Фрида Адольфовна, хрупкая женщина со взглядом гестаповки, была добрейшим человеком и единственным в Мурюке учителем иностранных языков. Неприличное в СССР отчество и одержимость родным языком стращали ребят сильнее, чем все ужасы тайги вместе взятые, поэтому даже завзятые двоечники, в свое время не осилившие букварь, бегло изъяснялись на немецком, пугая своих родителей охотников. "Женщина, — говорила Фрида Адольфовна тихим шелестящим голосом, — Должна быть изящной, как статуэтка. Я думала, Fräulein, Вы газель, а Вы, Екатерина, бельгийская лошадь!" И хрясь кулаком по парте так, что за дребезжащими стеклами дрожали кедры. Вот такой была наша Фрида.
Фриде Адольфовне выпала тяжелейшая из возможных судеб. Ведя свое происхождение из поволжских немцев, будучи маленькой девочкой, вместе со всей семьёй она была сослана в Казахстан, где позже встетила своего будущего мужа Карлушу, в миру Карла Ивановича Штольца. Отучились, она в педагогическом, он, потомок череды блестящих врачей, в ветеринарном. По распределению попали в село, на конезавод. Там родилась и умерла их первая и единственная дочка. Карл Иванович не смог вылечить какого-то племенного титулованного жеребца, сломавшего ногу на дальнем выпасе, за что получил статью о вредительстве и сел в тюрьму. Отсидев какое-то время, был переведен на вольное поселение, где история повторилась, а Карлуша стал вредителем-рецидивистом. Так они добрались до Мурюка, потому что дальше было ссылать некуда.
Над Фридой Адольфовной жестоко шутили, и с этим связано две примечательные истории, произошедшие в 1988 году.
Стояла холодная весна. Казалось, природа не может определиться куда ей свернуть — вперёд, к теплу и жаркому лету, или назад, укрыться снежным пледом и ещё немного вздремнуть. Ночью поднялся буран, и старшекласники пользуясь непогодой, заперли дверь Фриды, вставив в проушину какую-то железку. Первым уроком был немецкий, и завуч встревоженная отсутствием учительницы, зная о ее нечеловеческой пунктуальности, послала ребят проведать немку. Они и выпустили Фриду с мужем, отперев дверь. Шутка, увы, имела фатальные последствия.
Семейные вольнопоселенцы, жившие на территории поселка, были обязаны посещать утреннюю и вечернюю поверки, где происходила перекличка спецконтингента. Неявка на поверку жёстко каралась администрацией, и бедного маленького Карла Ивановича, похожего на папу Карло с иллюстрации к "Буратино", взяли под арест на десять суток. Супруги приняли это со смирением, так как за долгие годы злоключений научились и склоняться перед силой превосходящей их возможности, и терпеливо ждать, оберегая в душе теплый огонек надежды на лучшую участь.
Но шутники на этом не остановились. В первую же ночь, проведенную без Карлуши, Фрида проснулась от тихого стука в окно. Она прислушалась. Постучали и перестали, через пару минут постучали вновь. Фрида Адольфовна выглянула в окно, но за окном было пусто и вьюжно, снег заслонял качающийся слепой фонарь, и разглядеть что-либо не было никакой возможности. Так минуло несколько часов. Доведённая до отчаяния миниатюрная женщина всунула ноги в валенки и накинула бушлат: любой зверь лучше этой томящей неизвестности.
Причиной страданий Фриды оказалась мёрзлая картофелина, привязанная на нитку к раме. Вторая нитка уходила куда-то за ограду. Проследив путь, женщина обнаружила лишь следы шутников, сами они позорно ретировались, оставив поле боя за немкой.
Казалось бы невинный розыгрыш, стоит ли судить шалопаев, его устроивших? Но через три дня история повторилась у другого, кухонного окна, выходящего во двор. Не включая света и не подходя к окну, Фрида Адольфовна встала и оделась, полная решимости схватить хулиганов, резко распахнула дверь, ведущую от сеней и обомлела. На пороге стоял огромный медведь.
—И как же Вы, Фрида Адольфовна? — спрашивает испуганно Марина Юрьевна, моя классная руководительница и учитель математики.
—Испугалась, конечно. Потом сказала себе: "Соберись, Фрида. Этому нужно положить конец!" Взяла себя в руки и строго указала на ворота: "Уходите, миша. Вас не приглашали". И вы представляете, миша повернулся и ушел восвояси. Воспитанное, благородное животное. Не чета нашим ученикам.
Пикантность этому диалогу, подслушанному нами у раскрытых дверей учительской, добавлял факт, что предписание об аресте милого Карла Ивановича вынес ни кто иной, как подполковник Редкозубов, редкая сволочь и супруг уважаемой Марины Юрьевны. Так мы и жили в Мурюке, вместе и порознь. Разные статусы, судьбы, истории, приведенные к одному знаменателю сотнями километров безлюдной тайги.
Меня часто спрашивали, говорю ли я на английском. Я отвечала" "нет, увы", никогда не поясняя, что я говорю на немецком, как и все те, кто учился в Мурюке со мной.