— Ты чего так долго? Я уже думал, ты не придёшь.
Олег сидел на кухне, прислонившись к стене. Перед ним на клетчатой скатерти лежала какая-то бумажка. В воздухе витал запах подгоревшего ужина. На плите стояла кастрюля с остывшим супом, а рядом — сковорода с почерневшими котлетами.
— Господи, Олег, ты как будто первый день меня знаешь, — Марина швырнула сумку на стул и плюхнулась рядом. Туфли жали, ноги гудели после целого дня на каблуках. — Пробки везде. Я выехала вовремя, но на Ленинском такое творилось... Какой-то придурок въехал в ограждение, две полосы перекрыли.
Она разулась прямо на кухне и с наслаждением пошевелила пальцами ног. День выдался адским: два совещания подряд, потом ссора с начальником отдела маркетинга из-за бюджета на рекламу. Ещё и выговор от директора прилетел, когда эти идиоты из отдела логистики завалили квартальный отчёт. Ей пришлось всё переделывать самой до позднего вечера.
Олег придвинул к ней чашку: — Чай. Правда, уже остыл.
— Спасибо, — Марина отхлебнула. Чай был еле тёплый и слишком сладкий. Олег всегда кладёт лишнюю ложку сахара, хотя она сто раз просила этого не делать.
— Я сегодня был у окулиста, — он потёр переносицу.
— Да? — Марина подавила зевок. Сил не было даже на то, чтобы изобразить интерес.
— У меня зрение падает. Сильно. — Олег постучал пальцем по лежащей перед ним бумаге.
Марина подняла взгляд от чашки. Лицо мужа выглядело уставшим и каким-то осунувшимся. Губы сжаты в тонкую линию. Когда они познакомились, у него не было этих морщинок вокруг глаз и седины на висках.
— Что значит сильно?
— Значит, что без операции через пару лет буду как дед Семён в толстых линзах, — Олег фыркнул, но в его смехе не было веселья. — Врач сказал, зрение будет падать, и очки уже не помогут. Они уже сейчас рекомендуют лазерную коррекцию, — он протянул ей бумагу. — Вот, посмотри заключение.
Марина бегло просмотрела документ, пытаясь разобрать врачебные закорючки. Какие-то цифры, непонятные термины, длинный список рекомендаций.
— И сколько стоит эта твоя коррекция?
— Двести двадцать тысяч, — Олег смотрел ей прямо в глаза. — Это не обычная операция, а новая методика. Более эффективная.
Марина шумно выдохнула. Двести двадцать тысяч. Сумма не маленькая, но и не критичная. Для неё — точно не критичная. Для Олега... Его зарплата едва покрывала половину их общих расходов на жильё и еду. О накоплениях и речи не шло.
— И что ты хочешь от меня? — она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
Олег помолчал, собираясь с мыслями. Вилкой нарисовал на скатерти узор из точек. — Это значит, ты не поможешь?
— Послушай, — Марина встала и отнесла чашку в раковину. Там уже громоздилась гора немытой посуды. — У нас договор. Раздельный бюджет. Моё — моё, твоё — твоё. Мы это обсуждали уже сто раз.
— Знаешь, Марин, когда мы это обсуждали, речь шла о том, кто платит за коммуналку, а кто за интернет, — Олег дёрнул себя за воротник рубашки, словно тот душил его. — Никто не говорил о здоровье.
— Здоровье у всех одно, — отрезала она, вытирая руки о кухонное полотенце. На нём было пятно от соуса, оставшееся ещё с прошлой недели. — Я устала как собака. Завтра у меня с утра спортзал, потом запись на маникюр. Давай отложим этот разговор до выходных?
— Я на выходных собирался на рыбалку, — сказал Олег тихо, не глядя на неё. — С ребятами с работы. Денис новую лодку купил, звал опробовать.
— Ну и отлично. Значит, тебе придётся решать эту проблему самому, — Марина взяла сумку с пола и направилась к двери. — Мне нужно в душ.
Горячие струи воды смыли усталость и грязь большого города. Намыливая плечи, Марина поймала своё отражение в дверце душевой кабины. Тридцать пять — и ни одной глубокой морщинки. Она всегда следила за собой, берегла кожу, не экономила на кремах и процедурах. Три раза в неделю спортзал, только правильное питание. У неё отличная работа, карьера идёт вверх, зарплата растёт. Она независима и сильна.
