—Тетя Нина, вы уж там сами, как-нибудь! Я не поеду. Денег нет, да и времени совсем не осталось. Я не успею на поезде, а на самолете дорого. Хотя, если уж так рассудить… чего я там делать буду? К кому я поеду? Человека-то нет уже. Он меня, наверное, и не помнил в последнее время. К тому же, таких ведь государство должно… хоронить. – Девушка на том конце провода старательно подбирала слова, чтоб не показаться совсем уж равнодушной.
—Хорошо, Олесь, как скажешь. Но мы не стали это дело на волю государства оставлять. Сами все сделали. Митька не заслужил общую безымянную могилу на казенном погосте. – Нина Викторовна, тетка Олеси, с трудом сдерживалась, чтоб не высказать племяннице все, что думала о ней. Не та была ситуация, да и сил на старые разборки не осталось.
—Ну и зря! Могли бы себе жизнь упростить до предела. Хотя, вы же любите эту свою жертвенность. Вас хлебом не корми, дай кулаком в грудь стукнуть и показать, какие вы самоотверженные и правильные! – Последнее язвительное замечание перебили короткие гудки…
Дмитрий был четвертым ребенком в большой и дружной семье, которая жила в деревне, в большом доме, построенном еще дедом по линии отца. Родители, которые с детства мечтали о большой семье, решили выпустить в мир четырех детей, двух сыновей и двух дочек. Уже в зрелые годы они, неожиданно для всех, решились на еще одну беременность. Последний, самый поздний сынок, родился, когда родителям уже перевалило хорошо за сорок. Ребеночек родился слабеньким и прожил всего несколько месяцев. Его уход стал настоящим ударом для супругов. Вскоре, один за другим, они оба угасли, не дожив даже до пятидесятилетнего юбилея.
Старшей, Нине, на тот момент было двадцать семь. Двойняшкам Ольге и Олегу – двадцать пять, а самому младшему, Митьке, едва восемнадцать успело исполниться. Именно за него старшая сестра переживала больше всех. Молодой еще, глупый, жизни не видевший. Ему бы сейчас на родителей, как на крылья, опереться, а он их теперь только на фото сможет увидеть.
Несмотря на молодость, брат и сестры сплотились вокруг Митьки и не дали ему сойти с пути. Заставляли учиться, оберегали от плохой компании, помогли найти работу, поддерживали финансово. К сожалению, помощь и поддержка не уберегли его от опрометчивой женитьбы на женщине, которая давно махнула рукой на свою жизнь и долгие годы тянула за собой мужа.
Дмитрий с раннего детства видел пример дружной семьи, где родители любили друг друга и этому же учили своих детей. Брат и сестры тоже довольно рано вступили в брак и со стороны их семьи казались счастливыми. Недолго думая, парень принял решение тоже вступить в брак и начать жить своим домом. Работать, к чему-то стремиться, рожать детей. Стремления и порывы у него, может быть, и были верными, но реализовать их он решил с человеком, для семейной жизни не созданным.
Зойка с раннего детства была девочкой разбитной, не боявшейся, как говорят, ни черта, ни плена. Родители вели маргинальный образ жизни. Зойка с братьями и сестрами периодически попала в приют, сбегала оттуда и попадала вновь. С Митькой они учились в одной школе. Симпатичная и уверенная в себе Зойка была почти на пять лет старше парня.
В детстве его восхищала ее смелость и умение постоять за себя в любой ситуации. Она с легкостью затевала драки, могла с одинаковой легкостью нагрубить учителю, на спор пойти ночью на кладбище и залпом выпить стакан водки. Последнее, впрочем, давалось ей легче всего.
Еще девочкой, Зойка поняла, что принятые «на грудь» сто грамм позволяют быстро заснуть, не чувствуя холода и голода. С ними родительские драки превращались в забавное зрелище, а не ужас.
Уже в пятнадцать лет Зоя не могла прожить день без ежедневной рюмки на ночь, постепенно доза росла и к двадцати пяти годам она могла уже на равных пить со взрослыми крепкими мужчинами, не уступая им в стойкости.
С Зоей Митька встретился на дискотеке, когда он приехал на каникулы к старшей сестре Нине. Девушка показалась ему все такой же красивой и потрясающе уверенной в себе. Набравшись смелости, он пригласил ее потанцевать, а после дискотеки проводил домой. Хорошо подвыпившая Зоя оставила паренька у себя ночевать, а утром он пошел к сестре с новостью – у него появилась девушка, на которой он надумал жениться. Восторга новость, естественно, не вызвала.
