«Аты-баты, шли солдаты, с песней на парад…»
Припомнилась идиотская песенка советских времен. Кто же пел-то ее? Эдуард Хиль, кажется. Тот, которого выручил как-то сам Юрий Гагарин, Первый Космонавт планеты. Да, были времена!
Темные, но – светлые.
…На День Советской Армии молодой, но уже популярный тогда певец, исполнил шутливую песенку «Как хорошо быть генералом». Перед военной публикой. И надо же было такому случиться, чтобы в зале оказался какой-то генерал из Главного Политуправления, абсолютно не обладавший чувством юмора! Что-то он во время исполнения песенки недовольно пробурчал сидящим возле него подчиненным в полковничьих чинах. В общем, не успел Хиль выйти за кулисы, сопровождаемый восторгом публики, как там его уже ждали двое, по должности разъяренных полковников. Разговор был коротким и предельно жестким, после чего Хиль просто-напросто заболел, уехав домой. Эти рьяные блюстители форм и содержаний приказали ему (именно – приказали, гражданскому лицу!) год не появляться на сценах Союза. И пообещали, что если нарушит их приказ, последствия будут жестокими. Видимо, все это - в отместку за слишком «вольный» репертуар и неудовольствие своего «шефа». Да, тогда ГлавПУР в любом проявлении общественной жизни был страшной силой! Какой всегда была, к примеру, красота. Всесильный Комитет Госбезопасности отдыхал перед возможностями незаметных «серых полковников»!
А как раз на днях гениальная Александра Пахмутова только-только закончила работу над песней «Нежность», и усиленно подыскивала исполнителя. Обязательно – мужчину. Потому что песня должна была прозвучать на концерте восьмого марта, в Международный Женский, для пущего эффекта. Вспомнила о молодом, симпатичном и талантливом Эдуарде, позвонила ему. И от услышанного чуть не упала со своего любимого уютного кресла. Росту она была женщиной маленькой, но душу и характер имела - не в пример любому генералу, а уж о ее необузданном темпераменте прекрасно всегда говорили ее потрясающие людей песни.
Через пять минут Александра, которую народ из любви никогда не звал по отчеству, дозванивалась единственному человеку на планете Земля, который мог все. То есть, он мог все бросить ради других и рискнуть всем. Ради человеческого счастья. Ради справедливости. Что ж, что он был человеком неимоверно занятым? Обстоятельства требовали вмешательства «высшей» силы. То есть – правды. А этому человеку верили президенты и короли любых держав мира.
Она дозвонилась.
Юрий Алексеевич, прервав какие-то свои государственные и служебные заботы, будучи командиром отряда космонавтов и депутатом, рванул на своей черной «Волге» из Звездного городка в центр Москвы. В Колымажный переулок, дом четырнадцать. Недалеко от памятника Николаю Васильевичу Гоголю, что на бульваре имени великого русского писателя. Где, собственно, и располагался всегда центр Политуправления Советской Армии.
Часа два Гагарин мерил узнаваемой во всем мире походкой космонавта «номер раз», сверкая Звездой Героя и распугивая озабоченных делами младших офицеров, коридор возле приемной генерала армии Епишева, тогдашнего Начальника Главного Политического Управления.
И дождался.
Генерал, старый крутой вояка, увидев Юрия, растаял и завел «сынка», как он ласково называл Гагарина, к себе в кабинет, собираясь угостить того лучшим генеральским коньяком. Но после краткого и внятного рассказа Юрия Алексеевича забыл и о коньяке, и о каких-то важных делах, назначенных на день.
- …Твою мать! Это что ж за самодеятельность такая, а?! – грозно рычал Епишев, переваривая новость, - кто ж посмел штатским угрожать? Мы что, частная американская контора, что ли?!..
И, стоящему в дверях кабинета, адъютанту мрачно приказал:
- Найти и привести ко мне лично всех виновных!..
В общем, с той поры Эдуард Хиль стал практически «неприкасаемым» крестником полковника Гагарина и генерала армии Епишева. И восьмого марта того года вся лучшая половина Великой страны млела от трогательного: «Опустела без тебя Земля…».
Вот такие были времена.
Предыдущая часть: