Дело в том, что сама эта концепция «зависимости» является «новоделом». «Зависимость» в контексте медицины, именно как болезнь (психическое и поведенческое расстройство), появляется лишь в 19 веке и связывается с именами таких врачей как Бенджамин Раш и Томас Троттер.
Мало кому известно, что такой привычный нам термин для описания проблем с употреблением спиртных напитков, которые известны человечеству с времён неолита (примерно 10 тысяч лет), как «алкоголизм» появляется только в 1849 г. благодаря публикации Магнуса Гуса.
Однако само слово (понятие) «зависимость» («addiction») достаточно старое.
Английское слово «addiction» происходит от того же корня, dicere, что означает «говорить» или «высказываться».
Addicere (латинское dicere + ad), от которого напрямую произошло английское слово «addiction», буквально означает «говорить», «соглашаться» или «судить» (Oxford Latin Dictionary).
В ранней Римской республике (V – середина III в. до н.э.) это понятие было техническим термином для судебного акта, посредством которого, должник становился рабом своего кредитора.
Приговор выносился судьей или претором, в соответствии с законом, согласно которому, неуплата долга по истечении установленных шестидесяти дней, делала должника собственностью его кредитора и он мог быть продан как обычный раб (Schiavone 2012).
Быть «приговоренным к рабству» было особенно унизительно. Это означало не только потерю свободы, римского гражданства, но и своей личности.
Сенека (ок. 3 г. до н.э. – 64 г. н.э.) регулярно использовал понятие addicere в своих моральных и философских трудах, указывая на тех людей которые были «порабощены (addicti) чревоугодием и похотью», рисковали потерпеть неудачу; такая глупость, как утверждал он, была «началом всех зол».
Однако негативное и стигматизированное значение слова «зависимость» существовало паралельно с и положительным значением.
Так в Риме, азартные игры ассоциировались и как с позитивными моментами (гадание, божественное одобрение, проявление божьей благосклонности), так и с крайне негативным (порабощение, стыд, бесчестье от утраты контроля). Эта двойственность совпадает с самым ранним значением «зависимости», поскольку глагол addicere имел два технических значения: юридическое и предсказательное (узнавание воли богов и благорасположения Фортуны).
Однако уже к первому веку до нашей эры, глагол addicere начинает более активно использоваться скорее в положительном смысле, в значении «посвященный чему-либо».
Так «зависимость» могла быть и положительным явлением, если ее объект был благородным.
Так Св. Апостол Павел в 1-м послании к Коринфянам 16:15, писал: «Прошу вас, братия, вы знаете семейство Стефаново, …они посвятили себя на служение святым» (англ. «addicted themselves to the ministry of the saints». Библия Короля Якова, перевод, выполненный в 1611 г.) (King James Version, 2014).
Разумеется, Апостол Павел не имел виду, что «семейство Стефаново» – «наркоманы» или недостойные люди. Напротив, их «аддиктивность» в служении другим ставится в пример проблемным и разобщённым христианским верующим из города Коринфа.
В английском языке глагол «addict» фактически был образован в 16 веке от латинского причастия addictus.
К 17 веку «преданность» (глагол «addict») в положительном смысле стала доминирующим и второе значение «addictus» – «увлеченный», «постоянный», «посвященный» (вне какой-либо ассоциации с наркотиками или алкоголем) широко используются в речи и письме.
С середины XVII в., понятие «аддикция» приобретает дополнительные саморефлексивные коннотации преданности своей привычке или склонности.
Первые признаки общественного беспокойства относительно опиума в Великобритании были отмечены только в середине XIX в. Они были в первую очередь связаны со случаями смертельных отравлений (как случайных передозировок, так и суицидов), а отнюдь не в связи с аддикциями или с «наркоманией».
Тревогу среди врачей вызывало массовое использование городским населением опиатов, особенно в виде сладкой патоки, которую родители покупали у розничных торговцев и давали своим детям и даже новорожденным с целью уменьшения их беспокойства и чувства голода.
В середине 19 века большая порция опийной настойки воспринималась врачами не как «наркотик», а как «слабая доза яда». Любопытно, что обычные потребители опия тогда назывались не «аддиктами» (наркоманами), а «opium-eater» («едоками опиума»).
Докторов того времени беспокоила вовсе не «наркомания», а высокая смертность детей от истощения из-за недоедания и хронического отравления.
«Закон об Аптеке» от 1868 г. потребовал от аптекарей маркировать флаконы, содержащие опиум, надписью «яд» (а не «аддиктивное средство» или «наркотик» – при этом ограничения на продажу введено не было).
Акт от 1908 г. перевел опиум в список «контролируемых ядов». И только с 1916 г. опиум, морфий и кокаин стали регулироваться государством не как «яды», а именно как вызывающие аддикцию «наркотики». Свободная же продажа опиума в Англии была запрещена только в 1923 г. (Лоуренс, Бенитт, 1993).
И только в 20 веке «addict» стал использоваться как существительное для обозначения людей, которые не могли отказаться от какого-либо вещества или вредной деятельности (например, азартных игр) – другими словами, которые пассивно страдали от «зависимости» (White, 2004).
Таким образом, сегодняшний интерес к «позитивным зависимостям» (например, занятиями спортом, увлечения ЗОЖ) и даже использование термина «зависимость» для обозначения повышенного «интереса» или «преданности» к чему-либо, в целом не являются неправильным использованием этого термина (хотя и создает известную путаницу).
Подобное отношение имеет долгую историю, восходящую к первому веку до нашей эры, которое затем, было заново открыто в период раннего Нового времени.
© Автономов Денис, 2024
Источники:
Автономов Д.А. Динамика взглядов на проблему аддикции с психоаналитической точки зрения //Журнал практической психологии и психоанализа. – 2015. – №. 1. – С. 6-6.
https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/16066359.2018.1543412?src=recsys#d1e375
#история
#зависимость
#аддикция