Ирина Борисовна пришла на порог квартиры дочери с утра, как и всегда. Тема её визитов была неизменной — «квартирный вопрос».
Она постучала, не дождавшись ответа, и сразу вошла. Таня сидела за столом, уткнувшись в чашку с кофе.
— Ну что, как там с делами? — спросила Ирина Борисовна, как всегда, с лёгким налётом наигранности.
Таня даже не оторвала глаз от чашки, зная, что разговор не обойдется без неприятных вопросов.
— Всё нормально, мам — ответила она, но в её голосе звучала усталость.
Ирина Борисовна не дала дочери успокоиться. Она села напротив, сложив руки на животе.
— Ты, конечно, не думай, что я назойлива, — продолжала Ирина Борисовна. — Но вот с квартирой что будем делать? Мы с Олегом решили, что переедем к вам.
Таня замерла. Она знала, что этот момент когда-нибудь наступит. На протяжении последних месяцев ее мать намекала ей на то, как непросто им с Олегом, что «старость не радость» и что квартира дочери — единственный выход. Вдобавок и сам Олег не раз поднимал тему, как бы это было удобно для них.
— Подожди, мама, а как это — «переедем»? Ты же говорила, что квартира моя! — Тане было трудно скрыть раздражение.
Ирина Борисовна улыбнулась, её глаза прищурились, и Таня почувствовала, как мать начинает играть в свои игры.
— Ну да, Танюш, но ведь мы же с Олегом по-семейному всегда жили, помогали тебе. Теперь нужно подумать, как будет удобней. У тебя, думаю, место есть. Тем более, мы с ним — пенсионеры. Я старенькая, а Олег всё-таки работает. А вот тебе нужна помощь... и с квартирой, и с жизнью.
Таня почувствовала, как в ней что-то оборвалось. Она-то думала, что у неё есть хоть какая-то свобода, хоть какое-то пространство для себя. Но теперь ей уже не оставалось ничего, кроме как подчиниться.
— Мама, я не могу это просто так принять, — её голос стал твёрдым. — Ты не понимаешь, что это не просто так. Эта квартира — моя, я сама за неё платила, а теперь вы хотите её себе забрать?
Ирина Борисовна не смогла сдержать ухмылку. Она встала и подошла к окну, поигрывая с кисточкой, которую привезла из магазина. Таня не могла понять, откуда эта уверенность в ее матери.
— Ты что, против? — спросила Ирина Борисовна, как будто не было и предыдущего разговора. — Ты знаешь, что нам тяжело жить всем в одном месте. Сын Олега с семьей переехал к нам. Ты знаешь, сколько внуков в нашем доме? Нельзя оставить их без жилья. Это для семьи, доченька.
Таня встала, стиснув зубы.
— Нет, мама. Эта квартира — моя. И решать, кто будет здесь жить, — только мне. Я больше не хочу, чтобы вы меня использовали.
Ирина Борисовна слегка нахмурилась, но не подав виду, она подошла к Тане, снова положила руку на плечо дочери.
— Ты не поняла, Танюша, — проговорила она, сдавленно и устало. — Это не манипуляция. Мы просто не можем так больше жить. Ты сама все знаешь. И ты это поймешь.
Но Таня уже поняла. Она осознала, что момент настал. Вся её жизнь сводилась к одной точке — точке, где ей нужно было отстоять себя.
— Мама, ты хочешь, чтобы я отдала тебе квартиру. Но этого не будет. Ты и Олег должны понять, что я больше не буду жертвовать собой ради вас.
Таня не сказала больше ни слова. Она повернулась и пошла в другую комнату, оставив мать стоять у окна со своими мыслями.
Ирина Борисовна стояла несколько минут, пытаясь подобрать слова, но ничего не придумав, устало вздохнула и тихо пошла к выходу.
Таня услышала, как захлопнулась дверь. И хотя ей было тяжело, она чувствовала, как эта тяжёлая ноша, наконец, начинает спадать с её плеч.