Тяжело отдуваясь, бабка Софья, давно разменявшая восьмой десяток, с неистовым кряхтением стаскивала свежие закрутки к родовому, немало за свой век повидавшему погребу. Возле открытого люка стоял батальон сверкающих банок с милыми сердцу дарами огорода. Любовно погладив последнюю закатку, дородная пожилая женщина привалилась к стене и старушечьим скрипучим голосом воззвала в глубь дома:
– Максимка, ну-ка, помоги бабушке!
На зов примчался худенький растрёпанный мальчик лет девяти.
– Чё, баб? Мы там с дедом фильм про моряков смотрим!
– Смотрят они! – пробурчала Софья. – Ты лучше сюда глянь! Вишь, сколько я банок накрутила? Зимой трескать будешь! Давай-ка слазь вниз, достань, чё там с прошлого года осталось!
Мальчишка с готовностью нырнул в прохладную темноту погреба и начал одну за другой подавать пыльные банки, попутно читая названия:
– «Кабачковая икра», «Кабачковое варенье», «Свёкла в кабачках», «Яблочно-кабачковый компот», «Мечтадоры».
– Читай правильно! – заворчала бабуля. – Какие ещё мечтадоры?
– Не знаю, здесь так написано!
– Ну-ка, дай! Да глаза мои принеси!
Максимка сунул бабушке закрутку и послушно сбегал за очками, громко протопотав по старому деревянному полу. Бабулька присмотрелась к находке. В двухлитровой банке плавало что-то вроде лечо, переливаясь самыми причудливыми цветами: лиловым, оранжевым, зелёным, голубым, кое-где даже золотом поблескивало.
– «Меч-та-до-ры», – прочитала Софья невзрачную надпись на потёртой этикетке. – И правда! Это чё такое? Откуда взялось?! На кабачки не похоже!
– Выглядит вкусно!
– Это соседка Клавка, нарно, в том году притащила! Ох, царство ей небесное, ведьме бесстыжей!
– Съедим?
– А вдруг они тётки Зинки твоей?! Гадюка могла и бутилизму туда впустить или, ещё хуже, плюнуть! Она ж ядовитая, как жаба!
– Так что? Выбросим?
– Да не, жалко! Ишь как переливается! А ну-ка, принеси открывашку!
Мальчишка сбегал за консервным ножом и помог бабушке с банкой.
– Вкусно пахнут! – ребёнок восхищённо закатил глаза. – Можно я попробую?
– Ещё чего! А если отравишься? Давай сначала деду дадим, ему всё одно скоро помирать! Не ходит, не видит, не слышит, тока жрёт!
– Да отличные мечтадоры! И дед у нас нормальный! Его тебе что, не жалко?
– Жалко мне загубленной молодости! Нормальный он, как же! Много ты понимаешь! Сколько крови выпил, ирод, ни одной юбки не пропустил! Пятнадцать лет уж, как удар его хватил. С тех пор так на моей шее и сидит, ноги свесил! Ничего с твоим дедом не случится, в крайнем случае снова штаны ему сменим!
Брюзжа, Софья подхватила банку, взяла ложку и проковыляла в комнату, где в кресле-каталке сидел дед Василий, щуплый и лысый старичок, устремивший застеленный бельмами взор куда-то между внутренним миром и телевизором. Может, он о чём-то грезил, а может, учуял божественный запах мечтадоров, но тянущаяся изо рта инвалида слюна быстро закапала на воротник.
– Ну-ка, на-ка!.. – бабуля ловко впихнула ложку ироду в рот и замерла в ожидании.
Дед не разочаровал. Бессмысленный доселе взгляд прояснился, старик зашевелился, растянул беззубый рот в счастливой улыбке и весь затрясся.
– Неужто преставится?! Скорую, что ли, вызвать?! – охнула Софья и прижала руку с ложкой к груди.
– Не дождёсси, злыдня трухлявая! – весело вскрикнул восставший губитель бабкиной молодости.
Словно резвый мотылёк, дед порхал по комнате, с воодушевлением напевал что-то отдалённо похожее на шлягеры восьмидесятых и время от времени пускался в присядку. Бабушка и внук стояли в одинаковом изумлении, раскрыв рты.
– Эге-гей! – радовался старик. – Думали, помру скоро?! Выкусите! Я ещё ничего! Сейчас к Клавке пойду! Выпьем с ней чаю, по душам, так сказать, поговорим!
