Ох, ну и денёк выдался... Знаете, бывает такое чувство, когда хочется просто завернуться в одеяло и послать весь мир куда подальше?
Вот у меня было именно такое настроение, когда я тащилась домой после работы.
Ливень на улице, начальник весь день бубнил над душой, а тут ещё эта чёртова ипотека... Короче, хотелось только одного – упасть на диван и отключиться от реальности.
И вот, значит, открываю я дверь своей квартирки, скидываю туфли (вот кто придумал, что на работу надо ходить на каблуках? Изверг какой-то!), и тут – звонок в дверь.
Я аж подпрыгнула от неожиданности.
"Кого там нелёгкая принесла?" – думаю. Открываю, а там...
Мама дорогая! Галина Петровна собственной персоной. Моя "любимая" свекровушка. С чемоданом, прошу заметить!
– Анечка, доченька! – щебечет она, как ни в чём не бывало. – Пустишь пожить? Я квартиру ремонтирую.
Я чуть не поперхнулась. Вот те раз! Это та самая Галина Петровна, которая полгода назад обещала мне все кары небесные за то, что я "испортила жизнь её сыночку"? И теперь она, значит, решила у нас поселиться? Ну прям сказка, ёлки-палки!
– Конечно, проходите, – выдавила я из себя, чувствуя, как внутри всё сжимается. Вот и приплыли...
Галина Петровна, не теряя ни секунды, прошмыгнула в квартиру. Оглядывается, значит, и выдаёт:
– Ох, Анечка, а у вас тут... уютненько. По-своему.
Я чуть язык не прикусила, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Знаю я эти "по-своему". Сейчас начнётся...
И началось! Мама родная, что тут творилось! Дни потянулись, как жвачка на асфальте – медленно и противно.
Галина Петровна заполнила собой всё – и пространство, и воздух, которым мы дышали. Она была везде, чтоб её! В спальне – "Анечка, ты бы хоть пыль вытерла, вон сколько её на тумбочке!". На кухне – "Доченька, ну кто же так борщ варит? Дай-ка я покажу". В ванной – "А полотенца-то у вас какие застиранные, прям стыдно гостей принимать!".
Я терпела, честное слово.
Ну, старалась, по крайней мере. Муж-то на работе с утра до ночи – ипотека сама себя не выплатит, как говорится. А я... Я как на поле боя. Каждый божий день – новая атака.
То она мои вещи перекладывает, то детские игрушки выбрасывает – "захламляете квартиру!". А однажды я застукала её за чтением моего личного дневника. Представляете? "Я же должна знать, о чём думает жена моего сына!" – заявила она, как ни в чём не бывало. Ну не наглость, а?
Но настоящий ад начался, когда Галина Петровна решила, что пора бы нам и "отблагодарить" её за визит. Вот те на!
Сидим как-то за ужином. Я, значит, измотанная работой и её постоянными придирками, ковыряюсь в тарелке. И тут она выдаёт:
– Аннушка, ты бы хоть помогла мне с ремонтом финансово. Всё-таки я вас вырастила.
Я чуть вилкой не подавилась. Чего-чего?
– С какого... С чего вдруг? – еле выдавила я.
– Ну как же, – продолжает она, как ни в чём не бывало, – вы молодые, работаете. А у меня пенсия маленькая. Вот и подумала – поможете старушке.
Я почувствовала, как внутри всё закипает. Ипотека, постоянные расходы на детей, кредит за машину – мы с мужем едва концы с концами сводим. А она...
– Галина Петровна, – начала я, стараясь говорить спокойно, – у нас самих ипотека. Мы едва справляемся.
– Ой, да ладно тебе! – махнула она рукой. – Подумаешь, ипотека. Ну так продайте эту квартиру и переезжайте ко мне. Зачем вам такие долги?
И тут меня прорвало. Знаете, бывают такие моменты, когда внутри что-то щёлкает, и ты понимаешь – всё, хорош! Я вскочила так резко, что стул с грохотом отлетел назад.
– Вы... Вы... – я задыхалась от возмущения. Слова застряли в горле, как кость. – Вы немедленно уходите из нашего дома! Как вы смеете указывать нам, где жить?!
Галина Петровна побледнела. Впервые за всё время я увидела в её глазах что-то похожее на страх. Она молча встала и направилась к выходу. У двери обернулась:
– Я думала, мы семья, – тихо сказала она, закрывая за собой дверь.
Я плюхнулась на стул, чувствуя, как меня трясёт. Облегчение мешалось с виной, злость – с усталостью. Что я наделала? Может, слишком резко? А с другой стороны – сколько можно терпеть-то, а?
Звонок телефона вырвал меня из размышлений. Муж.
– Ань, ты чего так рано? – голос встревоженный. – Мама звонила, сказала, ты её выгнала. Что случилось?
И тут меня прорвало. Я рассказала всё – про бесконечные придирки, про то, как она лезла в нашу жизнь, про финансовые претензии. Голос дрожал, я то и дело срывалась на крик.
– Ань, – муж вздохнул, – ты же знаешь, какая она. Может, не стоило так резко?
– Не стоило?! – я почувствовала, как злость снова поднимается внутри. – А как стоило? Молча терпеть, пока она разрушает нашу жизнь? Пока лезет в наши дела, читает мои дневники, критикует каждый шаг?
– Ладно-ладно, успокойся, – в его голосе слышалась усталость. – Я поговорю с ней. Может, это и к лучшему. Давно пора было расставить точки над и.
Я бросила трубку и обвела взглядом квартиру. Странно, но без Галины Петровны она казалась какой-то... пустой? Нет, не то слово. Спокойной. Да, именно так – спокойной и... своей.
Подошла к окну. За стеклом – вечерний город, огни фонарей, спешащие куда-то люди. Интересно, у них тоже такие проблемы с родственниками? Или это только мне так "повезло"?
Знаете, говорят, что семья – это самое важное. Что нужно прощать, терпеть, идти на компромиссы. Но где та грань, за которой компромисс превращается в самоуничтожение? Когда нужно сказать "стоп" и защитить себя, свой дом, свою жизнь?
Я не знаю, правильно ли поступила. Может, стоило быть мягче, искать другие пути. Но в тот момент я чувствовала – ещё немного, и я просто сломаюсь. Растворюсь в этом потоке критики, претензий, непрошеных советов.
Телефон снова зазвонил. На экране – "Мама". Палец завис над кнопкой "ответить". Сердце колотится как сумасшедшее. Что сказать? Как объяснить? Стоит ли извиняться или...
Я глубоко вздохнула и нажала "ответить".
– Алло, мам...
Знаете, иногда самые сложные разговоры – это те, которые мы ведём с самыми близкими людьми. Но, может быть, именно такие разговоры и делают нас сильнее? Учат отстаивать свои границы, не теряя при этом связи с теми, кто нам дорог?
Прошла неделя после того памятного вечера.
Квартира снова стала моей крепостью, моим убежищем от всех бурь. Каждый вечер я возвращалась домой и первые несколько минут просто стояла в прихожей, наслаждаясь тишиной.
Никто не комментировал мою одежду, не критиковал мою готовку, не перекладывал мои вещи. Блаженство, ёлки-палки!
Муж... Что ж, сначала он был не в восторге. Ночевал у друга два дня – "чтобы остыть", как он сказал. Потом вернулся. Молчаливый, задумчивый. Я не лезла с разговорами – пусть переварит. Он сам заговорил на третий день.
– Знаешь, – сказал он за ужином, – я поговорил с мамой.
Внутри всё сжалось. Вот оно. Сейчас начнётся – "ты неправа", "как ты могла", "она же пожилая женщина"...
– И? – я старалась, чтобы голос звучал спокойно. Не вышло.
– И... – он помолчал, подбирая слова. – Я, кажется, впервые услышал её.
По-настоящему услышал. Мама всегда была... властной. Привыкла командовать. Сначала отцом, потом мной. Она не со зла – просто по-другому не умеет. Но это не значит, что мы должны это терпеть.
Я смотрела на него во все глаза. Этот мужчина, который всегда защищал свою мать, который всегда находил для неё оправдания – "она же любя", "она же как лучше хотела"... И вдруг такие слова?
– Ты правда так думаешь? – недоверчиво спросила я.
– Правда, – он взял меня за руку. – Прости, что не встал на твою сторону сразу. Просто... это непросто – противостоять собственной матери. Особенно такой, как моя. Но ты была права – нельзя позволять никому, даже самым близким, разрушать наш мир.
В тот вечер мы долго разговаривали.
Вспоминали, как познакомились, как решили пожениться, как покупали эту квартиру. Как мечтали о будущем. О нашем будущем – только нашем, без посторонних советчиков и "доброжелателей". И я поняла – какой бы сложной ни была ситуация с Галиной Петровной, она помогла нам с мужем стать ближе.
Понять, что мы – команда. Что мы защищаем друг друга и наш общий дом.
А вчера... Вчера раздался звонок в дверь. Я открыла, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. На пороге стояла Галина Петровна. Без чемодана, слава богу. С пакетом, из которого торчала банка с вареньем.
– Анечка, – сказала она, глядя куда-то в сторону, – я тут мимо проезжала. Решила занести тебе варенье. Сама делала, из абрикосов.
Она выглядела меньше, чем обычно. Съёжилась как-то, постарела. И в глазах – что-то новое. Неуверенность? Раскаяние?
– Спасибо, – я взяла пакет, не зная, что ещё сказать.
Повисла неловкая пауза. Мы обе понимали – нужно что-то решать. Либо строить новые отношения, либо попрощаться навсегда.
– Может, чаю? – наконец выдавила я.
Она кивнула с облегчением. Так мы и сидели на кухне – две женщины, которых судьба связала узами родства, но которые только сейчас начинали учиться быть семьёй. Настоящей семьёй – где уважают границы друг друга, где не пытаются командовать.