«Больше слушали в установленное время береговые станции, чем вызывали и отвечали, - нужно было конспирироваться, так как нас могли запеленговать» (Н. А. Мерт).
Установка радиооборудования на судне предусматривалась на этапе строительства в Великобритании. В числе первых был установлен радиотелеграф системы Маркони.
Сведения о работе радистов «Красина» в условиях Великой Отечественной войны фрагментарны, однако они являются важной составляющей страниц истории ледокола. Радиосвязь красинцами применялась как во время обеспечения проводки судов, спасательных операций или при передаче прогноза погоды, так и для передачи важных политических заявлений и новостей.
Примечание: в фондах Музея «Ледокол «Красин» нет фотографий помещения радиорубки 1940-х годов, но имеются материалы, относящиеся к периоду, когда радиорубка находилась на жилой палубе.
23 июня на борт «Красина», стоявшего в бухте Провидения, прибыли представители портовой администрации. Они сообщили о нападении Германии на Советский Союз.
«Мы стали держать машину в 15-минутной готовности, вести усиленное наблюдение за бухтой, более внимательно следить за эфиром» – вспоминает Н.А. Мерт.
Осенью 1941 года в ходе переговоров с США об условиях аренды и ремонта «Красина» обсуждался и вопрос установки новой радиоаппаратуры.
С начала войны должность заведующего радио занимал Геннадий Михайлович Григорьев. В 1938 году он приступил к работе на «Красине» и, как отмечал капитан М. Г. Марков, «организовал эффективную работу радиостанции ледокола». Кроме Г. М. Григорьева были радисты Иван Иванович Скофень и Владимир Александрович Сухотский, а сын капитана Владимир Марков был включен в команду в должности ученика радиста.
О предстоящем большом переходе из бухты Провидения в порт Сиэтл по чистой воде и существовавшем затруднении в виде ящиков с радиостанцией Н. А. Мерт записал:
«Никак не укладывалась в наши планы необдуманно полученная во Владивостоке новейшая литерная радиостанция, предназначенная для береговой установки. Сбыть эту радиостанцию на берег в бухте Провидения не удалось. Двадцать семь крупногабаритных ящиков занимали половину носового грузового трюма. Впоследствии из-за этих ящиков наши механики не смогли оборудовать в трюме надлежащую холодильную установку. Выгрузить ящики за границей было бы, конечно, неосмотрительно, а установить станцию не представлялось возможным. Только в 1942 году с прибытием в порт Архангельск мы сдали радиостанцию па берег».
Во время пребывания в США Г. М. Григорьев, как один из самых авторитетных красинцев, часто брал на себя обязанности старпома.
«Все члены экипажа, свободные от вахт и работ, побывали на берегу. Начальник радиостанции Геннадий Григорьев, зная, что старпом остался на ледоколе и занимается своими делами, и на этот раз на берегу выступал, как обычно, от лица старшего помощника капитана ледокола "Красин”. Видимо, это звание ему нравилось больше, чем собственная должность» (Н.А. Мерт).
Первым вестником будущих налётов на конвой PQ-15 стал многомоторный гидросамолет-разведчик, появившийся над конвоем вечером 30 апреля 1942 года.
«По радио мы слышали, что гидросамолёт беспрерывно подаёт радиосигналы в эфир. Для кого они предназначались? Для командного пункта где-нибудь в Норвегии, на Нордкапе или для приближающихся самолётов? Или, может, для кораблей противника?».
После тяжёлого боя 3 мая радисты ещё долго слышали в эфире радиосигналы, посылаемые немецкими самолётами.
Вся служебная переписка велась шифром на малых мощностях. Вызывали и отвечали реже, в установленное время слушали береговые станции. Наиболее напряженными для радистов были «минуты молчания». С особым волнением также слушали передачи о военных событиях и о положении на фронтах.
После возвращения из полярного конвоя Г. М. Григорьев хотел покинуть «Красин», записавшись добровольцем на фронт, но, как ценный специалист, был оставлен на ледоколе.
«Сразу же по приходе в Мурманск Николай Инюшкин, начальник рации Геннадий Григорьев и стармех Павел Чукур, в то время молодые, решительные ребята, пошли в военкомат и потребовали, чтобы их немедленно отправили на фронт. Им, правда, прямо не отказали, но сослались на то, что у них нет мурманской прописки. Тогда ребята пошли в отдел милиции и там все-таки добились прописки, но дальше этого дело не пошло, на фронт их все равно не взяли ни тогда, ни после» (Н. А. Мерт).