—Мить! Ты с ума сошел! Какая свадьба в двадцать лет! Да и ладно бы в двадцать! Ты на ком собрался жениться! Она старше тебя, пьет, как сапожник, ни на одной работе задержаться не может, вылетает за нарушение дисциплины. Еще и мужиков к себе водит периодически. Тебе это болото зачем?- Убедить брата в опрометчивости его поступка собралась вся семья.
—Я ее со школы люблю. Она хорошая, просто ей в жизни не повезло. Со мной она исправится! – Дмитрий был уверен, что любого человека можно перевоспитать в любви и заботе. Эта наивность на долгие годы привяжет его к разбитной супруге и не даст устроиться в жизни.
—Митя! Она не исправится даже с армией врачей. Ей с детства водки в молоко подливали, чтобы спала крепче. Она – пропащая душа. Сама не сегодня-завтра сопьется и тебя утащит в «синюю» яму! – Брат и сестры бушевали почти месяц, не выпуская Митьку из дома в его редкие визиты к родственникам.
Однако вскоре им всем пришлось обреченно махнуть рукой и смириться, так как Зоя нашла, каким-то образом, возможность встретиться с Митей и сообщить, что ждет от него ребенка.
В отцовстве Митьки не сомневался только тот, кто не знал, что из себя представляла Зойка и ее славное семейство. Однако парень твердо решил никого не слушать и жениться. Никто из родственников жениха на эту странную свадьбу не пришел. Скромно посидев в кафе после росписи, молодожены отправились домой, где Зоя закатила уже более привычное ей веселье, с водкой и друзьями, которые не видели ничего плохого в том, что будущая мать «закладывает за воротник» наравне со всеми.
Митю такой расклад не устроил. Утром он объявил супруге, что запрещает ей губить здоровье будущего ребенка.
—Зоя, если ты за меня замуж вышла и рожать собралась, придется смириться с тем, что пить я сам не буду и тебе не дам. Во всяком случае, пока ребенка носишь. Родишь, посмотрим. А пока, извини. Чтобы у тебя соблазнов и собутыльников не было, мы переезжаем. Жить будем в общежитии, мне от завода дадут комнату, как женатому сотруднику. Зарплата у меня небольшая, но я думаю, что тебе тоже надо родов устроиться, чтоб пособие получать.
—С чего это вдруг я куда-то ехать должна? У меня тут вся жизнь – друзья, сестры с братьями. Если тебе надо, катись! А я останусь!
—Ну, пошли тогда разводиться! Я так жить не согласен.
То ли Зойке страшно стало ребенка одной растить, то сама решила что-то в жизни поменять. Да только решила она все же с мужем согласиться. Собрала она скромный свой чемодан и отправилась в новую жизнь с новым мужем. На новом месте согласилась и на работу устроиться, и с зависимостью своей боролась, лишь изредка позволяя себе пригубить половину рюмки, когда тяга становилась невыносимой.
Славик родился слабеньким и писклявым ребенком. Удивительно, но даже сестры Митьки признавали, что мальчишка уродился точной копией отца. Похоже, Зойка не обманула, поэтому оспаривать отцовство никто не стал. После рождения ребенка Зоя держалась, не пила и даже сдружилась с сестрами мужа. Ольга и Нина, чем могли, помогали молодой матери, собирали вещи для маленького Славика, да и сам Митька, несмотря на юный возраст, оказался хорошим отцом. Он просыпался к ребенку по ночам, таскал его по врачам, много занимался с ним.
Казалось бы, жизнь в молодой семье начала налаживаться. Митьку перевели на хорошую должность, зарплата стала позволять жить чуть шире, чем раньше. От завода пообещали дать квартиру. Поэтому новость Зои о том, что она снова беременна, не застала Митьку врасплох. Но вторая беременность стала для Зои настоящим испытанием. Постоянно мучил токсикоз, накатывала усталость и скука. Сидеть в четырех стенах с трехлетним ребенком и растущим животом было невыносимо для женщины, с детства привыкшей к шумным компаниям и безудержному веселью «под градусом».
Зойка стала пропадать. Она довольно быстро нашла себе «кружок по интересам» и все чаще оставляла Славика одного в комнате, убегая «пообщаться» с новыми друзьями.
После такого «общения» она приходила заметно повеселевшая, так как спиртное оказывало неожиданный эффект – облегчало токсикоз и помогало смотреть на жизнь с меньшей тоской. В отличие от брата, Олеся родилась совершенно не похожей на отца. После ее рождения Зоя окончательно решила, что семейная жизнь не для нее. Она стала уходить в запои, пропадать на несколько дней, оставляя детей с мужем, а то и вовсе бросая их одних.
—Митька, брось ты ее, пока не поздно! Она и себя погубит, и тебя утянет! Ну, ведь сколько ты пытался? Без толку все! Не вернется она на путь истинный. Только измучишь себя. Не получается у нее жить по-человечески. Разведись, да и живи спокойно. – К советам сестер подключились и коллеги с работы.
—Я не могу ее бросить. Она мне детей родила. Что же я, при первых же трудностях от нее откажусь? Нет уж. Либо вместе будем бороться, либо вместе сопьемся! Я, как-никак, муж ей, а не сосед по комнате. Я буду бороться за нее! Пусть даже иногда придется воевать с ней самой! – Порой Митька впадал в полнейшее отчаяние, когда видел жену в невменяемом состоянии. В его семье не пил никто. Даже сестры в мужья себе выбрали людей не пьющих. На Митьку с Зоей косо поглядывали на семейных праздниках, когда она, вместо угощения, приносила бутылку.
На протяжении следующих лет Митька несколько раз кодировал жену, разыскивал по чердакам и подвалам города, когда она срывалась. Затем снова находил и снова тащил в больницу. Несколько раз от бессилия он сам напивался до беспамятства, но, проспавшись, брал себя в руки, ведь ему необходимо было заботиться о детях. К счастью, окружающие, как могли, помогали молодому отцу справиться со всем, что на него свалилось.
Когда детям исполнилось десять и тринадцать, Митька решил, что на продолжение борьбы у него просто нет сил.
—Зойка, я так больше не могу! Хочешь жить, как родители твои – живи. Пей, валяйся в грязи, пропадай с бомжами. Я больше не могу так жить. Разводиться с тобой пока не стану, мало ли, вдруг одумаешься, но и держать тоже больше не хочу. Иди, губи свою жизнь, а я останусь. У меня дети, мне их поднимать! – За годы тяжелого и несчастливого брака Дмитрий успел не только повзрослеть , но и состариться раньше времени. Выглядел он порой даже старше своих сестер и брата.
Нина и Ольга, как могли, помогали брату и поддерживали его. Олег, который несколько лет назад переехал жить на север, периодически подкидывал брату денег на содержание семьи. Именно поддержка родственников позволила Митьке сохранить веру в будущее и воспитать детей.
К сожалению, дети жертв отца не оценили. Едва закончив школу, оба уехали из родного города и к отцу приезжали крайне редко. Обоим казалось, что отец испортил им жизнь тем, что вовремя не развелся с матерью и заставил их смотреть на его жалкие попытки вернуть ее к нормальной жизни.
Митька на детей не обижался. Он был безмерно рад, что ни сын, ни дочка не пошли по стопам матери. Учились оба, работали, семьи готовились создать. Через пять лет после того, как Олеся закончила школу, Митяй официально развелся с женой. Зойка, без контроля со стороны мужа, совсем пропала и через пару лет до бывшего мужа дошли слухи о том, что она сгинула где-то.
Так как в городе мужчину больше ничего не держало, решил он вернуться в старый родительский дом, который к тому времени начал приходить в упадок. Старшие сестры и брат были не против того, что дом родителей занял самый младший. Его с детства жалели больше всех. Да еще и жизнь ему выпала самая тяжелая.
Квартиру, которую Митьке дали от завода, он продал, а деньги раздал детям, чтоб было им, на что в жизни опереться. Кроме этого, старался мужчина с каждой зарплаты отправить детям хотя бы небольшую сумму, помочь, поддержать и порадовать.
—Мне, бобылю, много ли надо? Пусть лучше дети себе лишний раз нужное что-то купят! – Рассуждал он, когда его спрашивали, почему он в очередной раз остался без денег.
В родном селе устроился он в лесхоз водителем и вскоре познакомился с женщиной, примерно равной ему по возрасту. Добрый люди шепнули, что связываться с «такой» бабенкой ему не стоит, но Митя не сразу понял, в чем была проблема.
Ирина работала уборщицей, хотя изначально пришла в организацию бухгалтером. Не смогла слабая на руку дама работать с деньгами и не прикарманить немного. К тому же, любила она иногда порадовать себя бутылочкой хорошего вина. После хорошего, перешла она к более дешевому, а через пару лет не гнушалась и местным самогоном.
