активы снижают вероятность резких просадок. Индексы сукук отстают от S&P 500 в «бычьи» годы, но обгоняют его во время кризисов. Один лондонский фонд, добавив 15 % исламских бумаг, уменьшил волатильность портфеля на пять пунктов.
Неожиданная выгода для стартапов
Финтех‑компании используют шариатский фильтр как конкурентное преимущество: прозрачная модель упрощает KYC, а бренд получает доверие аудитории «ответственных потребителей». Сервис Funding Societies заметил, что шариат‑линия привлекает не только мусульман, но и фрилансеров, уставших от скрытых комиссий. Как только принципы справедливого разделения риска становятся понятны, религиозная окраска уходит, а остаётся ясный контракт.
Взгляд в будущее
К 2030 году четверть мировой молодёжи будет жить в мусульманских странах, и эта аудитория выбирает мобильные сервисы без скрытых условий. Если классический банкинг не переосмыслит философию, партнёрская модель шариата станет альтернативным глобальным стандартом. Крупные «традиционные» банки уже открывают исламские окна, чтобы не потерять доступ к капиталу стран GCC.
Шариат возвращает финансам базовую миссию — служить реальной экономике, а не быть автономной игрой цифр. Поэтому в мире, уставшем от долговых пузырей, партнёрская модель без риба выглядит не архаикой, а залогом будущей устойчивости.
📌 Подписывайтесь и читайте оригинальную версию статьи на нашем официальном сайте.
#ИсламскиеФинансы #Банкинг #Шариат #Риба #EqualFinance #Иджара #Инвестиции