- Повелитель во дворце? - Айше-Хюмашах бросила нетерпеливый взгляд на возвышающийся перед ней Топкапы.
- Нет, госпожа, Султан Мурад хан хазретлери уехал в охотничий домик. Полагаю, там он задержится на несколько дней.
Дочь Михримах-султан расстроенно вздохнула, но Сафие тут же подбодрила её:
- Повелитель в последние дни не был расположен к беседам, в гареме многое произошло за время вашего отсутствия.
- До меня доходили некоторые новости, - сочувственно посмотрела на молодую женщину османская принцесса, но Сафие словно не заметила её взгляда, продолжив:
- Хорошо, что вы не застали повелителя. Когда султан вернётся отдохнувшим, вы с гораздо большим удовольствием обо всем поговорите.
- Спасибо, Сафие.
- Вы можете отдохнуть в моих покоях, пока Разие-хатун приготовит для вас комнаты, которые всегда занимала Михримах-султан.
Айше-Хюмашах-султан кивнула, её сердце защемило при упоминании матери, а на глаза навернулись слезы.
- Или лучше приготовить другие покои? Только скажите, госпожа, все будет сделано так, как вы пожелаете.
- Благодарю тебя, Сафие. Конечно я займу покои своей валиде. Мы много времени проводили там вместе с самого моего рождения.
- Разие-хатун с радостью подготовит эти покои для вас.
---
Госпожа, я бы хотела немного подышать свежим воздухом, так как давно не покидала гарем. Мои служанки вас проводят. Отдохните с дороги.
- Хорошо, Сафие.
В другое время главная фаворитка обязательно расспросила бы гостью, зачем та вдруг пожаловала в Топкапы, но не сейчас. Хасеки-султан огляделась по сторонам, надеясь увидеть Хюджи агу, который был необходим султанше куда больше, чем упомянутый ею свежий воздух.
Наконец, в дальнем конце сада, Сафие увидела знакомый силуэт и поспешила ему навстречу.
- Госпожа, вы осветили этот сад подобно солнцу.
- Солнце навсегда спрячется за тучи, если я откину с лица вуаль, Хюджи ага... только посмотри, что-то мной стало...
- Allah dağına göre kar verir*. Вы справитесь и с этим испытанием.
- Как раз об этом я и хотела поговорить с тобой, эфенди. Меня ждет завтра серьезное испытание. Давут ага, лекарь Михримах-султан, знает, как помочь мне. Но это очень опасно. Я боюсь, что...
- Отбросьте страх, госпожа. Это самый плохой советчик. Прошлой ночью я видел сон, будто к вам на ладонь опустилась бабочка. Но тут поднялся сильный ветер, который норовил вырвать её у вас...
- И что же было дальше?
- Вы прикрыли бабочку от ветра второй ладонью госпожа, и ветер утих.
- И что значит этот сон? Я эта бабочка?
- Бабочка - это ваша красота, госпожа. Смело доверьтесь тому лекарю, о котором вы сказали. Однако, никому не позволяйте помешать вам, иначе случится беда. Никого не впускайте туда, где будет проходить ваше лечение.
- Одна девушка в гареме сказала, что я не переживу боли, которая меня ждёт утром, видимо во время этого лечения...
Сафие побоялась сказать, что это предсказала по звездам её соперница, хасеки было важно услышать непредвзятое мнение толкователя снова.
- Ничего не бойтесь,госпожа. И сделайте так, как я говорю. Никого завтра не подпускайте к себе, кроме лекаря.
Сафие согласно кивнула и попрощалась с садовником. Одновременно с тем, как отступали душевное волнение и тревога, успокоенные добрыми дружескими словами, на главную фаворитку наваливалась усталость - быстрая прогулка и пьянящий воздух сада утомили её. Сафие больше не стала задерживаться и вернулась во дворец. Хюджи ага посмотрел ей вслед и произнес то, что не решился сказать при султанше:
- Нет, Сафие-султан, не о физической боли говорила та девушка. А бабочка рано или поздно все равно улетает из рук любой женщины... завтра вам нужно не бабочку удержать, а удержаться на ногах самой... поднявшийся ветер может повалить даже деревья... Завтра вам нужно вопреки всему избежать боли душевной, что способна убить быстрее ножа. Где же Разие Хатун... я должен её предупредить...
*Аллах посылает снег по размеру горы.
__
Эсмахан разомкнула объятия с матерью. Теперь, помирившись друг с другом, обе женщины чувствовали себя так, будто с их душ упал тяжёлый камень.
- Мы так давно не говорили как мать с дочерью, - грустно улыбнулась венецианка, - расскажи мне, что тебя тревожит. Если дело не в Сокколу, то в чем же? Может быть, султанзаде доставляют тебе беспокойство?
- В том, что касается султанзаде Ибрагима я полностью спокойна, валиде. Он рассудителен, послушен, почтителен...
