— Пап, а почему небо голубое? — Ромка задрал голову так сильно, что едва не упал назад, но крепкая отцовская рука вовремя подхватила его за плечи.
— Ух ты, какой вопрос! — Алексей присел на корточки рядом с сыном, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Знаешь, это всё солнечный свет. Он как будто играет с воздухом в прятки, и получается такой красивый цвет.
— А ночью почему тёмное?
— Потому что солнышко спать уходит, — Алексей потрепал сына по вихрастой макушке. — Как и всем хорошим мальчикам, ему тоже нужен отдых.
Ромка задумчиво сморщил нос, явно собираясь выдать ещё один каверзный вопрос, но тут его внимание привлекла стайка голубей, слетевшихся к брошенному кем-то куску булки. Пятилетний философ мгновенно забыл про небесные тайны и рванул к птицам.
— Осторожно! — крикнул Алексей, но было поздно: голуби, испуганные внезапным появлением маленького охотника, взмыли в воздух.
— Эх, улетели... — разочарованно протянул Ромка, но быстро утешился, подобрав булку. — Пап, смотри, теперь мы можем их покормить!
Алексей улыбнулся, глядя на искреннюю радость сына. Вот так просто: только что огорчился, но уже нашёл повод для счастья. Дети умеют то, что взрослые давно растеряли — видеть хорошее в любой ситуации.
Они часто гуляли в этом сквере около дома. Алексей специально выбрал квартиру недалеко от парка, когда решил переехать после... После всего. Каждый вечер, если позволяла погода, они с Ромкой выходили "на разведку" — так сын называл их прогулки. Искали "сокровища" (особенно причудливые листья или камешки), "встречали разведчиков" (прикармливали местных котов) и "исследовали новые территории" (это когда Ромка вдруг решал свернуть на другую аллею).
Местные уже привыкли к этой паре: высокому широкоплечему мужчине с добрыми глазами и его неугомонному спутнику, которого отец опекал с такой нежностью, что многие умилялись. Соседки часто перешёптывались, гадая, почему никогда не видно маму мальчика. Кто-то предполагал, что она умерла, кто-то — что уехала на заработки. Правда была куда прозаичнее и горше.
Вечерело. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в те самые удивительные цвета, о которых недавно спрашивал Ромка. Алексей посмотрел на часы:
— Так, молодой человек, пора домой. Завтра в садик, нужно пораньше лечь спать.
— Ну па-а-ап! — Ромка состроил просительную гримасу. — Ещё пять минуточек!
— Нет-нет, даже не пытайся включить свой гипноз, — рассмеялся Алексей, подхватывая сына на руки. — Марш домой!
Ромка для вида немного посопротивлялся, но быстро притих, положив голову отцу на плечо. День выдался насыщенным, усталость брала своё. Алексей осторожно нёс драгоценную ношу, стараясь не потревожить начинающего засыпать сына.
Пока они поднимались в лифте, Алексей невольно поймал их отражение в зеркале. Со стороны они казались обычной семьёй, возвращающейся с прогулки. Вот только семья была неполной. В груди привычно кольнуло при мысли об Ольге.
Три года назад она ворвалась в его жизнь ураганом: яркая, своенравная, с какой-то дикой энергетикой. Он влюбился мгновенно и безоговорочно. Когда она сказала, что беременна, был счастлив до одури. А вот Ольга... Ольга восприняла новость без энтузиазма.
"Какие дети? Мне двадцать пять, я только начала строить карьеру! Ты что, хочешь, чтобы я превратилась в наседку?" — её слова до сих пор звенели в ушах.
Тогда он не придал значения этой реакции. Думал — пройдёт, привыкнет, полюбит. Ведь так не бывает, чтобы мать не любила своего ребёнка? Бывает. Ещё как бывает.
Ольга не изменилась после рождения Ромки. Пока Алексей носился с младенцем, она демонстративно морщилась от детского плача и запаха подгузников. На работу вышла, едва зажила послеродовая рана — "чтобы не деградировать в декрете", как она объясняла. Грудью кормить отказалась наотрез: "Испортишь фигуру — муж налево уйдёт!" Как в воду глядела, только всё вышло наоборот.
Алексей до сих пор помнил тот вечер, когда нашёл на её телефоне переписку с любовником. Банально до тошноты: служебный роман, украдкой брошенные взгляды, якобы случайные прикосновения... Ольга даже не стала отпираться.
— Ты думал, что я всю жизнь буду нянчиться с твоим спиногрызом? — она презрительно скривила накрашенные губы. — Да я задыхаюсь здесь! Мне двадцать шесть, а я живу как старуха!
— Он и твой сын тоже, — только и смог выдавить Алексей.
