— Ты опять дома? — Ирина толкнула дверь плечом, держа в одной руке тяжёлую сумку с продуктами, а в другой папку с отчётами. — Олег, ты вообще сегодня что-нибудь делал?
Из кухни пахло пережаренным луком и дешёвыми пельменями. Олег сидел за столом в трениках и майке, уткнувшись в телефон.
— Да я искал подработку, — буркнул он, не отрываясь от экрана. — Почти устроился... Костя обещал перезвонить.
Ирина поставила сумку на пол и глубоко вдохнула, пытаясь унять злость. Почти устроился. Почти помог. Почти муж.
Они жили так уже почти десять лет. Когда-то Олег обрушил на неё шквал красивых слов о вечной любви и семейной идиллии. Она поверила, влюбилась. Тогда всё казалось возможным: квартира в ипотеку, дети, уютный дом. Его мать, Валентина Аркадьевна, добавила денег на первый взнос, а кредит оформили на Ирину.
— Я устала, Олег, — выдохнула она, снимая пальто. — Мне нужна помощь, а не обещания.
— Я помогаю! Я же дома сижу, — обиделся он. — Готовлю, убираюсь.
Ирина оглядела квартиру: на столе грязные тарелки, в углу гора немытого белья.
— Потрясающая помощь, — хмыкнула она.
Он не услышал. Он никогда не слышал.
Я будто в болоте. Каждый день глубже.
На следующий день Ирина задержалась на работе: отчётность, новый проект. Когда она вернулась домой поздно вечером, Олег встретил её радостной новостью:
— Мама хочет на даче ремонт начать! Я обещал помочь.
— Замечательно, — устало сказала Ирина, сбрасывая туфли. — Помоги. Только за чей счёт?
Он потупился.
— Ну... Я тут кредит взял небольшой. Пару сотен тысяч. На стройматериалы.
Ирина замерла, как от пощёчины.
— Ты что? На чьё имя?!
— На твоё, конечно, — поторопился он. — У тебя кредитная история хорошая. Не переживай, я всё сам выплачу. Честно!
Её трясло. Она села прямо на пол, не в силах стоять.
— Мне платить ипотеку, коммуналку, теперь ещё твой ремонт?!
— Ты чего орёшь? — обиделся Олег. — Мама старая, ей надо помочь. Ты чего, чужая ей, что ли?
В ту ночь Ирина не спала. Слушала, как Олег сопит в другой комнате, и считала: сколько ей нужно на съём новой квартиры. Сколько останется на жизнь. Сколько лет уйдёт, чтобы закрыть эту чёртову ипотеку.
Хватит. Всё.
На рассвете она собрала вещи: одежду, ноутбук, документы. Олега даже не разбудила.
Первое время было тяжело. Ощущение свободы смешивалось с паникой: кто теперь поможет, поддержит? На работу Ирина ходила как на войну, вечно уставшая, вечно в раздумьях.
Тем временем Олег страдал на свободе. Без хозяйки, без еды, без денег. Мать приезжала по выходным с кастрюльками еды, иногда подкидывала пару тысяч на жизнь. Но в остальное время он сидел один в холодной квартире, которую нельзя было ни продать, ни сдать: всё завязано на общую ипотеку.
Спустя полгода он устроился охранником в круглосуточный магазин. Работа была скучная, но платили вовремя.
И там он познакомился с Анной.
Анна была шумная, рыжеволосая, чуть младше Олега. Любила смеяться и рассказывала анекдоты так, что у покупателей слёзы текли от смеха. Сначала они просто болтали на перерывах. Потом Анна предложила:
— Слушай, у тебя ведь квартира есть? Чего тебе одному киснуть? Давай я к тебе переберусь. Будем вдвоём веселее.
Олег согласился почти без раздумий.
Анна принесла в дом запах дешёвого парфюма и лотки с кошачьим кормом, хотя кота не было. Она устроила переполох: перекрасила стены в кухне в ярко-жёлтый, забила ванную полками с косметикой.
Олегу сначала даже нравилось. Снова кто-то готовил, убирался, тормошил его. Он снова чувствовал себя нужным.
И всё бы ничего, но однажды раздался звонок в дверь.
Ирина стояла на пороге в строгом пальто, с папкой документов в руке.
— Нам надо поговорить, — холодно сказала она.
Анна вынырнула из кухни, глядя на гостью с нескрываемым любопытством.
— Кто это?
— Бывшая жена, — пробормотал Олег.
Анна смерила Ирину оценивающим взглядом.
— О, как мило. Проходи, чего уж там.
Ирина вошла, оглядела хаос в квартире и поморщилась.
— Я хочу продать свою долю. Я уже взяла новую ипотеку. Нам нужно договориться.
— Да ну? — Анна уселась на подлокотник дивана. — А мы тут живём, между прочим.
Ирина посмотрела прямо на Олега.
— Живите. Только платить за эту квартиру будете сами. Я ухожу.
Она оставила документы на столе и вышла, не оборачиваясь.
Олег пытался выпутаться. Он уговорил Валентину Аркадьевну взять ещё один кредит. Мать была в ярости:
— Я вам дала на первый взнос! Вы всё профукали! Я на пенсии, Олег! — кричала она в трубку.
Анна сначала пыталась подбодрить его шутками и обнимашками. Потом заартачилась.
— Слушай, я сюда за стабильностью пришла, а не в долгах тонуть! — заявила она. — Ты сам с этим разбирайся.
Через месяц её вещи исчезли из квартиры.
Олег остался один.
Ирина тем временем обустраивалась в новом жилье. Крохотная однушка с облупленным подъездом, зато своя. Каждый вечер она заваривала чай с мятой, садилась у окна и чувствовала странную смесь пустоты и облегчения.
Никто не кричит. Никто не просит денег. Никто не врет.
Как-то вечером, вернувшись с работы, она увидела знакомую фигуру у подъезда.
Олег стоял с букетом полевых цветов, мялся, как школьник.
— Привет... — пробормотал он. — Я соскучился. Дай нам ещё один шанс.
Ирина смотрела на него долго. На потёртую куртку, на тусклый взгляд.
— Нет, Олег. — Она сжала ремешок сумки. — Всё кончено.
— Но я исправился! Работаю! Понимаешь?
— Поздно, — сказала она тихо. — Любовь — это не про цветы и обещания. Это про поступки. Про уважение. А у нас этого не было.
Олег опустил голову. Потом медленно повернулся и ушёл, волоча за собой букет.
Я больше не спасаю. Я спасаю себя.
Ирина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, прислушиваясь к тишине квартиры. Где-то вдалеке затарахтела старая батарея, в окно стучался мелкий осенний дождь. Было пусто, но легко. Легче, чем за последние десять лет.
На следующий день она окончательно оформила продажу своей доли квартиры. Покупателя нашли быстро — какую-никакую, а недвижимость в спальном районе всегда в цене. Деньги за продажу ушли в уплату долгов и частично — в новую ипотеку.
Теперь всё по-честному. Никому ничего не должна.
Олег, оставшийся один на доле матери, всё чаще слонялся без дела. С работой было туго: охрана в магазине наскучила, смены давали нерегулярно. Иногда его подзывали разгружать товар, иногда — сторожить склад.
Он пытался снова написать Ирине. Несколько раз. Сообщения были однообразными: "Как ты?", "Давай поговорим?", "Я изменился." Она не отвечала. Потом заблокировала его номер.
Вскоре на горизонте появился новый претендент на её сердце.
Михаил, коллега из соседнего отдела: тихий, улыбчивый, носил смешные вязаные свитера и умел слушать. Сначала просто болтали за обедом. Потом он как-то неловко пригласил её в кино.
— Давно хотел позвать, да всё не решался, — пробормотал он, краснея.
Ирина улыбнулась:
— Я согласна.
Они сидели в полупустом зале, ели попкорн, смеялись над глупыми моментами в фильме. После кино Михаил предложил зайти в кофейню.
— Я давно тебя замечал, — сказал он, перемешивая ложечкой капучино. — Ты всегда такая сильная. Независимая. Но глаза у тебя... печальные.
Ирина опустила взгляд.
Когда-то я мечтала, чтобы меня видели. Не только использовали.
Тем временем у Олега дела шли всё хуже.
Валентина Аркадьевна, поняв, что сын опять ничего не может, настояла:
— Продавай свою долю. И переезжай ко мне. Хватит дурью маяться.
Продать долю оказалось непросто. Покупатели шарахались от идеи совместной собственности без согласия второй стороны. Квартира начала медленно осыпаться: в ванной текли трубы, обои отслаивались. А ремонтировать было не на что.
Олег переехал к матери, не дождавшись покупателя. Валентина Аркадьевна выделила ему узкую комнатку с диваном и старым телевизором. Кухня пахла капустой и кошачьими лотками.
— Работать пойдёшь? — каждый день спрашивала она. — Или будешь сидеть?
Он кивал, обещал, но ничего не менялось.
Без Ирины мир оказался слишком холодным.
Ирина тем временем начинала дышать полной грудью. На работе её повысили: теперь она курировала целое направление. Зарплата выросла, но и ответственности прибавилось.
В один из вечеров Михаил пригласил её на ужин к себе домой.
— Я сам готовил, — гордо сообщил он, ставя на стол кастрюлю борща. — Правда, рецепт мамин.
В его уютной квартире пахло тёплым хлебом и яблоками. В углу мурлыкал кот.
— Чувствуй себя как дома, — улыбнулся Михаил.
Ирина поймала себя на мысли, что давно не ощущала такой естественной, спокойной радости.
Без скандалов, без упрёков, без тяжести на душе.
После ужина они сидели на кухне, пили чай с вареньем. Михаил смотрел на неё мягко и внимательно.
— Знаешь, я никогда не был женат. Всё ждал, что встречу кого-то... настоящего.
Ирина вдруг почувствовала, как внутри что-то потеплело, расправилось.
— А я долго думала, что настоящее — это страсть, борьба, драма, — сказала она. — А оказалось, настоящее — это когда спокойно.
Михаил протянул руку и нежно накрыл её ладонь.
— Давай будем просто счастливыми. Без борьбы.
Через пару недель Олег снова попытался заявиться к Ирине.
Он караулил её возле офиса, промокший под дождём, с тем же усталым букетом цветов.
— Ирина, пожалуйста, поговори со мной!
Она остановилась, глядя на него сквозь ливень.
— Что ты хочешь услышать?
— Что у нас ещё есть шанс, — всхлипнул он. — Я без тебя не могу...
— Ты не без меня не можешь, Олег. Ты без удобства не можешь.
Он стоял перед ней, жалкий, чужой.
— У меня новый дом, новая жизнь. И я не позволю тебе снова её разрушить.
Олег молчал. Капли стекали по его лицу, будто слёзы.
Ирина развернулась и ушла, не оглядываясь.
Прощай, прошлое. Я выбираю себя.
Но прошлое не собиралось отступать.
Вскоре Ирине позвонили:
— Здравствуйте, это из банка. Ваш бывший супруг указал вас в качестве контактного лица для подтверждения займа. Вы знакомы с Олегом Смирновым?
Ирина сжала трубку.
— Знакома. Но не имею к его долгам никакого отношения.
— Понимаем. Спасибо за подтверждение.
Положив трубку, Ирина села на диван и закрыла лицо руками.
Он опять ищет, за чей счёт жить.
Той же ночью она написала заявление в полицию о прекращении любых финансовых связей с Олегом. Квартира продана, кредиты закрыты — она чиста.
Наступила зима. Ирина и Михаил катались на коньках, пекли печенье на выходных, обсуждали отпуск в Сочи. Иногда ей всё ещё снились кошмары — что она снова живёт в той душной квартире, снова таскает на себе всё. Но утром она просыпалась — и видела рядом Михаила, его спокойное дыхание.
Олег же окончательно увяз. Подработки были нерегулярными, мать бурчала всё громче, здоровье сдавало. Старые друзья разбежались: никому не был нужен вечно жалующийся и вечно просящий человек.
Он всё чаще сидел один на кухне, уставившись в окно, где падал мокрый снег.
Когда-то у меня было всё. Любовь. Дом. Семья. И я всё это растерял.
Ирина шла по оживлённой улице, держа за руку Михаила. В воздухе пахло мандаринами и горячим шоколадом. В витринах магазинов переливались огоньки.
— Хочешь зайти? — спросил Михаил, кивая на книжный.
— Конечно, — улыбнулась Ирина.
Теперь я выбираю. Себя. Свою жизнь. Своё счастье.
В начале весны Олег снова попытался напомнить о себе.
Он узнал, что Ирина переехала, что у неё новый мужчина. Это жгло. Несправедливо казалось: он страдает, а она счастлива. Он пил дешевое пиво на кухне матери и сочинял в голове речи — про любовь, про раскаяние, про второй шанс.
И однажды вечером он всё-таки поехал к ней.
Нашёл её новый дом, выследил, как в сериалах. Стоял у подъезда, мял в руках жалкий букетик подснежников.
Из подъезда вышла Ирина — в светлом пальто, с сияющими глазами. Рядом шёл Михаил, неся её сумку. Они смеялись.
Олег шагнул к ним.
— Ирина! — крикнул он.
Она обернулась. Улыбка медленно сползла с её лица.
— Привет... — пробормотал Олег. — Можно поговорить?
Михаил встал рядом с ней, чуть впереди, как будто прикрывая.
— Всё, что тебе нужно сказать, скажи здесь, — спокойно сказала Ирина.
— Я... я всё осознал, — затараторил Олег. — Я один. Я без тебя пропал. Прости меня! Давай начнём сначала!
Ирина смотрела на него внимательно. Молчала долго.
Потом тихо сказала:
— Нет, Олег. Мы закончили. Я не твоя жилетка, не твой кошелёк, не твоя мама. И не твоя обязанность. Я себя больше не предам ради тебя.
— Но я... я изменился!
— Нет. Ты не изменился. Ты всё так же ищешь, кто тебя спасёт.
Олег опустил руки. Букет упал в грязный сугроб.
Михаил взял Ирину за плечи и повёл прочь.
Олег стоял на месте, глядя им вслед, пока их силуэты не растворились в вечерней дымке.
Весной Ирина вместе с Михаилом поехала на Чёрное море.
Они гуляли по пустынным пляжам, собирали ракушки, ели горячую кукурузу из старых тележек.
Ирина сидела на камнях у воды, чувствуя, как ветер треплет волосы.
— Спасибо тебе, — сказала она вдруг.
Михаил удивлённо посмотрел на неё:
— За что?
— За то, что ты не требуешь от меня ничего, кроме меня самой.
Он рассмеялся:
— А я и не хочу ничего другого.
Она улыбнулась, глядя на спокойное море.
Я выбрала себя. Я выбрала любовь, в которой есть свобода.
Тем временем Олег продолжал жить у матери. Подрабатывал сторожем на автостоянке. Платили мало, работы было ещё меньше. Валентина Аркадьевна ворчала, кашляла, жаловалась на давление.
Иногда Олег садился на лавочку во дворе и смотрел, как молодые пары гуляют с детьми, как соседи ездят на новых машинах, как жизнь ускользает мимо.
У всех всё получилось. А я... остался там, где начал.
Он пытался снова завести знакомства, писал девушкам в интернете, но на первых же встречах всё рушилось. Никто не хотел жить с вечным нытиком и безработным.
Прошло несколько лет.
Ирина и Михаил купили просторную квартиру. Завели кота. Иногда ездили в маленькие путешествия, вечерами читали друг другу книги.
Иногда Ирина вспоминала прошлое — как тяжело было тогда уйти. Как страшно было начинать заново.
Но каждый раз, обнимая Михаила, слыша его размеренное дыхание, она понимала: всё было не зря.
Мораль этой истории проста:
Любовь — это не спасение утопающего. Любовь — это путь двух сильных людей, идущих рядом, а не тащащих друг друга на себе.
Если тебя не любят — уходи.
Если тебя используют — отпусти.
Потому что жизнь одна. И тратить её на тех, кто не готов расти вместе с тобой, — самое страшное предательство по отношению к себе.
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки, впереди много интересных историй!