Когда Митька узнал, что снова спутался с пьющей дамой, было поздно что-то менять. Ира уже поселилась в его доме и вполне сносно вела хозяйство. К сожалению, в отличие от Зойки, Ира имела на мужа куда большее влияние. Она частенько стала наливать мужу, а затем начинала просить не переводить зарплату детям. Разомлевший от выпитого мужчина готов был согласиться на все, что угодно. Именно в таком состоянии он однажды подписал дарственную, по которой его дом переходил к Ире. К счастью, воспользоваться документом хитрая бабенка не успела. Получив дарственную, она на радостях так напилась, что зимой в мороз ушла из дому в лес. Нашли ее через пару дней в одной ночнушке и платке.
Митька переживал гибель жены очень тяжело. После похорон, когда вся семья разъехалась по домам, ушел он в длительный запой, вытаскивать из которого его пришлось с помощью врачей.
С тех пор Митя начал угасать буквально на глазах. Словно потеряв смысл и вкус жизни, он редкий день проводит без «горькой», что привело к серьезным проблемам со здоровьем. За несколько лет он превратился в старика, которому с трудом можно было дать его реальный возраст. У молодого еще мужчины отказали ноги. Работать, обслуживать себя и поддерживать дом, он больше не мог. Нина и Ольга, посовещавшись, решили забрать брата к себе. Однако Митяй от этой идеи категорически отказался.
—Не поеду я к вам! Чего мне у вас делать? Мешать? Нет уж. В инвалидный меня сдайте и делу конец. Детям я не нужен, а уж вам мешать точно не хочу.
—Ты что же такое говоришь? Как это, не нужен! Всем ты нам нужен. И детям тоже.
—Правда? А где ж они? Олеську я пять лет не видел. Да и Славик почти перестал приезжать. У него, видите ли, дела. За год отцу три раза позвонить – норма. Так что нечего тут решать. Сдавайте меня, а дом продавайте. Некому в нем жить. Мне ни он, ни деньги от продажи не нужны. Сами, меж собой делите! – Казалось, от прежнего веселого и жизнерадостного Митьки, остался только пустой безжизненный кокон.
Сестры, посовещавшись с Олегом, решили уступить Митьке и отправили его в дом инвалидов, сотрудники которого могли предоставить мужчине необходимый уход. Мужчина запретил родственникам приезжать к нему и попросил просто забыть о том, что был у них такой пропащий родственник.
К сожалению, прожить долгую и счастливую жизнь ему было не суждено. Не дожив до шестидесяти, Митька умер в казенных стенах и полном одиночестве, строго настрого запретив сотрудникам предупреждать родственников о том, что жить ему осталось недолго.
Несмотря на то, что учреждение, где провел свои последние годы Митька, гарантировало похороны и не требовало от родственников никаких расходов, сестры и брат приняли решение не отправлять Митьку на казенное кладбище.
—Нет уж, пусть в одну могилку с родителями и братишкой ляжет! Он всю жизнь добрый был, ради семьи на все готов был. Нельзя его после смерти без семьи оставлять! – Рассудили родственники и принялись за подготовку.
Славик, едва узнав о смерти отца, вылетел в родной город первым же рейсом. А вот Олеся не брала трубку весь день, словно предчувствуя плохие новости. Лишь к вечеру она перезвонила, восприняв новость без особого удивления и энтузиазма.
—Теть Нин, я не поеду уж на похороны. Поездом не успею, на самолет денег нет. Это Славка у нас богатый, деньгами не жалко сорить. А мы с мужем ипотеку взяли, у нас каждая копеечка на счету. К тому же, какой смысл мне ехать? Отца уже нет. К холодному телу? Какой смысл. Да он и не узнавал уж меня в последние свои годы. Как спутался с этой своей бабой, даже деньги перестал слать.
—Олесь, он твой отец. Хотя бы последнюю дань уважения-то надо отдать, сказать последнее «прости», внести свою лепту в похороны. На нас ведь все расходы легли. - Не выдержала Настя, дочь Нины.
—Правда? А за что мне прощения просить? Мать пила, он все равно с ней жил. Сам мучился и нас мучил. Потом эту бабенку себе нашел, нам почти не помогал. За что мне его уважать? За его слабость и безволие? К тому же, его в инвалидном этом должны похоронить, вы-то чего лезете? Привыкли из себя святых мучеников строить! Неймется вам. Будет время, приеду на могилку, но это не скоро будет. – Последние слова ни Настя, ни ее мать не услышали. Настя отключила звонок, чтоб не делать матери еще больнее.
Олеся так и не приехала к отцу, рассудив, что тратить деньги только ради того, чтоб посмотреть на холмик земли, неразумно.
Продолжение Путя будет завтра-послезавтра. Вы будете в курсе всех событий, если составите нам компанию в телеграмм
Благодарю за лайки, репосты и подписку на канал.