Выйдя из душа, Марина услышала, как Олег разговаривает с кем-то по телефону в гостиной. Звучал он взволнованно.
— Да, я понимаю. Нет, не знаю пока. Постараюсь решить.
Пока она вытиралась, разговор закончился. Когда Марина вышла из ванной, Олег сидел перед телевизором, не глядя на экран, не слыша звуков. Она прошла мимо, не сказав ни слова. Легла в постель, закрыла глаза. Сон не шёл.
Они познакомились в баре. Пятница, конец рабочей недели, и она заскочила выпить с подругами. Он стоял у барной стойки — высокий, с тёмными волосами, в клетчатой рубашке. Заметил её взгляд и улыбнулся. Белые ровные зубы на загорелом лице. Уверенный в себе, но не самовлюблённый — редкое сочетание.
— Ты мне сразу понравилась, — сказал он потом, когда они встречались уже пару месяцев. — Что-то в тебе есть такое... особенное.
Она тогда рассмеялась, уткнувшись ему в плечо: — А во всех остальных что — неособенное?
Он не обиделся, только пожал плечами, прижимая её крепче: — Не знаю. Может быть. Но ты — другая.
Они поженились через год. Никакой пышной свадьбы, только роспись и ужин в ресторане с родителями и близкими друзьями. Её отец был против — «слишком рано, ты молодая, карьеру надо делать». А мама Олега просто плакала от счастья и всё повторяла: «Берегите друг друга».
Олег тогда работал в новой технологической компании — создавал приложения для мобильных телефонов. Часто засиживался допоздна перед компьютером, увлеченно печатая код.
Потом их компанию закрыли — инвесторы перестали давать деньги. Олег сразу потускнел. За ужином почти не разговаривал, еду не доедал. Недели две ходил по собеседованиям, рассылал свое резюме. В итоге устроился в маленькую фирму обслуживать компьютерные системы. Платили там меньше, чем на прежней работе, но график был удобный — возвращался домой к ужину и выходные всегда свободные.
Марина в это время пошла на повышение. Новая должность, новый уровень ответственности, новая зарплата. Она работала до изнеможения, но результат того стоил. Директор заметил её старания, отправил на курсы повышения квалификации, дал карт-бланш на реорганизацию отдела.
А потом как-то незаметно всё изменилось. Она стала зарабатывать вдвое больше мужа. Ей хотелось новую машину — Олег пожимал плечами: «Зачем? Твоя ещё хорошая». Ей хотелось в отпуск на Мальдивы — Олег говорил, что предпочёл бы Карелию, «там и дешевле, и интереснее».
Раздельный бюджет был её идеей. Она устала от того, что большую часть расходов оплачивала сама. Олег поначалу сопротивлялся, говорил, что это какая-то бухгалтерия, а не семья. Но потом согласился. И вот теперь они делят счета пополам, хотя её зарплата давно перевалила за его вдвое, а то и втрое.
Марина повернулась на другой бок. В гостиной выключили телевизор. Через минуту скрипнула дверь в спальню. Олег лёг рядом, не касаясь её. Его дыхание было ровным, но она знала, что он не спит.
Завтра. Они поговорят об этом завтра.
Утро началось со звонка. Телефон завибрировал, выдёргивая Марину из сна. Она нащупала мобильник на тумбочке, глянула на экран: семь тридцать. Олег.
— Да? — голос со сна звучал хрипло.
— Марин... — голос мужа был напряжённым. Фоном доносился шум улицы, гудки машин. — У меня тут проблема.
— Что случилось? — она села на кровати, протирая глаза. За окном медленно разгорался серый осенний рассвет.
— Мою машину зацепили на парковке у клиники. Помнишь, я вчера говорил, что был у окулиста? Так вот, пока я сдавал анализы, какой-то урод проехался по моему крылу. Разворотил всю правую сторону.
— Ужас. А он записку хоть оставил? Или камеры там есть? — она встала и подошла к окну, отодвинула штору. Небо хмурилось тучами.
— Ты издеваешься? Конечно, нет! — в голосе Олега звучало отчаяние пополам с яростью. — Никто ничего не видел, камеры на той стороне парковки не работают. Врезался и свалил.
— А страховка?
— КАСКО закончилось в прошлом месяце. Я не продлил, думал сэкономлю... — он осёкся и тяжело вздохнул. — Короче, мне нужны деньги на эвакуатор. Машина на ходу, но я боюсь ехать своим ходом — крыло задевает колесо при повороте. До зарплаты ещё неделя, на карте почти пусто.
