Все части повести здесь
Ловушка для зайцев. Приключенческая повесть. Часть 6
Я ухожу. Что же – до завтрашнего утра вполне можно и потерпеть. Возвращаюсь домой, первым делом переодеваюсь в сухое, потом поднимаюсь на чердак. Хорошо, что крыша прочная – ни капли дождя не проникло сквозь нее. Незнакомец спит, тихонько постанывая. Пою его водой и ухожу. Нужно сварить еще куриного бульона, он прекрасно помогает поставить человека на ноги.
Хорошо, что в эти дни ни тетя Дуня, ни Анютка не тревожат меня – общение с кем-то было бы сейчас так некстати. И только я успеваю подумать об этом, как у ворот раздается звонок. Хорошо, хоть дождь закончился и не нужно бегать с зонтом. Открываю и вижу перед собой Агнию Маслову.
Часть 6
Спохватываюсь в сенках – надо бы взять фонарь, осторожно возвращаюсь в дом, потом выхожу во двор. Фонарь пока включать не стану, да и дверь открываю так, чтобы она не скрипнула. Не хочу спугнуть того, кто прячется сейчас на чердаке. В темноте я вижу, как кошка, а потому почти на автомате фиксирую то, что происходит вокруг. Полная луна на небе, редкие насекомые над колышущимися травинками, угрожающе чернеет лес там, за забором на заднем дворе. Останавливаюсь, чтобы немного перевести дух и сосредоточиться на том, что делать дальше.
Фонарь включаю только тогда, когда подхожу к лестнице на чердак, и тут же негромко вскрикиваю – на тропинке рядом с лестницей – кровь, большими темными каплями, видимо, капала, пока тот, кто находится на чердаке, брал лестницу. На ней, кстати, тоже капли крови. С гулко бьющимся сердцем начинаю подниматься, когда добираюсь до двери, говорю резко, но негромко:
– Эй, кто там?! Выходи, а то буду стрелять! У меня ружье!
В ответ слышу короткий то ли стон, то ли вздох. Толкаю ружьем дверь, фонарь висит у меня на локте за ручку и прекрасно освещает то, что происходит внутри.
На полу чердака на животе лежит мужчина. Одна рука под головой, ноги разбросаны в стороны. Видимо, он вошел, сделал два шага с желанием прилечь на старую, с панцирной сеткой, кровать, но упал, потеряв сознание.
– Эй! – тихонько говорю я – эй, вы живы?! Я сейчас полицию вызову!
Он делает усилие, чтобы перевернуться и тихо шепчет:
– Нет, прошу вас... Я... уйду скоро... Умоляю...
Черт! Ну, и приключения! К чему все это? И кто этот человек?
Замечаю под ним кровь, кладу в сторонку ружье, ставлю фонарь на сундук и подхожу к мужчине. Переворачиваю его и всматриваюсь в лицо. Заросшее темной щетиной, с открытыми глазами, в которых читаются признаки безграничного страдания, с плотно сжатыми губами, оно вызывает у меня бесконечное чувство жалости. Худой, волосы давно не стрижены, одежда – сплошная рвань, по которой можно понять только то, что раньше она была камуфлированной. Голые ступни с многочисленными ранами и порезами – видимо, он так и бежал по лесу босиком, потому что нет абсолютно никаких сомнений в том, что пришел он сверху.
Касаюсь его лба – так и есть, у него температура, он буквально горит, возможно, из-за его ран у него уже открылся воспалительный процесс.
Нет, и речи быть не может, чтобы оставить его здесь. Еще не хватало, чтобы он умер тут! Нужно бежать, звонить в полицию и скорую. Я хочу было подняться, но он вдруг резко, из последних, видно, сил, крепко хватает меня за руку. Воспаленные, красные глаза смотрят на меня, сухие губы шепчут:
– Нет, прошу вас! Не нужно, умоляю... Не звоните никуда...
– Ну, как же – не звоните? – говорю ему возмущенно – еще не хватало, чтобы вы здесь дух испустили, на моем чердаке!
– Как вас звать?
– Ася.
– Ася... Я прошу... Дайте мне... отлежаться, утром я уйду и больше вас не потревожу. Иначе мне... иначе меня...
Вспоминаю слова Марка о том, что где-то здесь, в соседнем районе, находится колония. А если этот человек – беглый преступник? И его ищет полиция?
– Вы из колонии бежали? – вырывается у меня.
– Нет... Нет, что вы... Я... не преступник... я вообще не помню, кто я...
Он закрывает глаза и со стоном выгибается дугой. Кажется, сейчас он совсем потеряет сознание.
– Подождите – говорю ему и, взяв ружье и фонарь, спускаюсь вниз.
Дома я быстро собираю все необходимое и снова иду туда, где лежит незнакомец. На чердаке быстро устраиваю ему постель на старенькой кровати, и стараюсь поднять его. Он встает и, еле волоча ноги, добирается до кровати.
Безжалостно разрезаю его тряпье и осматриваю раны. Очень много старых синяков, словно его избивали достаточно давно. Они уже светло-желтого цвета, но окончательно не исчезли. Какие-то многочисленные ссадины, порезы, которые кровоточат, следы от зубов на самой страшной и глубокой ране на боку. Ноги синие от многочисленных синяков и представляют собой один сплошной синяк. В ране на боку, от которой я с трудом отвела его руку, словно вырван кусок мяса. Качаю головой, думаю про себя о том, как и куда он уйдет – в таком-то состоянии. Потом достаю свои многочисленные пузырьки и лекарства и начинаю осторожно обрабатывать раны. Он ведет себя тихо, только скрипит от боли зубами и постанывает, но терпит, видимо, понимая, что закричи он в голос – и доставит мне проблем.
Пою его водой, не позволяя пить слишком много, потом ставлю обезболивающий укол, профессионально, со знанием дела, все-таки ветеринар – это тоже медик своего рода и тоже лечит живые организмы.
После придвигаю сундук к кровати, оставляю воду на сундуке, говорю ему тихо:
– Вам надо поспать. Мне тоже. Не вздумайте что-нибудь натворить. А утром мы решим, что с вами делать.
Я сижу с ним до тех пор, пока он не засыпает, потом кладу ему на лоб мокрую повязку, чтобы хоть немного с помощью внешнего воздействия сбавить жар. Пока я обрабатывала его раны, заметила, что мужчина очень развит физически, но при этом очень сильно истощен. Итак, он небрит, волосы его достаточно сильно отросли, у него многочисленные раны и синяки, он истощен... Какой из этого вывод можно сделать? А вывод следующий – либо это действительно сбежавший из колонии сиделец, либо... Неизвестно кто...
Интересно, как у него еще сил хватило пробраться на чердак? Конечно, сарай и мастерскую дяди я запираю, до чердака на крыше бани ему пришлось бы тащить лестницу, а тут нужно было только немного усилий – подставить ту самую лестницу к дверце чердака и забраться туда. Но даже при таком раскладе ему с его ранами это стоило огромных усилий.
И внезапно я вспоминаю слова Даши, дочери Виктора Ознобова: «...Многочисленные ссадины, царапины, какие-то укусы, словно на него в лесу волки напали. На нем была кровь животных, наверное, у папы был с собой нож, и он убил кого-то, защищаясь. Если бы его нашли раньше – у него был бы шанс выжить, но в такое время понятно, что люди по лесу не шарашатся.». А может быть, этот человек – тоже пропавший без вести и его ищут родные?
Еще проверяю температуру у незнакомца, потом спускаюсь вниз. Сна больше – ни в одном глазу. На небе уже пробивается тонкая розовая полосочка – не за горами восход солнца. Воздух свеж, ощущение, что каждая его молекула напитана частицей этой свежести. На траве лежит роса – крупная, прозрачная, хочется сорвать травинку и медленно запустить эту капельку себе на язык, чтобы почувствовать настоящий вкус неба и природы. Но сейчас пока не до сантиментов и любования утром.
Я вхожу в дом, зябко кутаюсь в пуховой платок, оставленный, видимо, еще от прабабушки – и как только сохранился?! – и открываю ноутбук, который привезла с собой из города. Это была моя вещь, и после развода я забрала его. Открываю, и на сайтах пропавших без вести ищу хоть какое-то фото, похожее на моего незнакомца. Почти час я провожу за этим занятием и понимаю, что все бесполезно – нигде в интернете нет ни слова, ни фото, хоть отдаленно напоминающего мне того, кто лежит сейчас на чердаке.
Когда я, все еще упорствуя, хочу все-таки свернуть это бесполезное дело и наливаю себе крепкий кофе, бросая взгляд на часы, время уже стремится к семи часам утра. И тут мне в голову приходит одна мысль. Я выхожу из дома и вижу, что я действительно не ошиблась – небольшой кровавый след, где пятнами, а где целой полосой, тянулся от дома, к мастерской и сараю, потом уходил к задней калитке и за нее, на ту самую, проложенную грейдером, дорогу.
Не раздумывая, насыпаю в тачку большую горку песка, беру лопату и тщательно посыпаю следы, чтобы скрыть их. Потом ухожу наверх к калитке, открываю ее и начинаю посыпать в сторону леса. Увлекаюсь этим занятием так, что сначала не слышу мерного шума колес автомобиля, и поднимаю голову только тогда, когда он останавливается рядом со мной.
Это открытый джип камуфлированного окраса, помимо мужчины за рулем, в нем сидят еще четверо. Все в камуфляже или просто в костюмах цвета хаки, на головах – кепки. Двоих из них я знаю – это Маслов-старший и его сын.
Данила Ефремович мастерски выпрыгивает из машины и подходит ко мне.
– Ася Николаевна! Что такая красивая женщина, как вы, делает в такой ранний час в этом неуютном месте?
Делать нечего – на дороге полоска крови, и он ее видит, нужно либо сказать правду, либо... Но почему мне что-то мешает это сделать? По видимому, мне все-таки лучше вообще молчать, пока незнакомец с чердака окончательно не покинет мой дом.
– Да вот – говорю я, улыбаясь самой невинной улыбкой и показывая на дорогу – проснулась рано, обнаружила в огороде кровь, а ночью слышала, как дрались две собаки – такой рык стоял. Честно говоря, я испугалась немного – вдруг это не собаки вовсе, а волки. А утром их не было уже – разбежались. А следы их бурной деятельности остались. И для меня это не очень приятно, вот и вышла засыпать...
Болтаю еще какую-то околесицу и чем больше делаю это, тем больше мой собеседник, похоже, верит мне.
– Ася Николаевна, а может быть, мы вам поможем? – предлагает мне Маслов.
– Ну, что вы, Данила Ефремович, вы, вероятно на охоту... Да и мне тут совсем немного осталось.
Он мнется и мне кажется, что хочет что-то еще спросить у меня.
– Вы, Ася Николаевна, осторожны будьте – говорит наконец – мало ли кто в этих местах шариться может. И если что – сразу бегите к нам, Марк, конечно, участковый, но он еще зеленый пацан, а я вам быстро помогу, если вдруг что... тем более, нас с сыном двое, да вот еще ребята – он кивает на мужчин в машине.
– Спасибо вам большое, Данила Ефремович. Но пока вроде бы я и сама справляюсь. Но буду иметь в виду.
Он садится в джип, и они уезжают, а я шумно выдыхаю и скоро возвращаюсь к себе.
Сначала осторожно поднимаюсь на чердак, Незнакомец все еще спит, разметавшись по кровати, повязка на лбу съехала на бок, над губой – бисеринки пота. Откинув старенькое одеяло, внимательно осматриваю повязки – некоторые из них кровоточат. Нужно будет чуть позже разбудить его и поменять. Самое печальное, если у него начнется сепсис. Внимательно осматриваю ноги. Они, конечно, в синяках и ранах, многочисленных порезах, но отеков нет, думаю, что ноги его заживут быстрее всего. Пока оставить все, как есть и спуститься вниз – сварить ему куриный бульон, по нему видно, что он совсем без сил.
Но сначала – обойти территорию двора, посмотреть, везде ли я засыпала кровь. Убедившись, что везде, иду в дом, включаю негромко музыку и начинаю варить суп. Готовить суп-лапшу с курицей я мастер. Дядя Сергей был еще тот кулинар, и все свои знания передал мне.
Видимо, незнакомец был настолько уставшим и без сил, что проспал практически до вечера. Хорошо, что в этот день ко мне никто не заглядывал и не приходил – я итак была в смятении, и не знала, что делать, так что только гостей мне недоставало сейчас.
Весь день я пробыла в напряжении и несколько раз поднималась на чердак. Когда увидела, что незнакомец открыл глаза и тут же поморщился от боли, спустилась вниз, взяла чашку с бульоном, немного хлеба и травяной чай, и снова поднялась к нему.
Его глаза уже не смотрели на меня с каким-то отрешенно-безумным выражением – взгляд их изменился, стал более осмысленным.
– Ася... Как вас по отчеству? Вы мой ангел-спаситель...
– Будет вам. И отчество не обязательно. А вот кто вы, мне интересно знать? И советую не врать, иначе это может плохо кончиться.
Он горько усмехается.
– Да какой тут врать, когда врать не о чем?
– Что вы хотите этим сказать?
– Дело в том, Ася, что я не знаю, кто я.
– Что? Придумайте что-нибудь поинтереснее.
– Это действительно так и есть – я не помню, кто я...
– Но ночью, когда вы бессовестно пробрались ко мне на чердак, вы сказали, что не из тюрьмы... Значит, вы в этом уверены, и что-то все равно помните?
– Только последние события и только отрывками. Помню какую-то яму... Множество людей... Помню, как бежал... И все. И еще помню, как меня кусала собака, то ли волк...
– То есть вы даже не помните, как вас звать?
– Да. Я вообще не помню, кто я, откуда, и как оказался здесь.
Я хмыкаю недоверчиво.
– А почему я должна вам верить?
– Это совершенно не обязательно. Вы не переживайте – стемнеет, и я уйду из деревни, чтобы... не мешать вам.
Он вдруг захлебывается в жутком кашле, я даю ему воды, пою из железной кружки, потом говорю:
– И куда же вы направитесь в таком состоянии? Если вы даже не помните, кто вы?
– Ничего. Доберусь до города – он задыхается после кашля – а там... пойду в полицию...
– Но у нас тут тоже есть полиция и врачи в фельдшерском пункте. Давайте я позову участкового, и он вам поможет. А врачи переправят в город.
– А как называется эта деревня, в которой вы живете?
– Заячье логово – отвечаю я, не понимая, к чему он клонит.
– Нет – он решительно мотает головой по подушке – нет. Тут также опасно для меня, как и там, в лесу. Я не знаю, почему... Нет, мне надо в город. Ася, скажите, вы можете оказать мне услугу и рассказать, как добраться до города?
– Конечно. Но как вы не побоялись прийти в дом? Ведь вы не знали, кто в нем живет. На моем месте мог быть мужчина с ружьем...
– Мужчина с ружьем... – повторяет он задумчиво за мной – я просто... был в таком состоянии, что думал, что умру. Хотелось уже где-то найти пристанище и хотя бы немного отдохнуть. И было все равно – где! Казалось, в три часа ночи все спят и никто не услышит.
– Ладно. Вам надо отдохнуть, если вы хотите в сумерках покинуть деревню. Я сделаю вам свежие перевязки и принесу одежду моего покойного дяди – другой у меня, к сожалению, нет. И объясню, как добраться до автобуса и доехать до города, а потом, по темноте, выпущу вас. Только прошу – лежите тихо, ко мне иногда приходят знакомые, я бы не хотела, чтобы вас обнаружили.
Он пообещал, что будет вести себя тише воды, ниже травы, съел весь бульон и хлеб, потом попил чай. В глазах его мелькнуло желание попросить добавки, но я сразу пресекла это.
– Нельзя. Вы голодны, есть нужно осторожно и понемногу. Еще не хватало, чтобы вам стало плохо.
После еды я сменила ему повязки. Раны заживали плохо, кроме того, если его кусали животные... Где-то у меня была вакцина от бешенства и столбняка. Нужно поискать и поставить ему, иначе вполне не избежать заражения. Да и срок этих укусов неизвестен – вполне может быть, что шанс уже упущен.
Спускаюсь вниз, нахожу нужные мне вакцины, ставлю незнакомцу, и он тут же снова засыпает. Мне же пока нужно подобрать ему одежду, что-то из дядиного. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что он сможет идти, этот мужчина. Слишком слаб, слишком истерзан и истощен, раны его заживают плохо. Я вдруг вспоминаю дядю Сережу – похоже, это какая-то тенденция. Он обнаружил в лесу истерзанного человека, и ко мне пришел такой же. Тому нужна была помощь, и этому тоже. Вот только интересно – этот что-то знает о ободке с заячьими ушками? Нужно будет показать ему фото, ибо сам ободок так и остался у знахарки под лавкой.
До вечера я подбираю незнакомцу одежду, навожу порядок в доме – работы хватает, и она отвлекает меня от того, что происходит. Когда поднимаюсь к нему, уже в сумерках, обнаруживаю, что он лежит с открытыми глазами и смотрит в потолок, словно ищет там ответы на какие-то только ему известные вопросы.
– Как вы? – спрашиваю я и кладу на сундук одежду и обувь, которую приготовила.
– Гораздо лучше, спасибо.
– Я принесла вам одежду дяди и немного денег. Вполне возможно, что добравшись до дороги, вы сможете поймать попутку, люди здесь добрые, остановятся.
– Хорошо – он тяжело садится на кровати – спасибо вам, Ася.
– Осмотрю ваши повязки.
Мне все еще совсем не нравится то, что я вижу. Кроме того, я чувствую, что у мужчины снова температура. Он встает, покачивается и внезапно снова падает.
– И куда же вы пойдете в таком состоянии? – спрашиваю я его, качая головой – сделаете несколько шагов и упадете. Оставайтесь тут, я постараюсь хоть как-то залечить ваши раны, а потом, когда будете твердо стоять на ногах – сможете уйти. Может быть, до того времени, вам удастся что-то вспомнить.
– Спасибо вам, но я не хотел бы доставлять хлопот...
– Уже доставили – говорю я – так что одними хлопотами больше, другими меньше, чего уж теперь. Но у меня условие – старайтесь никак себя не выдать. Иначе... если, как вы думаете, вам грозит опасность – вы под монастырь не только себя, но и меня подведете.
– Хорошо – говорит он – простите меня еще раз... Я уйду через несколько дней.
– Принесу вам одеяло потеплее, все-таки ночи холодные. И подтоплю печь. Труба проходит через чердак, вам будет теплее.
– Ася! – он вдруг опять берет меня за запястье – вы меня не сдадите?
Я мотаю головой:
– Нет, не сдам. Давно бы уже сделала это.
Я снова кормлю его оставшимся куриным бульоном и чаем, и спускаюсь к себе. Сначала, находясь в доме и зная, что где-то на чердаке лежит посторонний мужчина, я ощущаю некоторую неловкость. Мало ли кто он такой... Но потом вспоминаю дядю и понимаю, что моя интуиция меня не подводит – этому незнакомцу нужна помощь, и моя задача – помочь ему. Коробит только одно – у него нет документов, нет памяти, он не числится в списках пропавших. Как быть и где искать его близких? Как ему передвигаться без доков, когда они в нашей стране нужны буквально на каждом шагу?
Ладно, обо всем этом мы можем подумать и завтра, сегодня уже пора спать. Только вот засну ли я?
Но несмотря на дискомфорт от присутствия постороннего, я довольно быстро засыпаю, а утром сразу направляюсь на чердак. Мой подопечный тихонько стонет, голова его мечется по подушке, и я сразу понимаю, что у него жар. Ставлю укол, даю ему попить воды, проверяю раны – мне абсолютно не нравится их вид.
Немного подумав, говорю ему:
– Мне надо отлучиться из дома, поэтому придется вас закрыть, а то, не дай бог, еще выберетесь на улицу в бреду.
Кладу ему на голову смоченное ледяной водой полотенце, спускаюсь вниз, собираюсь и выхожу из дома.
Я очень, очень надеюсь на то, что она не откажет мне в помощи. Даже не мне – тому, кто лежит на моем чердаке.
Потому быстро иду по лесу, спускаюсь к озеру, минуя его прохладные воды, огибаю, и продолжаю свой путь в тень леса. Но если несколько дней назад, когда мы шли тут с Анюткой, я замечала его красоту, то теперь я этого не вижу, лес кажется мне каким-то тревожным и взволнованным, наверное, еще и из-за погоды – сегодня пасмурно и хмуро.
Я знаю, что она дома, потому что ворота открыты. И оказываюсь права – она, словно чувствовала, что я приду, спускается ко мне со ступенек. На ней горчичного цвета брюки, такая же рубашка и черные сапоги. Волосы забраны под платок.
– Ты зачем пришла? – спрашивает она – я же просила тебя больше не являться ко мне!
В этот момент небо окончательно сереет, где-то далеко гудят раскаты грома, и внезапно, непрерывной стеной, с неба начинает лить дождь. Мои волосы и одежда моментально становятся мокрыми.
– Я пришла за помощью! – кричу ей отчаянно, стараясь перекричать дождь – и эта помощь нужна даже не мне. Мне необходима твоя заживляющая мазь, говорят, она ставит людей на ноги.
Она некоторое время раздумывает, потом отвечает:
– Я сделаю – придешь за ней завтра утром. А теперь иди. Я чувствую опасность за твоей спиной. Тебе нельзя здесь находиться.
Я ухожу. Что же – до завтрашнего утра вполне можно и потерпеть. Возвращаюсь домой, первым делом переодеваюсь в сухое, потом поднимаюсь на чердак. Хорошо, что крыша прочная – ни капли дождя не проникло сквозь нее. Незнакомец спит, тихонько постанывая. Пою его водой и ухожу. Нужно сварить еще куриного бульона, он прекрасно помогает поставить человека на ноги.
Хорошо, что в эти дни ни тетя Дуня, ни Анютка не тревожат меня – общение с кем-то было бы сейчас так некстати. И только я успеваю подумать об этом, как у ворот раздается звонок. Хорошо, хоть дождь закончился и не нужно бегать с зонтом. Открываю и вижу перед собой Агнию Маслову.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.