Услышав о возмутительных планах вконец обнаглевшего деда, бабка Софья отмерла, набрала воздуха в грудь и завопила:
– А вот шиш тебе, старый хрыч! Испустила дух твоя Клавка! Уж два месяца как!
– Да и ладно! Не Клавка, так Танька, она тоже баба понятливая!
– Да ты!.. Да я!.. – от потрясения Софья растеряла весь словарный запас.
– Дедушка, я так рад, что ты очнулся! – встрял в общее «ликование» Максимка.
– Да ты ж моя радость! Одна опора! Хорошо, что Натаха родила, я уж думал, в девках останется! Ай, ладно, давай сюда свою консерву! Чувствую, ещё не все органы разработались!
– Ну уж нет! – не позволила себя одурачить Софья, вцепилась в банку и из вредности проглотила большую порцию неопознанного рагу.
Теперь в ожидании замер дед, в душе надеясь, что пришла бабкина очередь ослепнуть, оглохнуть, онеметь и оставить его в покое. Как назло, Софья не только не обезвредилась, но ещё и начала стремительно молодеть: лицо разгладилось, спина с хрустом выпрямилась, бёдра округлились, пышная грудь подтянулась с живота и соблазнительно заколыхалась в области декольте, прячась под застиранным халатом, кокетливо перехваченным пояском на тонкой талии. Настолько эффектно бабка не выглядела даже в свои лучшие годы. К сожалению, на характере эти метаморфозы никак не отразились. Похорошевшая супруга покрутилась у зеркала и восторжествовала:
– Ну что, задохлыш?! Можешь идти: хоть к Таньке, хоть к Маньке, хоть лесом! На черта ты мне нужен, Казанова плешивый? Без тебя проживу!
– Ну и нутро у тебя!.. Всю красоту портит! Даже консерва не справилась! И уйду!.. Вещи соберу только…
– Давай-давай, подгузники не забудь, зубы из стакана, чтоб на полку положить и чао, бамбино, сорри!
Градус напряжённости между вновь обретшими друг друга супругами нарастал и начал выливаться в банальный семейный скандал с мордобоем, какие в деревне были обычным делом. Мальчик, напуганный нездоровой обстановкой, схватил телефон и спешно нажал кнопку вызова.
– Мама, мама, приезжай скорее, здесь бабушка и дедушка с ума сошли!
– Максим? Что случилось? Я не могу сейчас приехать, рабочий день не закончился, и мне столько отчётов навалили, никак не разгребу!
– Тогда я папе позвоню!
– Ты забыл, отец в командировку на три дня уехал! Вечером приду, жди и не балуй там! – отрезала мать и повесила трубку.
– Ах так? – обиделся мальчик. – Тогда я тоже из банки попробую!
Максим взял со стола забытые на время выяснения отношений мечтадоры и съел сразу две ложки.
В комнате с оглушительным грохотом материализовался офисный стол, за которым сидела очень занятая с виду мама, крайне увлечённая пасьянсом на компьютере. Вслед за ними откуда-то сверху упал скрипучий диван с ничего не подозревающим папой и страстно обнимающей его секретаршей Любочкой.
Семейство замерло, потрясённо разглядывая друг друга.
– Что здесь происходит? – первой опомнилась мама. – Как я дома очутилась? Родители, вы ли это? Игорь, ты что тут де…, а это кто такая?!!
– Ой! – пискнула Любочка, испуганно хлопая удивлёнными глазками в обрамлении длинных ресничек.
– А это, доча, командировочный твой со своей кикиморой! Я тебе говорила: «Не пущай, все они псы блудливые!» – а ты всё: «Не такой..., не такой!..» – передразнила Софья и угрожающе уперла руки в бока.
– Наташ, ты всё неправильно поняла! – робко проблеял неверный муж, приглаживая волосы и подтягивая штаны. – Давай это позже обсудим наедине! А что здесь, правда, происходит?
– А это, дети, чудо-консерва так работает, вроде как желания угадывает! Похоже, внучок хотел вас видеть! Банка вон у него! – пояснил дед, украдкой подмигивая секретарше.
– Ой! – снова подала голос Любочка, подскочила к ребёнку, отняла мечтадоры, хватанула через край разноцветной жижи и моментально испарилась.
– Куда это она?! – удивился дед.
– Да уже на курорте, небось! С директором побогаче обнимается! – едко предположила Софья.
– Как ты мог?! – горестно всхлипнула мама и поискала глазами, чем можно срочно заесть стресс. Она нашла на полу банку, вытряхнула на руку часть аппетитно пахнущего содержимого и жадно сунула в рот.
Как по команде, офисный стол заполнился вёдрами с мороженым, тазами бутербродов и стопками плиток шоколада.
– А попить? – жалобно попросила мама, и среди представленных яств образовалась исполинская бутыль с прозрачной, как слеза, жидкостью.
– Ты же лопнешь! – всплеснула руками Софья.
– Не лопну! Я теперь могу есть, сколько хочу и не толстеть! Фу, самогон! – скривилась мама, принюхавшись к жидкости в бутыли, и пошла искать стаканы.
– Наташа, это не выход! – забрал переходящую банку мечтадоров папа.
Перед его ногами тут же возникла старая облезлая табуретка. На ней проявились толстенная верёвка и кусок мыла.
– Но я же ещё ничего не съел! – испугался Игорь.
– Это я тебе пожелала, долго исполнялось, – пробубнила набитым ртом мама, рассеянно следя за тем, как деловито и предельно аккуратно дед разливает самогон по гранёным стаканам.
Для Максима всё происходящее казалось жутким ночным кошмаром. Деталей происходящего он не понимал, но чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Со свойственной маленьким мальчикам решительностью он вырвал у отца гадкую банку, которая заставила взрослых ругаться, и быстро-быстро в неё зашептал:
– Пожалуйста, пусть всё станет как прежде! А вы, мечтадоры, возвращайтесь туда, откуда взялись! – и пока родители не успели прийти в себя и не отобрали консервы, добавил: – а ещё хочу новый велосипед, и чтобы уроки не задавали!
Ребёнок торопливо прижался ртом к горлышку. В тот же миг дом содрогнулся от оглушительного хлопка входной двери, из коридора раздались зловещие шаркающие шаги.
В комнату вошла два месяца, как почившая соседка Клавка. Безобразная, с почерневшим лицом и свисающей струпьями кожей. Она выставила руки вперёд и, шевеля безгубым ртом, просипела:
– Где-е мои-и меч-та-до-ры-ы-ы!
Максим бросил банку и спрятался за уставших удивляться родителей. Ноги деда подкосились, и он обессиленно рухнул на пол. Бабка Софья, утрачивая едва приобретённую молодость, три раза перекрестилась.
Нежить Клавка, кряхтя и теряя куски плоти, подняла банку, злобно сплюнула на пол горсть земли и исчезла. Вместе с ней исчез офисный стол с горой еды и самогоном, лишний диван из съёмной квартиры, а главное, пропали раздражение, злость и обида друг на друга. Упомянутый градус напряжённости со свистом сдулся до нуля.
– Ох, напугала, зараза! Даже после смерти покоя от нее нет, – пробормотала себе под нос бабка Софья.
Пожилая женщина, прихрамывая, прикатила инвалидное кресло, привычным, отработанным за пятнадцать лет движением подобрала распластанного на полу деда, кое-как усадила и покатила к телевизору.
– Ладно тебе, Вась! Столько лет вместе прожили, дочь вырастили, внука. Давай уж и помирать одной семьёй! Зачем тебе эти Клавки, Таньки? Я тебя сейчас пледом укрою, чай с вареньем принесу!
Дед, разумеется, молчал, скорбно склонив голову. Капающую изо рта слюну обогнала скупая мужская слеза, выражающая его честное мнение.
– Прости меня, Наташ! – покаялся пристыженный супруг. – Бес попутал! Я же только вас с Максимкой люблю! Она сама за мной всё время таскалась! Да и не было ничего! Хочешь, в отпуск поедем? Я путёвки в Турцию куплю!
Папа обнял маму, она вынула изо рта ложку, со вздохом положила голову мужу на плечо и громко икнула. Максимка радостно обнял родителей и побежал искать во дворе новый велосипед. По дороге он пнул одну из закруток. Банка покатилась, её содержимое всколыхнулось, блеснув манящим серебристым светом.
– «Чу-до-гур-ры», – вслух прочитал мальчик на поднятой банке.
Семья молча уставилась на находку.
– А ну-ка, дай сюда! – решительно скомандовала бабка Софья. – Не хватало нам снова какой-то дрянью отравиться! Пойду лучше Таньке её подарю!
Автор: Русмила
Источник: https://litclubbs.ru/duel/slonotjap-2-23.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: