Понедельник. За окном дождь со снегом. Слякотно. Холодно. Пасмурно. И дома темнота - электричество отключили во всем квартале. Тоскливо.
Тишина давит: телевизор не работает, радио вырубилось, мобильник разрядился. Связь с миром утеряна…
Настораживает негромкий стук.
В «глазок» ничего не видно.
Спрашиваю: «Кто?»
- Соседка с четвертого этажа. Спичек не одолжите?
Голос приятный, но незнакомый.
Меньжуюсь: открывать - не открывать? Вдруг за ней амбалы-домушники!
А чем я рискую? Денег у меня нет. Драгоценностей нет. Ничего нет! Только шкафы с книгами. Сплю на надувном матрасе. Стулья и те на Авито продал. В институте зарплату задерживают, а кушать хочется…
Приоткрываю дверь. По силуэту - девчонка, на лицо вроде симпатичная, не разглядеть толком - фонарик подсел, скоро сдохнет.
- Я из седьмой квартиры. Арендую комнату у знакомых. Они в отъезде. Одной в темноте страшно. Спустилась к вам. Свечка есть, а спички кончились…
- У меня тоже спички кончились. Есть зажигалка. Проходите. Держитесь за руку, провожу на кухню.
Синий огонек газовой колонки мерцает как маячок.
«Прикурили». Пламя свечи весело затрепетало, осветив гостью. Ладненькая, светленькая.
- Может, чаю согреть? - Предлагаю я. – Только кроме сахара из продуктов ничего не осталось. Магазин из-за аварии не работает.
- А у меня всего полно! – Отвечает. – Из деревни прислали. Могу сбегать, принести чего-нибудь вкусненького.
- Несите. Устроим вечернее чаепитие.
Она вернулась с картошкой, салом, помидорами, хлебным батоном и банкой черничного варенья.
Распорядилась по-хозяйски: «Доставайте тарелки, ложки, вилки. Мигом ужин приготовлю».
- Зашипело на сковородке сало. Живот заурчал в предвкушении пиршества.
- Меня Оксаной зовут, а вас?
- Федор Пантелеймонович.
Оксана повторила нараспев: «Пантелеймонович. Звучит солидно, торжественно, но выговаривать с непривычки трудно
А где, Федор Пантелеймонович, ваша жена?
- Ушла.
- К другому мужику?
- Вы догадливы, Оксана. - К другому. Сейчас она в Черногории, наконец-то всем довольна.
- Почему ушла?
- Захотелось беспроблемной жизни.
- Повезло вашей жене, в Черногории, говорят, чудесно.
- Не знаю, не бывал.
- Где вы работаете?
В научно-исследовательском институте.
- Чего исследуете?
- Я физик-лаборант. Приборы чиню. Пробирки мою.
После сытного перекуса Оксана взяла свечу и пошла осматривать мое жизненное пространство.
- Книг у вас много, Федор Пантелеймонович! Все про физику?
- Да, нет, в основном художественная литература. Классика.
- Я тоже литературу люблю, на филфаке в универе учусь, 3 курс. Зачет скоро, можно, я в ваших шкафах пороюсь, вдруг найдется что-то полезное?
Оксана споткнулась о надувной матрас. Чертыхнулась: «Это еще что за сооружение?»
- Постель.
- Прикольно!
Она подошла ко мне вплотную: «Усы у вас шикарные! Никогда с усатыми не целовалась. Можно, попробую?»
Не успел я опомниться, как она уже впилась в мои губы своими. Констатировала: «Сладко. Варенье на усах осталось. Я думала они мешать будут. Не мешают!..»
- Оксана, время позднее. Вам домой не пора?
- Меня там никто не ждет. Можно, я у вас останусь?
- Матрас надувной, укачает. - Я попытался отшутиться и выпроводить нежданного визитера от греха подальше. Но, похоже, девушка вполне освоилась в чужой квартире. Не дожидаясь разрешения, скинула свитерок, сняла джинсы и улеглась: «Идите сюда! Места хватит. Ваш матрас широкий».
Мне оставалось либо сбежать, либо ложиться рядом.
- И свет тушите! - Скомандовала Оксана. - Дуньте на свечку!
Выполнив ее приказ, я прилег.
- Федор Пантелеймонович, а можно, я к вам прижмусь? Теплее будет.
- Нет, Оксана, нельзя, я мужчина, все-таки, ваше присутствие меня возбуждает. Не сдержусь…
- Это хорошо, что возбуждает! А то кругом одни «голубые».
Прильнула своим худеньким телом к моему.
Я вздохнул: «Вы хоть совершеннолетняя?»
- Конечно! Мне уже двадцать!
- Двадцать! А мне еще только сорок семь! Вся жизнь впереди!
- Что вздыхаете? Сейчас многие зрелые мужчины молоденьких любовниц заводят. Тренд такой. Девчонкам со сверстниками неинтересно. Почти все инфантилы. Им бы трахаться и трахаться. К серьезным отношениям не готовы.
- Оксана, должен вас предупредить. Я, можно сказать, нищий. В институте третий месяц зарплату не выдают.
- Выдадут! Суд обяжет. Зато у вас жилплощадь огромная. Квартирантов пустите. Я к вам с удовольствием бы переехала.
Вам обязательно нужна женщина, забота, ласка. Одному тяжело. Вы какой-то несовременный, слишком интеллигентный, а я бойкая, энергичная, пробивная. И интерес у нас общий есть – литература!
С продуктами проблем не будет. Готовить умею. Где вам лучше меня найти? Да, и искать, чувствую, лень. Вы Обломов по натуре…Ну, соглашайтесь!
Шутит или серьезно?
- Я вас в темноте и рассмотреть-то, как следует не успел, а вы меня уже в любовники произвели.
- Чего меня рассматривать? На ощупь обследуете. Не бойтесь, я ничем не болею. Не отказывайтесь от меня, Федор Пантелеймонович. Я хорошая, правда.
Надо ли говорить, что наша первая совместная ночь прошла бурно.
Утром, проснувшись в цепких объятиях студентки, я подумал: «Она права, где я найду лучше!».
Днем состоялся переезд Оксаны с четвертого этажа на третий. «Приданое» – три сумки с продуктами, да чемодан с одеждой - перетащить не составило труда.
К вечеру дали электричество. Аварию устранили. В среду и деньги в институте выдали, принеся извинения за задержку.
Оксана шквалом своей энергии смыла унылость будней. Она вовсе не «отрабатывала аренду». Вошла в роль жены, как будто век со мной жила.
Зачет и экзамены сдала прекрасно. К учебе относилась серьезно. По танцулькам не бегала. Литературу, действительно, любила и знала. С удовольствием читала вслух Чехова, Гоголя, Тургенева …
Не я, а она водила меня по театрам, выставкам, филармониям. Слыша ее любимую присказку «А, можно?», я уже знал, что придется идти на премьеру в драму, на симфонический концерт или каток…
Финансирование культурного досуга, разумеется, подрывало семейный бюджет, но мы не голодали: ее родная деревня щедро снабжала экологически чистой провизией.
Моим обществом Оксана не тяготилась, наоборот - с гордостью представляя меня друзьям, говорила: «Федор Пантелеймонович – физик!!!»
Я зауважал себя, даже сподобился заняться заброшенной диссертацией. Начал вставать рано, делать зарядку, бриться, улыбаться.
Мне хотелось нравиться Оксане.
Идиллия закончилась через год. Без упреков, скандала и выяснения отношений.
- Федор Пантелеймонович, не сердитесь! Вы умный, добрый, с вами хорошо, но у меня, назревает роман, а в перспективе - светит Швеция! Можно, я к другу съеду?..
Оксана учится в Швеции, по обмену. Вместе с другом. Одной ей было бы страшно в холодной стране. Вместе они, безусловно, освоятся, и она будет согревать своим теплом родственную душу.
Я защитил кандидатскую. Безмерно благодарен Оксане за свое возрождение. Отношусь ко всему философски, но, когда у нас гаснет свет в квартале, подхожу к двери, прислушиваюсь – не стучится ли снова ко мне счастье?..
Владимир Лапырин.
Рисунок автора.