Лозунг командарма
Дело было где-то вскоре после 50-летия Советской власти, когда начали появляться статьи о круглых датах Гражданской войны и ее героях. Разыскал журналист ветерана Первой конной, и ну интересоваться, под какими лозунгами водил их в бой командарм Будённый.
Долго думал ветеран, никакие подсказки не помогали... И вдруг дедок вспомнил, какими словами провожал кавалеристов в рубку Семён Михайлович: "Вот! Наказывал он нам, бывало, перед атакой: 'От плеча до задницы! Дальше сам развалится...'"
Подумал журналист и немного подкорректировал текст: "За Советскую власть!"
Военная хитрость
Дело было, как я полагаю, где-то в степной полосе фронта, стало быть, в 1942-43 гг. Иначе нашлись бы там и другие ориентиры, и высокие точки наблюдения.
Наше подразделение держит фронт почти без потерь. День, другой, третий... У соседей - и убитые, и раненые от немецкой артиллерии, а эти - как заговоренные.
Пришел комбат к ротному поинтересоваться, как это у него так удачно получается.
А тот ему объясняет: "Видишь, у нас полдюжины телеграфных столбов оставалось за позицией? Как мы сюда пришли, я той же ночью приказал один спилить, порезать на чурки и надставить этими обрезками оставшиеся. Были столбы по шесть метров высотой, стали по семь. И за водой в балочку я только Сидорова с ведрами отправляю, потому что у него рост - под два метра, а не метр семьдесят, как у других бойцов."
Немецкие артиллеристы считать умеют не хуже наших. Они столбы в бинокль рассмотрели, на бинокулярную сетку положили, перемножили их стандартную длину на сеточный коэффициент, получили дальность до наших позиций. И по Сидорову проверяли, наверное, на всякий случай - всё сходится. С тех пор и кладут мины с пятидесятиметровым недолетом, уже который день...
Вредительство
Где-то в середине войны на фронте образовался дефицит вёдер. Вёдра пропадали везде - в банно-прачечных ротах, у водителей грузовиков, у поваров... Нет, они пропадали не совсем - кто-то с ними безжалостно боролся: вёдра находили выброшенными, но изувеченными, причем всегда одинаково - дно было пробито штыком.
Явление было настолько массовым и необычным, что к делу подключили СМЕРШ. На диверсию это не было похоже - любой взрыв машины или танка мог дать несопоставимо больший эффект. Массовый саботаж? Смешно даже - почему именно вёдра, а не куда более выгодная утруска-усушка провизии, например...
Вредитель был явно не один - случаи пропажи вёдер происходили по всему фронту. Организованная банда ведровредителей? У особистов голова шла кругом. Но не зря нашу контрразведку считали лучшей во второй мировой: в конце концов им удалось раскрутить эти преступления и задержать несколько вредителей.
Суть была в следующем: на фронт для каких-то целей стала поступать спирто-бензиновая смесь. А любители спирта на фронте есть всегда. Но как отделить спирт от несъедобного бензина? Солдатская смекалка помогла и тут: спирт в воде растворяется, а легкий бензин всплывает, не смешиваясь с водой. Но как добыть спирт из-под бензина? Поскольку процесс вели обычно в ведре, оно просто насаживалось на штык, и водка стекала в образовавшуюся в дне дыру. Просто и эффективно! Ну а запах бензина можно и угольком отбить...
Какими методами и насколько удачно боролись с разоблаченным злом - мне неведомо, но простоту технического решения я, как инженер, оценил высоко.
Как на бомбёре покататься?
Я уж и не возьмусь сказать, кто из ветеранов мне эту байку поведал - давно дело было, но она стоит того, чтобы ее записать.
Дело было на фронтовом аэродроме. Техник, обслуживавший тяжелые бомбардировщики, пообещал солдатикам из батальона аэродромного обслуживания за пару банок тушенки покатать их на самолете. А как это сделать? Да просто: "Грузитесь в бомболюки, кружок сделаем - и обратно!"
Разместились, изготовились. Техник моторы прогревает по регламенту, гоняет их на разных режимах и комментирует: "Приготовились, взлетаем! Отрыв, полет нормальный. Высота - пятьсот метров... восемьсот... тысяча..."
А ведь ему надо и пулеметы проверить перед передачей машины экипажу. "Ребята, мессеры атакуют! Не трусь, отобьемся!" И дает пару коротких очередей. Солдатики внизу в панике - влипли ни за понюх табаку, да еще и за собственную тушенку!
Но заканчивать эту комедию технику как-то надо: "Орлы, нас подбили! Теряем высоту. Девятьсот, восемьсот пятьдесят... Ребята, прощайте, я их отвлеку! открываю бомболюки!" И открыл. Бойцы посыпались на землю с высоты в "восемьсот метров". Нервишки крепкие, без инфарктов обошлось, но и два метра высоты - тоже немало, ногу кто-то из солдат сломал, и с техником долго разбирались. Чем всё с этим "полетом" закончилось - трибуналом или отложенной гаупвахтой, я уже не помню.
Фрау
Осень 1945. Оккупированная Германия. Потихоньку налаживается быт, работают советские комендатуры, немцы привыкают обращаться со своими нуждами и просьбами к новым властям.
К командиру пехотной части приходит фрау бальзаковского возраста и габаритов. Просьба простая: крыша пробита снарядом, скоро начнутся затяжные дожди, муж убит на Восточном фронте, соседи - кто погиб, кто вернулся полным инвалидом, кто-то в плену; "Не может ли герр капитан выделить ей солдатика покрепче для починки крыши? А уж она..."
Капитан выделяет рукастого сержанта подходящего возраста и сообщает, что лично ему, как советскому офицеру, ничего от вдовы не нужно.
Сержант возвращается от вдовы к отбою, умаявшийся так, будто не заплатку на крышу поставил, а пару вагонов лично разгрузил. Но зато с мордой удачно прогулявшегося мартовского кота.
Начальство интересуется: "Ну как, фрау довольна? Всё сделал, что просила?"
"Всё! Уж так довольна была..."
Не прошло и недели, как повеселевшая немка опять появилась у ротного: "Герр капитан! В доме ступенька подломилась, а ваш солдат такой умелец, такой умелец... Вы не могли бы его прислать еще раз?"
В Германии. 1945
Послевоенная Германия. Наши солдаты работают на погрузке оборудования, приборов, даже медного провода, в счет репараций, отправляемого в СССР. Но это днём, а вечером...
В Германии множество молодых вдов, и, что бы там ни говорили современные право- и левозащитники, насилия применять не приходилось, всё решалось вполне мирно и даже полюбовно.
Но на этом стройном фоне выделялся обстоятельный старшина, которому почему-то приглянулась вполне себе замужняя фрау. Уж его и бойцы, и командиры уговаривали: ну, мало ли других? - только позови...
Но старшина оказался дядькой упёртым и дело решил довести до конца, тем более, что фрау поглядывала на него с явным интересом: видно, совсем малохольный немчик ей достался, раз уж даже в фольксштурм не попал, куда гребли почти всех от 16 до 60 лет.
И вот картина маслом: приходит старшина в гости к немцам. Приходит не пустой: понимает, что в семье с провиантом туго. Ставит на стол закусь, и само собой, пол-литру водки. Наливает стакан себе, стакан хозяину и рюмочку хозяйке.
Немец пробует пригубить по ихним немецким правилам, но старшина так на него смотрит, что тот предпочитает выпить стакан добровольно. После первой не закусывают, и старшина, разлив по стаканам остатки из первой бутылки, достает из кармана шинели вторую...
Со второго стакана немчик упал в тарелку, а старшина небезуспешно начал склонять фрау к совместному продолжению вечера...
Через день всё повторилось, только у фрау глаза блестели заранее.
Когда старшина пришел в гости в третий раз, снова поставив на стол бутылку и пару банок консервов, немчик в криком "Zum donnerwetter!!!" схватил с вешалки кепку и выскочил из дома. Занавес.
Если гора...
Слышал я от ветерана про один случай в Маньчжурии в 1945. Наши идут вперед, танки оторвались, подвоза нет, бензина и соляры нет и взять негде - японский трофейный метиловый спирт, на котором японские "Зеро" летали, в баки не зальешь - только народ травился зазря.
Надо железную дорогу класть, хотя бы времянку без насыпи, но мешает знаменитая маньчжурская сопка - одна из многих. Главинтендант в унынии, саперы даже взрывами обещают снести за неделю, а важен каждый час.
Горюет интендант, водку кушает, думу думает.
Приходит к нему местный староста-китаец: "Нацальника, цево слуцилося? А-ааа... хоросё, у саперов спросю..."
Утром просыпается интендант от непривычного света - сопка глаза не застит. На остатках склона суетятся, как муравьи, китайцы с корзинами земли на коромыслах, саперы что-то на свежепроложенном пути со старостой обсуждают, рельсы блестят, вдаль тянутся...
Уж чем интендант потом того старосту ублажал, как отдаривался - мне то неведомо.
Предыдущая часть:
Продолжение:
