Русский перевод: ожидается
Это четвертая по счету книга Саяки Мураты, которую перевели на английский (а, если верить источникам, в этом году выпустят и на русском, что лично я себе представляю очень слабо). На японском “Исчезающий мир” вышел раньше сборника рассказов “Церемония жизни”, и тематически они друг друга дополняют: и то, и другое - о вывернутых наизнанку социальных табу, в первую очередь гендерных и репродуктивных. И на фоне “Церемонии жизни” “Исчезающему миру”, кажется, очень не хватает компактности (и, честное слово, я опять жалуюсь на длинноты и повторы в и без того коротком романе не потому, что у меня дефицит внимания!)
Героиня романа, Амане, - редкий человек, появившийся на свет от физической связи мамы с папой. В очередном дивном новом мире дети рождаются исключительно из пробирок, семьи создаются для дружбы и товарищества, а всякие там сексы постепенно уходят в прошлое - хотя внебрачные связи не только не порицают, но и всячески приветствуют, обсуждая как ни в чем не бывало (главное, домой к жене или мужу свою романтику не носите, а то инцест). А естественным следующим шагом во всем этом безобразии становится создание экспериментального города, где все взрослые - коллективная мама, а дети принадлежат этому коллективу. Но, конечно, на пути рационализаторских предложений всегда стоят эмоции и инстинкты, поэтому совершенно банальное взросление героини с влюбленностью в звезд и буйством гормонов - а позже совершенно обыкновенные человеческие желания полюбить и завести детей - превращаются в квест.
Самое забавное в книге, пожалуй, - это как Мурате удалось создать модель мира, на которую и прогрессивные, и консервативные граждане будут показывать пальцем и говорить друг другу "то есть вы вот так вот хотите, да?" В “новых” отношениях и порождаемых ими предрассудках, конечно, нет ничего принципиально нового: ни в “товарищеском” браке как формате финансового сосуществования, ни в нормализации супружеской измены (которая тут хоть и не считается предосудительной, а все равно почему-то никого особо не делает счастливее), ни в псевдораскованности, под которой прячется лютое, бешеное ханжество.
Вместе с тем “Исчезающий мир” где-то к середине начинает напоминать какую-то шизофреническую версию теста Бекдел: персонажи обсуждают только и исключительно браки, отношения и беременность. Понятное дело, что мир нарождающийся не способствует проявлениям индивидуальности, и коллективная одержимость вопросами размножения - это фича, а не баг. Кроме того, многомерность и психологическая глубина героев Мураты (и нужна ли она им) - это отдельный большой разговор. И все же, когда персонажи сводятся только и исключительно к своей позиции по одному конкретному вопросу и появляются в тексте главным образом для того, чтобы в двухтысячный раз ее озвучить, это вряд ли хорошо.
Впрочем, радует, что роман в конечном итоге не пытается решить заведомо нерешаемую социальную проблему - в отличие, например, от Gliff Али Смит, о которой я писала в начале года. Решения здесь вполне типичны для Мураты как для автора: если вас не стошнило по ходу действия, обязательно стошнит в финале.