Когда речь заходит о модернизации Китая и знаменитой «политике реформ и открытости», принято сразу вспоминать имя Дэн Сяопина. Именно он считается отцом новой китайской модели развития, которую мир наблюдает с конца 1970-х годов. Однако между смертью Мао Цзэдуна в 1976 году и эпохой реформ существует промежуточная, часто забытая, но исключительно важная фигура — Хуа Гофэн. Его имя редко звучит в панораме китайской истории, но именно он стал тем мостом, который провёл Китай от маоистского прошлого к экономическому будущему.
Из провинции Мао — в центр власти
Хуа Гофэн (настоящее имя — Су Чжу) родился в 1921 году и начал свою политическую карьеру в 1938 году, вступив в Коммунистическую партию Китая и Народно-освободительную армию. После основания КНР он занял высокие посты в провинции Хунань — родине Мао. В 1960-е, несмотря на жестокие кампании «Большого скачка» и «Культурной революции», Хуа оставался безоговорочно верен Мао, что и определило его дальнейшую судьбу.
Его чистая репутация и верность стали теми качествами, которые привлекли внимание Мао на закате жизни. В 1976 году Мао Цзэдун сделал Хуа Гофэна своим преемником, доверив ему ключевые посты — Председателя ЦК КПК, Премьера Госсовета и руководителя Военного совета ЦК КПК.
Победа над «Бандой четырех» и путь к реформам
На тот момент политическая элита Китая была расколота: с одной стороны — радикалы, группировавшиеся вокруг «Банды четырех» во главе с вдовой Мао, Цзян Цин; с другой — прагматичные реформаторы, такие как Дэн Сяопин, Е Цзяньин, Чэнь Юнь. Хуа оказался между ними, стараясь сохранить партийное единство и порядок.
Первым громким шагом нового лидера стал арест и нейтрализация «Банды четырех» — событие, которое в глазах народа и партийцев укрепило авторитет Хуа. Однако в дальнейшем он стал заложником своей собственной верности Мао. Хуа выдвинул лозунг «Два абсолютных»: «Абсолютно все решения, вынесенные Председателем Мао Цзэдуном, мы должны стойко защищать. Абсолютно все указания — неизменно соблюдать». По сути, это был призыв продолжать курс Мао, включая элементы «Культурной революции», несмотря на нарастающее недовольство в обществе.
Экономические амбиции: «социализм по-новому»
Однако помимо политической риторики, Хуа Гофэн начал продвигать амбициозную программу экономических преобразований. В её основе лежала концепция «Четырех модернизаций» — развитие сельского хозяйства, промышленности, обороны и науки. Он продвигал идеи технологического обновления, импорта западных технологий и капитала, восстановления дисциплины труда, повышения уровня жизни и даже осторожной поддержки индивидуального сектора экономики.
Хуа провозгласил курс «действовать самым решительным образом и быстрыми темпами». В рамках этого подхода планировалось построить 120 современных промышленных предприятий, закупить оборудование за границей и расширить внешнюю торговлю. Это стало своеобразным «Великим скачком» в сфере импорта и промышленного развития.
Показатели не заставили себя ждать: в 1977 году промышленность выросла на 14,3%, валовая продукция сельского хозяйства увеличилась на 1,7%, зарплаты у 40% работников госсектора были повышены. В 1978 году был собран рекордный урожай зерновых, а рост строительства жилья составил 33%.
Проблемы роста и поворот в сторону реформаторов
Однако такие темпы не могли не породить проблем. В экономике началась разбалансировка, наметилась инфляция, что потребовало проведения «политики урегулирования» в 1979–1981 гг. Всё это происходило на фоне усиливающегося давления со стороны реформаторского крыла партии, которые призывали к отходу от маоистских догм.
На рабочей конференции ЦК КПК в октябре 1978 года лозунги Хуа были поставлены под сомнение. Сцена китайской политики стремительно менялась: вместо «двух абсолютов» приходили принципы «раскрепощения сознания», «опоры на реальные факты» и «практики как критерия истины». Эти формулы стали идеологическим фундаментом для начала реформ Дэн Сяопина.
Хуа постепенно отстранялся от власти, сохраняя при этом лицо и партийный статус. Он не стал устраивать борьбу за посты, проявил политическую сдержанность и коллегиальность. Генеральный секретарь ЦК КПК Ху Яобан, впоследствии сам ставший символом либерализации, отмечал достоинства Хуа: стремление к единству партии, открытость к самокритике, уважение к новым курсам.
Наследие, о котором не говорят
Сегодня в официальной китайской историографии Хуа Гофэн упоминается вскользь. Чаще всего он предстает как временный правитель, привязанный к прошлому. Однако это представление несправедливо.
Хуа стал первым лидером КНР, который открыто поставил экономическое развитие выше политических лозунгов. Он начал импорт технологий, открыл страну для торговых связей с Западом и в какой-то степени заложил основы реформ, которые позже развернул Дэн Сяопин. Он критиковал последствия «Культурной революции», начал обсуждение таких новаторских для маоистского Китая тем, как материальное стимулирование труда и развитие индивидуального предпринимательства.
Экономист У Ли в своё время подчеркивал, что рост при Хуа был устойчивым и быстрым. А влиятельный хозяйственник Ли Сяньнянь призывал к переоценке политики того периода как основы последующего китайского экономического чуда.
Заключение: человек на переломе эпох
История Хуа Гофэна — это история компромисса, перехода и забвения. Он не был реформатором в классическом смысле, но и не был просто хранителем маоистского наследия. Его политика — это попытка примирить прошлое и будущее, удержать страну от нового потрясения и направить её на путь экономического развития.
И хотя звание главного архитектора реформ справедливо закрепилось за Дэн Сяопином, именно Хуа стал тем, кто открыл двери для нового Китая. Его имя заслуживает большего, чем строчка в учебниках — он достоин признания как один из важнейших, пусть и недооценённых, политиков новейшей истории Поднебесной.