- Вероятно, я рассказывал, как Маринке нравилось эпатировать меня и окружающих?
- Что-то не помню подробностей. Маринка – это та худая, но бедрастая художница?
Мы общались через видео по интернету, Маруся прихорашивалась у зеркала – слегка прикокетничивала, то есть не особо демонстрировала все свои достоинства. Нужно сказать, что я не особый фанат грудных частей женщин, мне больше симпатичны какие-то нюансы – поворот головы, изгибы шеи, выражение взгляда, локоны и правильность губ, «изюминки» носа и щёк, кистей рук, величина и тонкость пальцев… Однажды по молодости я в присутствии всех восхитился пальчиками одной девушки из общаги, стоял на коленях, держал её ручонку и заявил всем обалдевшим – что за один её мизинец можно отдать полмира. Все были подавлены моими эмоциями, и девушка еще несколько раз приходила с явным желанием отдаться. Но мне это было не нужно. Я уже получил от неё всё, что она имела.
- Да, она художница, худощавая с томностью в голосе и правильными движениями.
- Эстетка что ли?
- Ну да. При мне она увлеклась готовкой разных блюд народов мира. И почивала меня - то мексиканской, то индийской кухней у себя на квартире. И пока я говорил о вселенной, обнажалась и, стоя на коленях, теребила мои…
- Вот это да! Прям так и теребила?
- Ну, ты же взрослая. А я тогда поживал с одной дамой, и каюсь, бывал не последователен в моральных…
- Короче, изменял. Говори прямо.
- Если ты так полагаешь.
- Что ты смеёшься! Я прекрасно знаю, что у тебя не пасторальное прошлое. Как она эпатировала окружающих? – Маруся подкрасила губки нежным оттенком под детскую кожицу.
- Она могла утром прийти, когда уходила та дама по делам, и залезть в ту же ещё тёплую кровать и требовать…
- Требовать! Да, она оторвочка…
- Или в перерывах посреди какого-нибудь концерта залезть ко мне в туалетную кабинку в мужском туалете и...
- Ого!
- Однажды я привёл её попить шампанского в кафе у метро. Эту большую стекляшку держали бандюки. И там были девушки-официантки, бармен и смотрящий, - быковатый и бройлерный, что сидел и пялился, как мы курили, весело болтали и пили шампанское. Видя, как он смотрит, Маринка разулась и якобы тайно голой ножкой под столом стала тереться о мои…
- Ты что-то сегодня больно распущенный. Как будто пишешь норно-рассказик.
- Какое же это норно. Даже не лирика. Когда мы уходили, этот смотрящий сказал мне: Ну и деваха у тебя, братан!
- Зауважал интеллигента.
- Да я сам тогда выглядел как бандит. Мог прийти в какое-нибудь ресторанное крутое логово в центре и есть запечённое в горшочке мяско под водку из графинчика, сидя в блатной кепке и чёрной кожаной куртке на глазах у натуральных братков, посматривая на них вызывающе. На сто процентов – они принимали меня за киллера и вместе с официантами облегчённо вздыхали, когда я уходил. А Маринка еще ценила отдаваться всюду, в парке, на спортивных площадках, на кухонном столе при открытых окнах. Говорила: пусть смотрят! И вытворяла просто гимнастические кульбиты.
- Эксгибиционизмом это называется. А ты стеснялся?
- Я в большой степени исследователь. Натуралистом в детстве хотел быть.
- Мой Ванька тоже мечтает стать натуралистом. Неужели тоже по наклонной покатится, пойманный какой-нибудь блудливой шлюшкой.
- Маруся, ты требуешь от меня клубники, я тебе её первой свежести в лукошке приношу, и ты ещё не рада её сладкому вкусу!
- Ой, извини, это во мне порядочная мать заговорила.
Но я уже в принципе всё рассказал – для того, чтобы Маруся на время подотстала с требованиями доносить до её ушей историйки о былых моих увлечениях.
Тут на днях я зашёл в аптеку. Там такая аптекарша - худощавая, еще вполне ликвидная, держащаяся со строгим достоинством и культурно. Вот она начала мне советовать то да сё со своего прилавка, а в конце говорит:
- Возьмите новые витамины, они для мужчин, - и ещё раз многозначительно повторила: - Они для мужчин, они повышают…
И тут я отвечаю:
- Мне не нужно повышать, наоборот, мне нужно понижать.
Она искренне изумилась - как так – понижать! Все же хотят повысить! Зачем тогда вообще мужику в аптеку приходить!
И говорит:
- Впервые с таким оборотом сталкиваюсь!
И смеётся. И с неё вся строгость аптечная куда-то улетела, и она зазывно улыбается и глаз горит…
Уходя, я сказал:
- Вот я и повысил ваше настроение!
- Да, да! - утвердительно кричала она мне вслед – согласно, а не так, как талдычила одна моя расчудесная девушка Неть.
Ну что за несчастный я контактёр! Теперь вот нужно обходить эту аптеку стороной.
Маруся заметила, что я отвлёкся. Но молчала, тоже наблюдала за мной. Я уже хотел сворачивать наше общение, но Машенька просто не могла не поразить медведя напоследок:
- Ты никогда не представлял её на съёмках норно-фильмов?
Позже я понял, что Маруся твёрдо усвоила, что у меня крутое воображение и что она через это может внедрить в меня бациллу создания воображаемых сцен. И действительно, я представил, как Её чпокают, в какой боевой форме Она выходит к мужикам, как себя ведёт и какое при этом у Неё личико. Мне сделалось смешно, Она и выглядела в этих сценках потешно. И я хохотал в глазок видео-соглядатая. Маша не выдержала, и тоже стала укатываться, видимо, попав на инфернальный канал трансляции воображаемых мною сцен. И она, Маруся, проиграла в этой «дуэли», ибо мне было всё равно - как и где, и кто, и сколько, и куда…
Просто я сделал Её абсолютно несмешивающейся, такой же по определению, как и я сам. И понимайте, как хотите.