Марина застыла у окна. Эвакуатор. Каких-то две-три тысячи, но у них договоренность. Раздельный бюджет... Моё — моё, твоё — твоё.
— У нас договорённость, Олег. Помнишь? — голос предательски дрогнул. — Прости, но нет.
В трубке повисла тяжёлая тишина. Потом раздался глухой стук — будто Олег стукнул кулаком по капоту.
— Олег? Ты там?
— Я всё понял, — он отключился.
Она бросила телефон на кровать, накинула халат и пошла на кухню. На холодильнике висела магнитная доска для записей. «Ужин в 19:00, не забудь купить молоко!» — гласила запись, сделанная её рукой два дня назад. Обыденность. Рутина. Быт. Каждый день одно и то же.
Заваривая свежий кофе, Марина вспомнила, как они выбирали эту квартиру. Смотрели десяток вариантов, спорили: Олегу нравился район ближе к центру, ей хотелось побольше метраж. В итоге нашли компромисс: не совсем центр, но хорошая планировка, высокие потолки и недалеко от метро. Они были тогда одной командой, двигались в одном направлении.
А сейчас? Сейчас они как два поезда на параллельных путях. Вроде бы рядом, но не вместе.
Марина позвонила на работу и сказала, что задержится. Ей вдруг расхотелось ехать туда, решать чужие проблемы, выслушивать претензии, доказывать свою компетентность. Внезапно все эти дедлайны и квартальные отчёты показались такими незначительными.
Она налила себе ещё кофе, взяла плед и села у окна, глядя на улицу. Старый клён во дворе почти облетел, только несколько жёлтых листьев трепетали на ветру. Люди спешили куда-то, торопились, хмурились. Каждый со своими заботами, со своей жизнью. А она вдруг поймала себя на мысли, что не живёт — функционирует. Дом-работа-дом, иногда фитнес, иногда встречи с подругами. Накопления на счету растут, но счастья не прибавляется.
И тут, глядя на проезжающие внизу машины, Марина вдруг вспомнила. Год назад. Авария в такси.
Она возвращалась с корпоратива. Была поздняя ночь, моросил противный осенний дождь. Видимость почти нулевая. На перекрёстке в их такси влетела какая-то иномарка, проскочившая на красный. Удар пришёлся в переднюю часть, Марину бросило вперёд. Треск стекла. Резкая боль. Кровь, заливающая глаза.
В больнице ей сказали, что нужна операция. Множественные порезы лица, несколько глубоких ран прямо через бровь и на щеке. Если не вмешаться сейчас, останутся шрамы. Некрасивые, заметные рубцы, которые не скроешь никакой косметикой.
Олег тогда примчался в больницу среди ночи. Бледный, с всклокоченными волосами, в наспех натянутой куртке. Он держал её за руку, пока врач объяснял ситуацию. Сжимал её пальцы так, что больно. Страховка покрывала базовое лечение, но не пластическую хирургию. А без неё — уродливые шрамы на всю жизнь.
— Сколько стоит операция? — спросил тогда Олег у врача, не отпуская её руки.
— Около полумиллиона, — ответил тот, разводя руками. — И лучше сделать в ближайшие сутки-двое, пока рана свежая.
Марина помнила своё отчаяние. У неё не было таких денег на карте — всё ушло на новую машину и недавний отпуск в Италии. Ужас от мысли, что придётся ходить со шрамами, был сильнее боли от ран.
— Я всё решу, — сказал тогда Олег и ушёл звонить.
На следующий день к ней в палату пришёл лучший пластический хирург больницы. Операция прошла идеально. Ни следа, ни шрама. Только тонкая едва заметная линия у края подбородка, и то если приглядываться.
Когда её выписали, она спросила Олега, где он взял деньги так быстро. Он отмахнулся: — Не важно. Главное, что всё хорошо.
Она не стала настаивать. Взяла это как должное. Он ведь муж, верно? Разве не в этом смысл брака — поддерживать друг друга в трудную минуту?
И только через месяц, случайно услышав разговор Олега с другом, она узнала правду. Он продал свою коллекцию виниловых пластинок. Ту самую, которую собирал с подросткового возраста. Его страсть, его хобби, его отдушина. Более трёхсот редких пластинок, многие из которых были выпущены ограниченным тиражом.