Нурбану-султан кивнула и продолжила мысль собеседницы:
- Чего не скажешь о его брате, так? Неужели управление санджаком не пошло Хасану на пользу? Тебе приходят нехорошие вести из Дьярбыкыра? Вино, распутные женщины? Уж не пагубные ли пристрастия деда передались моему внуку?
- Валиде, не говорите о султане Селим хане так грубо, я прошу вас! Вы же знаете, почему отец стал искать утешения там, где не следовало... совсем юным шехзаде мой отец был отправлен в Конью, и долгие годы винил себя в том, что Хюррем-султан пропала... ведь это якобы из его санджака пришло письмо, из-за которого госпожа покинула Топкапы и оказалась в ловушке.
Нурбану-султан засмеялась
- Это султан Селим тебе так сказал? Узнаю знакомые мотивы...Все вокруг были виноваты в его бедах, кроме него самого.
- Не будем больше об этом, - настойчиво попросила молодая султанша.
- Хорошо. Так что же Хасан, чем он огорчил тебя?
Эсмахан покачала головой. Что она могла сказать? Что письма от сына из Дьярбыкыра суше, чем ветра в пустынях Египта? Османская принцесса не хотела рассказывать матери о том, как выдала за Хасана девушку, покалеченную операцией, вызывающей бесплодие, и что несчастная скончалась раньше, чем приехала в санджак своего молодого мужа. Султанша была уверена, что поступила правильно, но понимала - венецианка не одобрит её поступка и едва зародившийся мир может пошатнуться: Эсмахан не переносила критику своих решений.
- Хасан надеется, что султан Мурад позволит ему участвовать в походе на персов. Я не понимаю, к чему эта бессмысленная отвага... как будто в нашей армии мало янычар...
- Султанзаде не только отважен, но и благоразумен, разве не ты только что говорила так? Хасан не станет безрассудно геройствовать, он будет осторожен. К тому же, до начала похода еще есть время.
- Я всё понимаю, но моё сердце сжимается от ужаса, когда я об этом думаю!
- Мы что-нибудь придумаем, чтобы успокоить твоё сердечко, - ободряюще улыбнулась венецианка.
Женщины проговорили несколько часов, и, хотя эта беседа и не была до конца откровенной, мать и дочь с каждым словом становились всё ближе друг к другу, и их отношения теплели.
- Вы наверное очень устали, а я уже слишком засиделась, - поднялась с дивана молодая султанша.
- Я будто в жаркий день припала к прохладному источнику и не могу из него напиться, - венецианке не хотелось отпускать дочь.
- У нас впереди теперь много времени, но и много вопросов, которые нужно обсудить. Для начала стоит выяснить, кто сообщил брату о вашей встрече с венецианским послом. Однако, лучше отложить это на завтра.
- Ты права. А то на усталую голову мне уже не кажется таким безумным твое предположение, будто в этом замешан Кизилахмедли.
- Возможно я погорячилась, но никому нельзя доверять до конца..
В покои постучали.
- Валиде-Султан, доставили письмо из Топкапы.
- В такой час? Иншалла, ничего ужасного не произошло... У меня странное предчувствме, будто должно случиться что-то чудовищное...
Дрожащей рукой Нурбану развернула бумагу.
- Что там, валиде? - нетерпеливо спросила ее дочь.
- Это от Газанфера. Я велела сообщать обо всем, что происходит в гареме в любое время дня и ночи...
- И что же случилось?
Нурбану ещё раз пробежала глазами письмо.
- В Топкапы приехала Айше-Хюмашах... с чего бы вдруг...
- Наверное, хочет поддержать Сафие. Хотя, я не припоминаю, чтобы они раньше были так дружны.
- А теперь они, похоже, решили объединиться. Видимо, по совету Айше-Хюмашах Сафие принимала у себя лекаря Михримах-султан, и даже ждет его опять утром.
- Я слышала, Давут ага очень искусен... раз он приедет снова, значит в его силах помочь Сафие.
- Значит нам нужно сделать так, чтобы Давут ага не доехал до дворца. Это уродство Сафие настоящий подарок небес, и я не собираюсь его так просто отдавать.
Эсмахан довольно улыбнулась. Её грела мысль о том, что главная фаворитка, прекрасными чертами лица которой столько лет восхищались все вокруг, теперь стала безобразнее, чем никогда не отличающаяся красотой Эсмахан.
Венецианка села за стол, достала лист бумаги и взяла в руки перо. Помимо упомянутых в разговоре с дочерью двух новостей, было в письме и предложение Газанфера выслать из гарема сестру казненной Мурадом девушки - во избежание сплетен и разговоров, и Нурбану начала свой ответ с того, что разрешила главному евнуху отослать юную хатун в старый дворец.
Вы прочитали 363 главу второй части романа "Валиде Нурбану", это логическое продолжение сериала "Великолепный век".
Читать далее нажмите ➡️ тут
Читать первую главу тут
