Освобожденное от морали сновидение становится психопатически опасным только в руках того толкователя, который толкует образы как сообщения для действий в социуме. Психопатическое поведение в мире не является результатом образа сновидения, но скорее результатом его перевода в материальную реальность. И снова, действительная психопатия связана скорее с героическим Эго, чьими позитивными действиями мы восхищаемся, чем с фигурами потустороннего мира, чьих негативных фантазий мы опасаемся.
Убийца в сновидении переводится в жизнь как психопатическое стремление, но в мире “психической реальности” потустороннего мира убийца является лишь одной из мифических масок смерти, жнецом с косой, очередным банальным способом сказать это. Убийца в сновидении – это не просто враг, зло или “аморальная тень” сновидца, требующая распознания и интеграции. В фигуре убийцы также присутствует божественная фигура смерти: Гадес, или Танатос, или Кронос-Сатурн, или Dis Pater, или Гермес. Убийца в сновидении – это демон смерти, который отделяет сознание от его жизненных привязанностей.
Подобным образом и фигуры сновидений, которые постоянно возвращаются без изменений: мальчики и девочки нашей юности, которые так и не выросли, строгий отец и холодная мать – всё ещё требуют нашей крови. Подобно Аяксу не забывавшему обиды Одиссея, подобно Дидоне отвернувшейся от Энея, подобно Танталу не способному утолить свою жажду, – они все являются неизменными аспектами каждого комплекса. Работа по изменению неизменного здесь неуместна, подобное онтологическое замешательство может привести к повторению в вашей практике мифа о Сизифе. Согласно Фрейду и Фехнеру, инстинкт смерти ищет стабильности, а, согласно Платону, души в Гадесе неисцелимы. Они не меняются.
Мы подошли к тому, чтобы назвать эту сущностную (находящуюся вне морали и изменений) составляющую любого комплекса “психопатией”, хотя это и есть самые чистые и стабильные глубины психики. Как философия назвала бы реальность сущности? Настаивать на том, что психопатическая сущность распознаёт моральные ценности верхнего мира или же что она стремится уйти от них, значить поступать подобно Гераклу или Христу, которые в своём нисхождении в Аид пытались спасти мертвых, а не учиться у них. Платон в “Кратиле” и “Федре” видел эту неизменность не только в печальном свете, потому что души не могли покинуть Аид, но и потому что Гадес обладал таким умом и был столь мудрым благодетелем, что души желали остаться у него навеки. Именно благодаря неизменной прочности психопатического мы и познаём природу души.