И она даже не сказала ему спасибо. Просто приняла жертву, как нечто само собой разумеющееся.
Марина сидела у окна, вцепившись пальцами в чашку с остывшим кофе. Дождь барабанил по карнизу, ветви клёна качались на ветру. Она просидела так несколько часов, вспоминая. Их первую встречу. Букет полевых цветов, который Олег принёс на второе свидание. Свадьбу в кругу близких. Их первый отпуск у моря. Как они затопили соседей снизу, когда забыли закрыть кран. Совместные выходные, поездки за город, вечера за просмотром фильмов.
Зазвонил телефон. Рабочий.
— Марина Андреевна, вы будете сегодня? Тут проблема с документами для «ВектАгро», только вы разбираетесь в этом контракте.
— Да, буду, — она глянула на часы. Почти полдень. — Через час.
На работе всё валилось из рук. Марина не могла сосредоточиться, дважды ошиблась в расчётах, нагрубила секретарше. В конце концов плюнула на всё, собрала вещи и уехала домой раньше обычного. Села у окна и стала ждать. Олег должен был вернуться около восьми.
На журнальном столике лежал их свадебный альбом. Марина открыла его, пролистывая страницы. Вот они молодые, счастливые. Вот режут торт. Вот танцуют первый танец. Когда всё изменилось? Когда они перестали быть одним целым и превратились в соседей по квартире?
В кармане пиджака что-то зашуршало. Марина достала маленький конверт. Чек из ателье за подгонку платья для корпоратива. Три тысячи рублей — ровно столько, сколько Олег просил на эвакуатор. Она стиснула зубы так, что заныла челюсть. Глупая, бездушная дура. Отказать мужу в такой мелочи, когда сама тратит на ерунду.
Ключ в замке повернулся около десяти. Марина вскочила с дивана, роняя альбом на пол. Она успела сто раз обдумать всё, что скажет. Что предложит оплатить операцию, что извинится за утро, что они начнут всё заново...
Олег вошёл в квартиру медленно, словно ноги не держали его. Лицо осунувшееся, под глазами тёмные круги. Куртка промокла от дождя, с волос капала вода. Он выглядел человеком, не спавшим сутки или двое.
— Олег, — она шагнула к нему, протягивая руки, — я весь день думала о том, что ты сказал. Насчёт операции. Я помогу тебе. Деньги не проблема. Я сниму завтра же...
Он посмотрел на неё долгим взглядом, не делая попыток взять её за руку.
— Знаешь, а ведь дело не в деньгах, — сказал он тихо, стряхивая капли с волос. — И не в зрении. Дело в нас.
— Что ты имеешь в виду?
Олег разулся, прошёл мимо неё на кухню. От него пахло дождём, сыростью и чем-то горьким, табачным. Он бросил курить ещё до их знакомства. Марина шагнула за ним, наблюдая, как он наливает воду из-под крана. Руки у него дрожали.
— Я весь день думал, — он сделал глоток, откашлялся. — Думал и понял, что не могу так больше. Мы не семья, Марина. Мы соседи. Квартиранты, которые делят жильё и счета. У нас нет ничего общего кроме адреса и штампа в паспорте.
— Но мы можем всё исправить, — она шагнула к нему, попыталась взять за руку. — Я была неправа. Я эгоистка. Я все эти годы думала только о себе. О своей карьере, о своих деньгах...
Олег мягко высвободил руку.
— Дело не в эгоизме, — он отставил стакан в сторону. — Дело в том, что ты строишь свою жизнь без меня. Для тебя я как... предмет обстановки. Часть интерьера. Я здесь, но меня будто нет. Ты обращаешься ко мне, только когда тебе что-то нужно.
— Это неправда! — Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. — Я люблю тебя. Я просто запуталась, погрязла в работе...
— Просто что? — он смотрел ей прямо в глаза, и во взгляде была усталость. Не злость, не обида — усталость человека, который слишком долго тянул непосильную ношу.
Она молчала.
— Вот видишь, — Олег грустно улыбнулся. — Ты даже не знаешь, что сказать. Потому что мы уже давно чужие люди.
— Но я могу измениться, — она схватила его за плечи. Ткань рубашки была влажной от дождя. — Дай мне шанс. Я всё исправлю. Мы будем как раньше.
Он покачал головой, и в этом жесте было больше усталости, чем отказа: — Нет, Марина. Не будем. Этого "раньше" уже нет. Его не вернуть.
Он аккуратно отстранился и пошёл в спальню. Марина замерла на месте, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Потом бросилась за ним.
Олег доставал из шкафа дорожную сумку – ту самую, с которой они когда-то ездили на выходные за город.
— Что ты делаешь? — её голос дрогнул.
— Ухожу, — он говорил спокойно, словно решение далось ему нелегко, но было окончательным.
— Куда?
— Пока к Денису. Потом найду квартиру, — он складывал вещи методично, без спешки. Футболки, носки, пара рубашек.
— Ты с ума сошёл? — она вцепилась в сумку, пытаясь вырвать её из его рук. — Из-за каких-то пары тысяч на эвакуатор? Из-за того, что я раз повела себя как последняя дрянь?
Олег вздохнул и сел на кровать, отпустив сумку.
— Я уже сказал. Дело не в деньгах. И не в одном случае, — он взъерошил мокрые волосы, подыскивая слова. — Дело в том, что мы давно живём как чужие люди. Я здесь только мебель, часть обстановки. Я начал это понимать ещё год назад.
— Ты про пластинки? — она опустилась рядом с ним. — Но я же не знала! Ты сам не сказал мне!
— Не в том дело, сказал я или нет, — Олег смотрел в пол, не на неё. — В том, что тебе было всё равно. Ты даже не спросила, откуда я взял деньги. Просто приняла как должное. Будто тебе положено.
Марина закрыла лицо руками. Он был прав. Она не спрашивала. Не интересовалась. Не замечала.
— Знаешь, каждое утро я завариваю тебе кофе, — продолжил Олег тихо. — Ровно с двумя ложками сахара и каплей молока. Ставлю на столик у кровати, чтобы ты могла выпить, когда проснёшься. Каждое утро последние три года. И ты ни разу не сказала спасибо. Не то чтобы я ждал благодарности, но... это показатель. Ты просто не видишь меня.
Марина опустила руки и посмотрела на него. Действительно, каждое утро на её прикроватном столике стояла чашка с кофе. Горячим, как она любит. И она просто брала её и пила, как будто так и надо. Как будто чашка сама собой появлялась там.
— Олег, дай мне шанс, — она взяла его за руку, и на этот раз он не отстранился. — Один шанс всё исправить.
Он смотрел на неё несколько долгих секунд, потом наклонился и поцеловал в лоб – так, как целуют на прощание.
— Знаешь, я любил тебя. Очень. С самого первого дня, — его голос был тихим, но твёрдым. — Но любовь — это когда оба вкладываются. А у нас последние годы вкладывался только я.
Сердце Марины сжалось от этих слов. Не от обвинения – от правды в них. От осознания того, как много она потеряла из-за своей гордости и эгоизма. Как много уже не вернуть.
— Прошу тебя, не уходи, — она крепче сжала его руку. — Давай попробуем ещё раз. Я буду стараться. Я докажу, что могу измениться.
Он вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, словно что-то решая.
— Мне нужно время, Марина. Чтобы подумать. Чтобы понять, осталось ли у нас что-то, кроме общей истории.
— Я понимаю, — она отпустила его руку. — Сколько тебе нужно времени?
— Не знаю. Недели? Месяц? — он встал и взял сумку. — Я позвоню.
Он взял с полки зарядку для телефона, паспорт, кошелёк. Мелочи, без которых нельзя обойтись даже пару дней. Марина смотрела на эти привычные движения и понимала – он готовился к этому разговору. Может, не сегодня, но давно. Думал, взвешивал. Решался.
Она пошла за ним в прихожую. Он надел куртку, проверил карманы.
— Олег, — она встала в проёме двери, не решаясь шагнуть ближе, — я люблю тебя.
Он застыл, взявшись за ручку входной двери. Медленно обернулся, взгляд — тяжёлый, усталый.
— Прощай, Марина.
—До свидания, — она поймала его за рукав. — Только не прощай.
Он молча кивнул, постоял несколько секунд, а потом вышел, прикрыв за собой дверь.
Щёлкнул замок. Марина прислонилась к стене, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. Когда они стихли совсем, медленно осела на пол, обхватив колени руками.
— Я всё исправлю, — прошептала она. — Даже если уже слишком поздно.
Но ответа не было. Она осталась одна. Совершенно свободная и полностью независимая. И абсолютно одинокая.
Интересные рассказы: