Анна Степановна медленно опустилась на скрипучий стул возле окна. Старые руки дрожали, морщинистые пальцы сжимали чашку с чаем. За окном падал снег, укрывая двор белым одеялом. Тихо. Только часы отсчитывали секунды — тик-так, тик-так. Казалось, что вместе с каждым ударом уходила частичка её жизни.
Телефон зазвонил неожиданно, нарушив тишину квартиры.
— Алло? — голос Анны Степановны звучал устало.
— Мама, это я, Виктор. Как ты там? — в трубке слышался приглушенный шум, словно сын звонил с улицы.
— Живу помаленьку, — она вздохнула, поправляя платок на плечах. — Холодно только. Батареи еле теплые.
— Опять? — в голосе сына прозвучало раздражение. — Я же говорил тебе — звони в ЖЭК, не сиди молча!
Анна Степановна промолчала. Четыре раза она ходила в эту контору за последний месяц. Стояла в очередях, объясняла проблему равнодушным молодым девушкам за компьютерами. Обещали прислать мастера. Никто не пришел.
— Позвонишь? — настаивал Виктор.
— Позвоню, — соврала она и тут же перевела разговор: — Как Светлана? Как внуки?
— Нормально все... — голос сына стал напряженным. — Послушай, мама, тут такое дело... Мы со Светой разговаривали насчет тебя.
Сердце Анны Степановны сжалось. Она знала этот тон. Так начинались все неприятные разговоры.
— Помнишь, ты обещала помочь с первым взносом за машину? Даниле водительские права скоро получать.
— Помню, сынок, — тихо ответила она. — Только у меня сейчас совсем туго с деньгами. Лекарства подорожали, за квартиру больше платить стала...
— Мама, — перебил сын, — но ты же обещала. Данила так ждет. И мы рассчитывали на тебя.
В трубке послышался женский голос, а затем шуршание — видимо, Светлана, невестка, забрала телефон у мужа.
— Анна Степановна, — голос невестки звучал сухо и деловито, — мы же договаривались. Вы обещали помочь с машиной для Данилы.
— Светочка, я помню, но сейчас совсем трудно...
— Послушайте, — невестка не дала ей договорить, — мы с Виктором столько лет вам помогаем! То продукты, то с ремонтом, то с врачами. А когда нам нужна помощь — у вас вдруг денег нет?
Анна Степановна растерянно молчала. Когда это они ей помогали? Последний раз сын заезжал три месяца назад, привез пакет с крупами и консервами. А с ремонтом... Это было пять лет назад, когда трубу прорвало.
— Светлана, я на пенсию живу, — тихо произнесла старушка. — Лекарства дорогие, за квартиру платить надо...
— Это вы обязаны бабушке за квартиру, а не мы, поэтому помогайте ей сами, нас не дергайте! — вдруг выпалила невестка.
— Что? — Анна Степановна не поверила своим ушам.
— Что слышали! — голос Светланы звенел от раздражения. — Эту квартиру вам свекровь оставила, Виктора бабушка. Так что вы ей обязаны, а не наоборот. А нам вы должны помогать — мы ваши дети!
Анна Степановна почувствовала, как по спине пробежал холодок. В голове помутилось.
— Светлана, как ты можешь... — начала она, но трубку уже перехватил сын.
— Мама, не обращай внимания, Света просто устала, — его голос звучал неуверенно. — Но, понимаешь, с деньгами и правда очень нужна твоя помощь.
— Витя, — Анна Степановна пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал, — квартира эта моя и твоего отца. Мы её получили, когда ты еще в садик ходил. Какая свекровь? Что Света говорит?
В трубке повисло молчание, а потом снова раздался голос невестки:
— Не выкручивайтесь, Анна Степановна! Виктор мне всё рассказал — как его бабушка вам квартиру оставила! И что вы обещали за это о ней заботиться до конца дней!
— Света! — одернул жену Виктор, но было поздно.
Анна Степановна сидела, оцепенев от шока. Никакой свекрови у неё никогда не было — свекровь умерла ещё до их свадьбы с Николаем. А квартиру они получили от завода, где Николай проработал тридцать лет.
— Витя, — тихо произнесла она, — что ты наговорил своей жене?
— Мама, давай не сейчас, — голос сына стал раздраженным. — Так ты поможешь с деньгами или нет?
— Нет, — твердо ответила Анна Степановна. — У меня их просто нет.
— Замечательно! — вклинилась Светлана. — Когда нам нужна помощь — у вас ничего нет! А когда вам что-то нужно, мы должны срываться и бежать? Виктор, я же говорила — она никогда о нас не думает!
— Света, хватит! — одернул её муж.
— Нет, не хватит! Скажи ей, пусть квартиру продает, если денег нет! Переедет в однокомнатную, а разницу нам отдаст — мы её дети, в конце концов!
Анна Степановна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Руки похолодели.
— Витя, — едва слышно произнесла она, — это правда? Ты хочешь, чтобы я продала квартиру?
— Мама, ну зачем тебе одной такая большая квартира? — в голосе сына зазвучали просительные нотки. — Тебе и однушки хватит. А нам деньги очень нужны — ипотека, машина, дети растут...
У Анны Степановны закружилась голова. Двухкомнатная хрущевка на пятом этаже без лифта, где они с Николаем прожили сорок лет, где каждый угол хранил воспоминания — это "большая квартира"?
— Я не буду ничего продавать, — она вдруг почувствовала, как к ней возвращаются силы. — Это мой дом.
— Ну и сидите там одна! — закричала Светлана. — Только потом не просите о помощи! Это вы обязаны за эту квартиру, а не мы вам! Помогайте себе сами, нас не дергайте!
В трубке раздались короткие гудки.
Анна Степановна медленно положила телефон. За окном по-прежнему падал снег. Часы отсчитывали время — тик-так, тик-так. Но что-то изменилось в тишине квартиры. Что-то надломилось внутри неё самой.
***
Через три дня в дверь позвонили.
На пороге стояла Маргарита Павловна, соседка с третьего этажа.
— Аня, ты чего трубку не берешь? Я тебе звоню-звоню!
— Извини, Рита, — Анна Степановна пропустила подругу в квартиру. — Я телефон отключила.
— Случилось что? — Маргарита Павловна внимательно посмотрела на подругу. — На тебе лица нет.
Они сидели на кухне, пили чай, и Анна Степановна, глотая слезы, рассказывала о разговоре с сыном и невесткой.
— Да они с ума сошли! — всплеснула руками Маргарита Павловна. — Какая свекровь? Я же помню, как вы с Николаем въехали сюда — мы ж с тобой в один день ключи получали! Завод квартиры выделил!
— Вот и я не пойму, — вздохнула Анна Степановна. — Зачем Витя ей такое наговорил? И эти требования продать квартиру...
— А ты знаешь, что твоя квартира сейчас прилично стоит? — Маргарита Павловна многозначительно посмотрела на подругу. — Метро рядом, школа, поликлиника. Они на твоих квадратных метрах решили разбогатеть!
Анна Степановна покачала головой:
— Не верится, что родной сын...
— А ты к Олегу сходи, к юристу нашему, — перебила её Маргарита Павловна. — Он в четвертом подъезде живет. Пусть объяснит, какие у тебя права.
***
Две недели Анна Степановна не отвечала на звонки сына.
Она много думала, консультировалась с соседом-юристом и приняла решение.
Когда телефон зазвонил в очередной раз, она взяла трубку.
— Мама! Наконец-то! — голос Виктора звучал обеспокоенно. — Что случилось? Почему ты трубку не берешь?
— Здравствуй, Витя, — спокойно ответила Анна Степановна. — Я хотела тебя видеть. Приезжай в субботу, нам нужно поговорить.
— Что-то серьезное? — в голосе сына мелькнуло беспокойство.
— Да, очень, — твердо ответила она. — И, пожалуйста, приезжай один, без Светланы.
В субботу Виктор приехал рано утром. Анна Степановна встретила его при полном параде — в выглаженном платье, с уложенными волосами. На столе ждал свежезаваренный чай и пирог с яблоками — любимый пирог сына.
— Мама, ты меня пугаешь, — Виктор нервно крутил в руках чашку. — Что случилось?
— Витя, я продаю квартиру, — спокойно произнесла Анна Степановна.
Лицо сына просветлело:
— Правда? Мама, это замечательно! Я знал, что ты нас поймешь! Мы уже присмотрели тебе отличную однушку в...
— Я переезжаю к Нине в Тверь, — перебила его Анна Степановна.
— К какой Нине? — растерялся Виктор.
— К моей двоюродной сестре. Мы решили жить вместе — две старушки, веселее будет. У неё свой дом, участок. Буду огородом заниматься.
Виктор побледнел:
— А... деньги от продажи?
— А деньги я положу на счет, — Анна Степановна смотрела сыну прямо в глаза. — На свои похороны, на лечение, если понадобится. И часть внукам, когда они вырастут.
— Но мама! — Виктор вскочил со стула. — Мы же договаривались! Нам нужны эти деньги!
— Нет, Витя, — голос Анны Степановны был тверд. — Мы ни о чем не договаривались. И никакой свекрови, оставившей мне квартиру, никогда не было. Не знаю, зачем ты солгал Свете, но это твои проблемы.
— Мама, ты не понимаешь...
— Я все понимаю, сынок, — в её голосе прозвучала горечь. — Я тебя растила одна после смерти отца. Работала на двух работах, чтобы тебя в институт отправить. Никогда ни в чем тебе не отказывала. А теперь слышу, что я вам что-то должна, что вы мне чем-то помогаете...
— Мама, Света просто погорячилась...
— Дело не в Свете, — покачала головой Анна Степановна. — Дело в тебе, сынок. В том, что ты позволил ей так со мной разговаривать. В том, что ты соврал ей про квартиру. В том, что ты сам считаешь — я должна лишиться крыши над головой, чтобы вы купили новую машину.
Виктор опустил голову:
— И когда ты уезжаешь?
— Через месяц. Документы уже готовлю.
— А как же мы? — тихо спросил он.
— А что вы? — Анна Степановна грустно улыбнулась. — Вы будете жить своей жизнью. Я буду жить своей. Если захочешь навестить — адрес будешь знать.
***
Прошел год.
Анна Степановна сидела в плетеном кресле на веранде дома своей сестры. На коленях лежал телефон. пришло сообщение от внука Данилы — он писал, что поступил в институт и приедет на каникулах. Рядом тихо шелестела листвой яблоня, которую она посадила прошлой весной.
На душе было спокойно. Иногда больно, иногда одиноко, но спокойно. Она сделала свой выбор — не из мести, не из обиды, а из самоуважения. И пусть её решение кому-то показалось жестоким, она знала: иногда нужно уметь сказать "нет" даже самым близким людям. Особенно когда они забывают, что любовь — это не только брать, но и давать.
Со Светланой они так и не помирились. Виктор приезжал дважды — неловко, с подарками, виновато отводя глаза. Что-то между ними безвозвратно изменилось, но, может быть, еще не все потеряно?
Анна Степановна улыбнулась своим мыслям. Жизнь продолжалась, и в ней все еще было место для надежды.