По итогу перехода в Мурманск фамилия заведующего радио была внесена капитаном М. Г. Марковым в список отличившихся красинцев. В представлении к награде капитан указал:
«В арктическую навигацию 1941 года и заграничном плавании обеспечил бесперебойную радиосвязь на старом оборудовании радиостанции. Во время следования опасными зонами отлично обслуживал сигнальную связь. Принимал участие в монтаже радиооборудования на ледоколе, чем сумел сэкономить государству валюту».
Приказом командующего Северным флотом «О награждении личного состава Северного флота орденами и медалями Союза ССР» от 23 июля 1942 года Г. М. Григорьев был награжден медалью «За боевые заслуги». И уже после войны – орденом «Знак Почёта».
В конце августа суда Третьего арктического конвоя, следовавшего из Диксона в Тикси, были обнаружены с помощью гидросамолёта-разведчика «Арадо». Это были семь сухогрузов и танкер под проводкой ледокола «Красин».
На судах каравана ничего не знали о действиях тяжёлого крейсера «Адмирал Шеер», которому удалось скрытно проникнуть в Карское море. Во время стоянки всё было спокойно, сохранялась сложная ледовая обстановка и «Красин» вынужден был оставаться на рейде в бухте Макарова. Ждали информацию о разрядке льда.
Согласно воспоминаниям Н. А. Мерта, утром 25 августа заведующий радио Григорьев, второй помощник капитана Инюшкин, и старший лейтенант Баранов с разрешения капитана на моторном спасательном боте отправились на охоту на моржей, вооружившись винтовками «маузер». Судовой журнал «Красина» фиксирует эту или аналогичную охоту 24 августа и участие в ней 17 членов экипажа.
В это время «Адмирал Шеер» подобрался близко к конвою. Несмотря на то, что «Арадо» неверно определил курс обнаруженного конвоя, данные радиоперехвата позволили командиру В. Меендсен-Болькену понять ошибку.
В рейсовом донесении М. Г. Маркова от 25 августа имеется упоминание о получении с Диксона радиограммы с оповещением об угрозе нападения вражеского рейдера: «25/VIII в широте 7612 и долготе 9130 ost л/п «Сибиряков» обнаружил немецкого крейсера. Необходимо немедленно сниматься всему каравану и следовать на восток забиваться в лёд».
В ходе похода лишь однажды была объявлена боевая тревога. Это произошло в 23:23 25 августа, когда был замечен самолёт советского лётчика-разведчика И. И. Черевичного, который занимался исследованием ледовой обстановки. Однако самолёт был идентифицирован, и тревога была отменена.
Для «Красина» опасный переход завершился в сентябре 1942 года прибытием в Тикси. Уже в январе 1943 года в ходе ремонта в Молотовске на ледоколе было установлено новое радиооборудование, а накануне навигации, в мае 1943 года, радиорубка обзавелась бронезащитой.
В 1943-1944 годах заведующими радио на «Красине» были последовательно Г. М. Михайлов и К. П. Кардай, удостоенные наград «за выполнение заданий правительства и самоотверженную работу» в дни войны, а К. П. Кардай также медалью Нахимова.
P.S. В результате модернизации «Красина» в 50-х годах на судне появилась массивная надстройка, на капитанском мостике которой была оборудована радиорубка, которая откроется для посетителей в рамках выставочного проекта «Позывной UGXN» уже совсем скоро!
Список литературы:
Емелина М. А., Савинов М. А. Ледокол «Красин» – лидер Третьего арктического конвоя // Полярные чтения на ледоколе «Красин» – 2015. Арктика в годы Великой Отечественной Войны. Материалы международной научной конференции. М., 2016. С. 59-70.
Емелина М. А., Савинов М. А., Филин П. А. Ледокол «Красин»: история. походы, люди. Калининград: Живём, 2023. – 464 с.
Мерт Н. А. «Красин» в боевом походе. Владивосток: Дальневосточное кн. изд-во, 1976. – 175 с.
Наградной лист на заведующего радио ледокола «Красин» Григорьева Геннадия Михайловича // ЦВМА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 549. Л. 156-156 об.
