«Роман - широкий карман» - такое прозвище получил граф Роман Илларионович Воронцов за взяточничество и казнокрадство. И ещё слыл он глубоко невежественным человеком. Он был одним из богатейших людей России и наместником Владимирским, Пензенским и Тамбовским. В семье родились пятеро детей (2 сына и 3 дочери), которые оставили след в истории России.
Сегодня - о дочерях.
Они рано лишились матери, и отец с помощью влиятельного брата канцлера Михаила Илларионовича Воронцова определил двух старших ко дворцу.
Мария (ей было 13 лет) стала фрейлиной императрицы Елизаветы. Она была скромной и симпатичной, а потому - в фаворе. Спустя 8 лет после поступления на службу во дворец удачно вышла замуж за представителя одного из древнейших дворянских родов князя П. А. Бутурлина. Вместе с мужем отправилась в Испанию, куда тот был назначен послом. Вспоминают, что она покоряла всех «красотой, умом и любезностью». Рано умерла, оставив 2 детей: дочь 3 лет и двухлетнего сына.
Младшая из сестёр – известная всем Екатерина Романовна Дашкова, которую называли Екатериной «малой» за её приближенное положение к Екатерине Великой и роль в истории России. Она была председателем Российской академии наук – первая женщина в России, занявшая государственный пост. Крестница Елизаветы и подруга (до поры до времени) Екатерины, Дашкова воспитывалась в семье дяди и имела доступ ко двору. Она отличалась от всех девиц: много читала (причём это были серьёзные книги: античная классика, сочинения философов…), не признавала белил и румян, без которых в то время дамы не могли выйти в свет. Весьма образованная: знала 4 иностранных языка, но, увы, свой родной, русский, выучила только в угоду свекрови, которая не знала языков и изъяснялась по-русски. Она была умна, решительна, остроумна, порой даже резка.
Вот лишь три эпизода, которые дают представление о ней.
«Однажды князь Дашков, один из самых красивых придворных кавалеров, слишком свободно начал говорить любезности девице Воронцовой. Она позвала канцлера и сказала ему: „Дядюшка, князь Дашков делает мне честь, просит моей руки“. Не смея признаться первому сановнику империи, что слова его не заключали в себе именно такого смысла, князь женился на племяннице канцлера…» - так вспоминал один из современников Клод Рюльер.
А эту историю рассказывает сама Екатерина Романовна в своих «Записках».
На одном из дворцовых обедов в присутствии 80 гостей Петр, уже в достаточной степени пьяный, решил преподать присутствующим урок нравственности. «Под влиянием вина и прусской солдатчины он стал разглагольствовать на тему о том, что некоему конногвардейцу, у которого была как будто связь с племянницей Елизаветы, следовало бы отрубить голову, чтобы другим офицерам неповадно было ухаживать за фрейлинами и царскими родственниками».
Голштинские приспешники не замедлили выразить свое одобрение. Но Дашкова не считает нужным молчать. Она возражает Петру: вряд ли подобное «преступление» заслуживает смертной казни, в России, к счастью, отмененной, да и не забыл ли Петр Федорович, что он еще не царствует? «…Взоры всех присутствующих устремились на меня. Великий князь в ответ показал мне язык…».
Третья история из её заграничного путешествия. В Данциге она останавливается в гостинице «Россия». На стене в зале висят два монументальных полотна: раненые и умирающие русские солдаты просят пощады у победителей-пруссаков. И это после взятия Берлина войсками генерала Чернышева! Дашкова возмущена. Она негодует особенно яростно потому, что в гостинице, как правило, останавливаются русские путешественники: совсем недавно здесь был Алексей Орлов. «И он их не купил и не бросил в огонь? — допытывает она русского поверенного в делах. — В сравнении с ним я очень бедна, но все-таки я это устрою».
Как всегда, Дашкова не ограничивается словами. Она подговаривает секретаря русской миссии купить синей, зеленой, красной и белой масляной краски и после ужина, хорошенько заперев дверь, берет кисть и перекрашивает мундиры на картинах, превращая победителей в побежденных и наоборот, и вот уже пруссаки на коленях умоляют русских о пощаде.
Она уезжает из гостиницы очень довольная собой и веселится, представляя себе удивление хозяина, когда тот обнаружит, «что пруссаки вдруг проиграли обе битвы» (Лозинская Л. Во главе двух академий)
Я не знала, что значительную часть жизни она провела в немилости, в изгнании, в ссылке. И немилость эта началась сразу после воцарения Екатерины на престол, в чём была и немалая заслуга Дашковой. Екатерина не прощает Дашковой, что в тот самый день, который решил ей судьбу, гвардейцы на руках пронесли «малую» (18-летнюю) Екатерину Дашкову к Зимнему дворцу. Она не может простить Дашковой её популярности, смелости суждений, самостоятельности.
Судьба Екатерины Романовны в последние годы печальна – одинокая старость: смерть мужа, сына, с которым она не виделась вследствие размолвки из-за женитьбы того без благословения матери, почти враждебные отношения с дочерью (она запретила дочери переступать порог её дома).
Она умерла в 1810 году, пережив Екатерину Великую на 14 лет.
И, наконец, средняя из сестёр – Елизавета. Совсем маленькой, в 10 лет, она становится фрейлиной Екатерины Алексеевны. В отличие от своих сестёр она очень некрасива, даже уродлива. В этом сходились все.
Екатерина описывает её: «очень некрасивым, крайне нечистоплотным ребёнком с оливковым цветом кожи, а после перенесённой оспы, стала ещё некрасивее, потому что черты её совершенно обезобразились и всё лицо покрылось не оспинами, а рубцами».
Болотов А. Т. в своих мемуарах делится впечатлениями:
«толстая и такая дурная, с обрюзглою рожею…», « Уж этакую толстую. нескладную, широкорожую, дурную и обрюзглую…любить так сильно государю?»,
«Была она такова, что всякому даже смотреть на нее было отвратительно и гнусно».
Тем не менее Пётр III предпочёл её всем остальным и открыто проводил с Романовной время (так он звал её). Чем она его привлекала? Тем, что не отказывалась носить сапоги со шпорами, резалась в карты и не гнушалась при этом крепкими словечками. Тем, что была незлобива и добра, неслучайно братья Александр и Семён любили её и отдавали ей предпочтение перед княгиней Дашковой, упрекая её в недоброжелательном отношении к сестре. А прежде всего тем, что Елизавета искренне любила наследника и не была амбициозна, довольствовалась тем, что имела, и не стремилась к власти, хотя Пётр обещал сделать её императрицей. Вероятно, именно это смягчило её участь после переворота: хотя Екатерина и удалила её из дворца, лишив всех званий и привилегий, устроила её судьбу, выдав замуж за полковника А.И. Полянского и даже разрешив жить в столице. Свою любовь к Петру «Романовна» сберегла до старости, храня в шкатулке шпоры, подаренные ей Петром, и его любимую скрипку (Петр, подписав отречение, умолял Екатерину оставить ему скрипку, любимую собачку, арапа и Елизавету Воронцову, но просьба эта не была удовлетворена).