— Ну да, формально, — она закурила, хотя знала, как он ненавидит запах табака в квартире. — Знаешь, я всегда говорила, что не создана для материнства. Это ты себе напридумывал про "материнский инстинкт" и прочую чушь.
В ту ночь он не сомкнул глаз. Лежал в гостиной на диване (из спальни его уже давно выжили), слушал тихое сопение спящего в кроватке Ромки и думал, думал, думал... Утром подал на развод.
А потом начался этот кошмар с судами. Казалось бы, всё очевидно: мать ребёнком не занимается, отец — душу вложил. Но нет, "традиции", "материнское право"... Алексей до сих пор помнит лицо судьи — немолодой женщины с уставшими глазами, механически зачитывающей решение о передаче ребёнка матери.
— Лёш, ты только не переживай, — утешала его после заседания адвокат Марина Сергеевна, женщина с удивительно добрыми глазами. — Такие, как твоя бывшая, долго не выдерживают. Помяни моё слово — сама ребёнка вернёт.
Как в воду глядела. Месяц — вот сколько продержалась Ольга. Ровно месяц безразличия, раздражённых окриков и запертых дверей. Ромка исхудал, стал пугливым, перестал улыбаться. Когда Алексей приходил навещать сына (по расписанию, утверждённому всё тем же судом), мальчик бросался к нему как к спасителю и рыдал, уткнувшись в плечо.
— Папа, забери меня, — шептал он каждый раз. — Я буду хорошим, честное слово!
Сердце разрывалось. Но что он мог сделать? Решение суда есть решение суда.
А потом случилось то, что Марина Сергеевна назвала "подарком судьбы". Ольга встретила их после очередного свидания у подъезда. Нервно курила, постукивая острым каблуком по асфальту.
— Значит так, — выдохнула она вместе с сигаретным дымом. — Забирай своего... сына. Не могу больше, сил нет. Только алименты платить не забывай, ясно? И никаких претензий потом.
Алексей молча кивнул, боясь спугнуть удачу. Подхватил притихшего Ромку на руки и быстро пошёл прочь, пока она не передумала. Уже у машины услышал вдогонку:
— Эй, вещи его забери завтра! И это... алименты чтобы исправно продолжал платить!.
Вот и вся материнская любовь.
Звук поворачивающегося в замке ключа вернул Алексея в настоящее. Ромка уже совсем разоспался, пришлось одной рукой открывать дверь, стараясь не потревожить сына.
В квартире пахло яблочным пирогом — сегодня утром они вместе пекли, и запах до сих пор не выветрился. Алексей осторожно отнёс сына в детскую, переодел в пижаму (научился делать это, почти не разбудив), укрыл одеялом.
— Спи, мой хороший, — прошептал он, целуя тёплую макушку.
— Папа... — сквозь сон пробормотал Ромка. — Ты самый лучший...
Алексей замер в дверях, боясь пошевелиться. В такие моменты его переполняла такая любовь, что, казалось, сердце вот-вот не выдержит.
На кухонном столе лежал конверт — принесли, пока их не было дома. Письмо от Ольги, через адвоката. Наверняка очередные требования увеличить алименты. Что ж, заплатит. Лишь бы не лезла в их жизнь, лишь бы не трогала сына.
Утро началось с запаха подгоревшего тоста и звонкого детского смеха.
— Пап, у тебя опять хлеб сгорел! — Ромка прыгал вокруг Алексея, который с преувеличенно серьёзным видом изучал почерневший ломтик. — Давай я сам буду следить за тостером?
— Ну уж нет, шеф-повар, — Алексей подхватил сына и посадил на высокий кухонный стул. — Лучше расскажи, что тебе сегодня снилось?
— Мне снилось... — Ромка наморщил лоб, вспоминая. — А! Мне снилось, что мы с тобой были космонавтами! И летали на ракете, представляешь? А потом встретили инопланетян, и они были совсем не страшные, а даже добрые. И угостили нас космическим мороженым!
— Космическим мороженым? — Алексей старательно изображал удивление, параллельно намазывая новый, уже не сгоревший тост джемом. — И какое оно на вкус?
— Как обычное, только светится в темноте! — Ромка схватил свой бутерброд и с аппетитом откусил сразу половину. — Пам, а мофно мы фегодня...
— Эй-эй, сначала прожуй! — рассмеялся Алексей. — А то подавишься.
Ромка послушно дожевал и продолжил уже чётче:
— Пап, а можно мы сегодня вечером сделаем ракету из картона? У меня в садике Миша рассказывал, что они с папой такую сделали!
Сердце кольнуло. Вот так просто – "они с папой". Для Ромки это нормально, естественно. Папа – это тот, кто рядом, кто любит, заботится, делает ракеты из картона. А мама... Он почти не спрашивает о ней.
— Конечно сделаем, — Алексей потрепал сына по вихрастой макушке. — После садика сразу пойдём в магазин за картоном, идёт?
— Ура! — Ромка чуть не свалился со стула от восторга. — А можно ещё краски купить? Чтобы раскрасить её, как настоящую!
— Можно. Только давай договоримся: в садике сегодня никаких шалостей, хорошо?
— Честное космонавтское! — мальчик поднял руку в импровизированной клятве, отчего остаток тоста шлёпнулся джемом вниз прямо на его пижаму. — Ой...
— Так, космонавт, быстро переодеваться! — скомандовал Алексей, стараясь сдержать смех. — И не забудь умыться!
Пока Ромка плескался в ванной, Алексей собирал ему рюкзак в садик. Сменная одежда, любимая игрушка — потрёпанный заяц по имени Степан, который достался ещё от Алексея... При мысли о том, что сын играет с его детской игрушкой, в груди разливалось тепло.
Конверт от Ольги так и лежал нераспечатанным. Алексей покрутил его в руках и решительно сунул в ящик стола. Потом. Всё потом. Сейчас надо собрать сына в садик, отвезти, потом на работу... Хорошо, что начальник вошёл в положение и разрешил гибкий график.
— Папа, я готов! — из ванной вылетел чистый, причёсанный и сияющий Ромка. — Смотри, я даже зубы почистил сам!
— Молодец! — Алексей для вида придирчиво осмотрел сына. — Так, носки разные, но это ничего, это даже модно. Футболка наизнанку – тоже нормально, сейчас перевернём...
— Па-а-ап! — Ромка закатил глаза точь-в-точь как делал это сам Алексей. — Я же не маленький! Всё правильно надел!
— Ну-ну, — Алексей сделал серьёзное лицо. — Тогда идём, взрослый человек. Нас ждут великие дела!
По дороге в садик они обсуждали предстоящее строительство ракеты. Ромка фонтанировал идеями: тут сделаем иллюминатор, тут отсек для космической еды, а тут специальное место для Степана – он же тоже космонавт!
У ворот садика их встретила воспитательница Анна Петровна – добрейшей души человек, сразу разглядевшая в молодом отце-одиночке не неудачника, а героя.
— Доброе утро, мои хорошие! — улыбнулась она. — Ромочка, а мы сегодня будем рисовать космос, представляешь?
— Правда? — у мальчика загорелись глаза. — Пап, это знак! Значит, мы точно должны сделать ракету!
— Обязательно сделаем, — Алексей присел на корточки, чтобы обнять сына. — Веди себя хорошо, договорились?
— Договорились! — Ромка чмокнул отца в щёку и побежал к дверям группы, но на полпути обернулся: — Пап! А ты не забудешь про картон?
— Не забуду, — Алексей помахал рукой. — До вечера, космонавт!
Анна Петровна проводила мальчика взглядом и тихо сказала:
— Знаете, Алексей, я тридцать лет в садике работаю. Всякое повидала. Но такого счастливого ребёнка, как ваш Рома... Редко встретишь.
— Спасибо, — он смущённо улыбнулся. — Я стараюсь...
— И правильно делаете, — она положила руку ему на плечо. — Вы замечательный отец. Не каждая мать так о детях заботится, как вы.
Он кивнул, не найдя слов. Попрощался и пошёл к машине. На душе было легко и спокойно.
Вечером они действительно купили картон, краски и даже специальный блестящий клей – "чтобы звёзды приклеить", как объяснил Ромка. Ракета получилась немного кривоватая, зато большая – почти в человеческий рост. Они украсили её звёздами, нарисовали иллюминаторы и даже придумали название: "Степан-1", в честь зайца-космонавта.
— Пап, — сонно пробормотал Ромка, когда Алексей укладывал его спать. — А можно завтра мы покажем нашу ракету Мише? Пусть тоже полетает с нами в космос...
— Конечно, можно, — Алексей поцеловал сына в лоб. — Спи, мой хороший.
Выйдя из детской, он наконец достал письмо от Ольги. Там действительно было требование увеличить алименты – её новый муж потерял работу, нужны деньги...
Алексей скомкал письмо и бросил в мусорное ведро. Завтра позвонит адвокату, всё оформят. Деньги – это ерунда. Главное – его сын рядом, счастлив и любим. А остальное... Остальное неважно.
Где-то в глубине квартиры тикали часы. За окном шумел вечерний город. А в детской мирно сопел маленький мальчик, которому снились удивительные сны о космических путешествиях с самым лучшим в мире папой.
Уважаемые читатели, а как бы Вы поступили на месте Алексея?
Интересный рассказ: