Я остановилась на перекрестке трех дорог, по спине бегали мурашки– будто кто-то смотрит на меня. Я обернулась и увидела её – ту самую девочку в белом платье, за которой пошла к моровой могиле. Только теперь она казалась ещё более призрачной и несчастной. Её платье было грязным и порванным, волосы спутаны, а глаза – пустые и безжизненные.
– Ты меня видишь? – тихо спросила она, не двигаясь с места.
– Да, – ответила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Что ты хочешь?
– Ищи на обороте, – произнесла она.
– Где? О чём ты говоришь? – я попыталась подойти ближе, но ноги не слушались.
– С другой стороны, – она махнула рукой куда-то в сторону, но я не могла понять, куда именно.
– Какой стороны? Что ты имеешь в виду? – я начинала паниковать.
Девочка раздраженно вздохнула, подошла ко мне вплотную и вложила что-то в мою ладонь. Её прикосновение было ледяным.
– Ищи на противоположной стороне к озеру, – бросила она и резко развернулась, уходя прочь.
Я проснулась с криком, сжимая что-то в руке. В моей ладони оказалась горсть земли и... золотой крестик. Тот самый, который мы видели с Натальей на мечте ритуала ночью.
Тень, спавший рядом, резко поднял голову и принюхался к моей ладони. Его шерсть встала дыбом, он начал глухо рычать, обнажая клыки. Я в ужасе отдернула руку, а он продолжал рычать, глядя на крестик с нескрываемой яростью.
Несколько минут я не могла пошевелиться, пытаясь осознать произошедшее. Призрак девочки, её странные слова, этот крестик... Всё это не укладывалось в моей голове. Волчонок всё ещё рычал, и я, наконец, решилась спрятать крестик подальше, надеясь, что этот кошмарный сон больше не повторится.
То что земля могильная, не было никакого сомнения. Я подскочила с постели и стянула с кровати простынь, на которую просыпалась земля. Крестик я бросила в ящик трюмо, подальше от чужих глаз, и пошла варить кофе, чтобы сбросить с себя остатки дурного сна. Волчонок лениво потянулся и пошёл за мной.
Обычно крепко спящий Фимка в этот раз проснулся от тихого щелчка зажигалки, выскочил из шкафа, недоумевающе посмотрел на меня и пробубнив что-то про то что он опять проспал, поплёлся в ванную комнату.
Раннее утро разливалось по кухне мягким светом, проникающим сквозь тонкие занавески. Я сидела за столом, обхватив ладонями тёплую чашку с кофе. В доме царила такая тишина, что было слышно, как тикают старинные часы на стене и как посапывает у моих ног волчонок, свернувшийся клубочком.
Фимка бесшумно присел рядом и взял свою чашку, наполненную ароматным напитком. Его пушистые волосы аккуратно топорщились, а в глазах плясали хитрые искорки. Он примостился на краешек стула напротив меня, сложив руки на коленях.
— Хозяюшка, — прошептал он, — не спится тебе с утра пораньше?
— Да вот, мысли не дают покоя, — призналась я, отпив глоток ароматного кофе. — Знаешь, Фимка, я всё думаю о Лидии Семёновне... Можно ли ей доверять?
Домовой задумчиво почесал затылок, его брови сошлись на переносице.
— А что за дела у вас с ней? — спросил он осторожно.
— Да так, — я помешала кофе, — есть кое-какие делишки, как никак в одном деле крутимся. И ещё Иван Сергеевич с внуком... Не знаю, стоит ли доверять и им.
Фимка вдруг поднялся со стула, подошёл к окну и, указав пальцем на своё сердце, произнёс:
— Доверять можно только вот этому. — Он помолчал, глядя на просыпающийся лес. — Знаешь, Тася, каждое живое существо в этом мире либо предано кому-то, либо кем-то. Такова уж природа наша.
Его слова повисли в воздухе, словно туман над рекой. Я почувствовала, как внутри что-то сжалось. Тень у моих ног пошевелился во сне, но не проснулся.
— Значит, — медленно проговорила я, — лучше никому не рассказывать о своих планах?
Фимка кивнул, возвращаясь на своё место.
— Именно так, хозяюшка. Сердце не обманет, а люди... Люди могут и предать, и нелюди тоже…
Я задумчиво посмотрела на свою чашку. Утренний кофе вдруг показался горьким, но не от кофеина, а от осознания истины в словах домового.
— Спасибо, Фимка, — прошептала я. — Ты всегда знаешь, что сказать.
Тень зашевелился, потянулся и, зевнув, положил голову мне на колени. Я погладила его мягкую шёрстку, чувствуя, как спокойствие постепенно возвращается ко мне.
— А теперь иди-ка ты отдыхать, — посоветовал Фимка, поднимаясь. — Утро только начинается, а тебе ещё предстоит долгий день.
Он пошёл в сенцы, оставив после себя лишь лёгкий аромат свежеиспечённого хлеба. Я допила кофе, укрыла спящего волчонка пледом и отправилась в спальню, понимая, что Фимка прав. В этом мире можно доверять только своему сердцу, а думать всё же нужно головой…
Мне не спалось, и поняв, что уже не усну, прошла к трюмо и осторожно взяла в руки золотой крестик, который оставила девочка из ночного кошмара. Тёплый металл словно пульсировал в моей ладони, а гравировка на нём казалась такой знакомой, будто я уже видела её раньше. Несколько минут я рассматривала украшение, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок. Чужие кресты не должны находиться в доме – это я знала точно.
В сарае среди старых вещей крестик затеряется, решила я и отправилась к нему. Деревянные половицы скрипели под ногами, а пыль поднималась в воздух, когда я отодвигала в сторону коробки. Найдя укромное место между стопками старых газет, я спрятала крестик и поспешила вернуться в дом.
По дороге позвонила Наталье – хотела узнать, как она себя чувствует после ночи на холодной земле. Гудки тянулись долго, а когда она наконец ответила, её голос был сонным и хрипловатым. Она предложила встретиться в кафе – у неё появились какие-то догадки насчёт пропавших девушек и сектантов.
Одевалась я быстро – джинсы-бананы, водолазка, кожаная куртка. В машине включила музыку и, пытаясь расслабиться, начала подпевать любимым песням, выехала на дорогу.
В кафе Наталья уже ждала меня. Стол был сервирован с той особой домашней заботой, которая бывает только в маленьких уютных заведениях. На белоснежной скатерти стояли две фарфоровые чашки с горячим чаем, от которых поднимался пар, создавая причудливые узоры в воздухе. Рядом примостилась изящная сахарница с резной ручкой и молочник, наполненный густыми сливками. На тарелках красовались румяные сырники, политые свежей сметаной, а рядом лежали розетки с вареньем – малиновым, клубничным и вишнёвым.
Наталья, заметив моё напряжение, улыбнулась и махнула рукой:
– Я взяла на себя ответственность и заказала завтрак. Ты ведь наверняка не ела.
Я кивнула, но внутри всё сжималось от тревоги. Слова Фимки эхом отдавались в голове. Даже сейчас, глядя на искреннюю улыбку Натальи, я не могла избавиться от этого неприятного чувства. Словно кто-то невидимый наблюдал за нами, оценивая каждое движение, каждое слово.
– Ну что, – Наталья пододвинула ко мне чашку с чаем, – давай поедим, а потом я расскажу тебе кое-что интересное.
Я взяла чашку дрожащими руками, вдыхая аромат свежезаваренного чая, и попыталась расслабиться. Но напряжение не отпускало – оно словно въелось под кожу, заставляя каждую клеточку тела быть начеку.
После завтрака мы заказали кофе, сонная Наталья задумчиво размешивала сливки в чашке. Её взгляд был серьёзным, даже мрачным.
— Знаешь, — начала она, понизив голос, — я тут навела кое-какие справки.
— И что? — затаила дыхание я.
— В нашем городе сектантов отродясь не было. Ни одной группы, ни одного сборища.
— Но как же... — я растерянно посмотрела на неё.
— А вот так. То, что мы видели — это работа кого-то другого. Колдунов или даже кого-то похлеще.
— Но как... как ты это поняла?
— Просто знаю, — она нахмурилась. — Вызвать духа могли только те, кто обладает настоящей силой. Магической силой. Не какие-то там городские сумасшедшие.
Мы помолчали, каждая погруженная в свои мысли.
— Нужно осмотреть место ритуала при дневном свете, — наконец сказала Наталья. — Ночью мы могли не заметить важных деталей.
— А если нас увидят?
— А куда нам деваться? Да, возможно будут лишние вопросы, — она покачала головой. — Но это необходимо.
Мы договорились встретиться через пару часов у моровой могилы.
Когда я приехала домой, Тень сразу почувствовал моё беспокойство. Он крутился вокруг ног, поскуливал и явно хотел последовать за мной. Моё сердце сжималось от боли — я не могла взять его с собой, но и оставлять одного было невыносимо тяжело.
— Прости, малыш, — прошептала я, погладив его по мягкой шерсти. — Так нужно.
Дорога к месту встречи превратилась в настоящее испытание. После утреннего дождя земля превратилась в сплошную грязь, ехать на машине было слишком приметно и я пошла пешком, ругаясь без остановки. Каждый шаг давался с трудом — сапоги тонули в раскисшей почве, а холодный ветер пробирал до костей. Деревья вокруг казались зловещими стражами, их голые ветви тянулись к небу, словно пытаясь дотянуться до облаков.
С каждым метром, приближая меня к месту ритуала, тревога нарастала. Я не могла избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Возможно, это было просто игрой воображения, но я постоянно оборачивалась, вглядываясь в осеннюю мглу.
Когда впереди показались очертания холма, я остановилась перевести дух. До встречи с Натальей оставалось всего несколько минут, но она написала, что задержится и я решила начать осмотр без неё.
На том месте, где вчера лежал крестик была только раскопанная земля и парочка земляных червей. Я уже было начала огибать холм и в голове вспыхнуло воспоминание с фотографиями пропавших девушек. На шее миловидной блондинки был этот крестик!
Озарение ударило как обухом по голове и в этот же момент всё сложилось! Трясущимися руками я достала из кармана телефон и открыла карты, увеличивая масштаб. Озеро было расположено с левой стороны и если провести пальцем по следованию полевой витиеватой дороги, то моровая могила была расположена с правой стороны от водоёма. Эти две точки разделяла лесополоса…
—Так вот о какой противоположной и обратной стороне Маринка и девочка говорили во снах, - прошептала я.
Шорох чьих-то шагов по траве резанул по ушам. Я ожидала увидеть за спиной Наталью, но не успела обернуться, что-то тяжелое ударило по голове и я потеряла сознание…
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊
