Оля только успела поставить пирог в духовку, как раздался громкий стук в дверь. Не звонок, а именно стук, как будто они были не в многоэтажке, а в деревне, и сейчас в дом вот-вот ворвётся целая делегация с проверкой.
В глазок она, конечно, не посмотрела, уже привыкши, что это, как правило, никто иной, как родители Лёши - её горячо любимые и не менее настойчивые свекровь и свёкр.
Повернула замок и, разумеется, увидела перед собой Никиту Петровича и Тамару Павловну — в полной боевой готовности.
— Ой, Оленька, солнышко! — радостно заявила Тамара Павловна. — Мы тут решили к вам заглянуть ненадолго, по-семейному.
— Конечно, по-семейному, — ехидно добавил Никита Петрович, пожимая плечами и явно не собираясь уходить обратно.
Оля изо всех сил старалась выдавить улыбку, но внутри уже начинала закипать.
В последнее время семейные визиты превратились чуть ли не в обычное расписание.
Они приходили без звонка, без предупреждения, и у Оли уже выработался определённый рефлекс: слышит громкий стук — готовься к внеплановой лекции.
Как всегда, Тамара Павловна быстро сбросила пальто и, не успев разуться, тут же бросилась осматривать квартиру зорким взглядом. Впрочем, осматривать — это громко сказано: скорее, выискивать недостатки.
— Оленька, а ты пирог печёшь, да? А духовку чистила давно ли? А то запах какой-то… специфический. Буде-то бы где-то гарь осталась.
Никита Петрович стоял рядом, надувшись, будто его лично обидели запекали в этой самой духовке. Оля попыталась отвлечь свекровь разговором:
— Как у вас дела? Что новенького?
— Ой, да дела-то дела… — Тамара Павловна махнула рукой и осмотрела пол. — А пылесосить-то когда собираешься? Ты знаешь, как сильно Лёшенька ценит чистоту? Ты ведь для него стараешься, правильно?
Терпение Оли подходило к концу.
В какой-то момент она бросила взглянула на мужа, сидящего в зале с выражением лица «да я просто в гостях», и сделала глубокий вдох. Нужен был другой подход.
— Тамара Павловна, Никита Петрович, — начала она, нарочито вежливо. — А может быть, мы всё-таки договоримся приходить друг к другу по приглашению? Ну, чтобы знать точно, когда друг друга ждать. Мы с Лёшей всё-таки любим планировать своё время.
На лице Тамары Павловны заиграла чистая неподдельная обида:
— Ой, да разве мы вам мешаем? Вот это новости! Мы же семья! Мы, можно сказать, внуков ждём, а вы нас даже в квартиру пустить не хотите!
Никита Петрович прищурился и покачал головой:
— Эх, Лешка, и это вот называется семейная жизнь, да? Своих родителей выгонять?
Лёша попытался улыбнуться и начал что-то мягко объяснять:
— Мам, отец, ну мы просто хотим немножко личного пространства. Оля иногда устаёт, работа у неё сложная, а тут ещё постоянные… визиты. У нас не остается время на самих себя.
Тамара Павловна, не слушая, продолжала:
— Сыночка, ну ты-то понимаешь! Мы же для вас стараемся! Вы еще молодые, ничего не понимаете в семейной жизни, да, Никит? — быстро пробормотала свекровь, ткнув мужа в бок со всей силы. — Тебе жена не готовит, квартира в таком состоянии… Да мы-то с отцом только добра вам хотим, а вы нам теперь двери закрываете?
— Да мы не закрываем никакие двери! — взмолилась Оля. — Просто, знаете, иногда хочется прийти домой и спокойно посидеть, без оценок и советов. Ну, правда, я как на экзамене тут.
Никита Петрович пожал плечами и с подозрением осмотрел квартиру, будто искал следы «экзаменов»:
— Да это уж точно, в своё время хозяйки были получше, не ждали, пока им скажут. Вот когда я на Тамаре Павловне женился, у нас в квартире — муха не пролетит, и никаких приглашений нам не требовалось. — сказал Никита Петрович и решительно махнул рукой, словно отрезал.
Оля решила не сдаваться:
— Никит Петрович, вот давайте честно. Вы же понимаете, у нас своя семья, свои отношения, свои… — она запнулась, пытаясь подобрать слово — сложившиеся традиции, вот.
Тамара Павловна громко вздохнула:
— Традиции! А как только семейная жизнь не заладится, кто к вам первым придёт? Мы! Родители! А теперь уже и в гости зайти нельзя… Ой, Лёшка, куда ж ты смотрел, когда женился? Настоящая деревенщина — и сказать-то ничего не может!
Лёша посмотрел на мать, потом на жену и, собравшись с духом, решительно произнёс:
— Мам, пап, вы простите, но Оля права. Мы хотим всё-таки немного… независимости, что ли. Ведь и в гости приходить можно, только вот договориться бы заранее, ну правда. Мы всё-таки взрослые. И, пожалуйста, советы свои оставляйте за порогом нашего дома.
Тамара Павловна сделала обиженное лицо, схватила свою сумочку и, как королева сцены, драматично двинулась к выходу:
— Ну что ж, не хотите родителей — мы уходим. Помогать вам больше не будем, делайте что хотите. Алексей, помни: это твой выбор!
Оля на секунду зажмурилась, мысленно отсчитывая до десяти, пока за свёкрами не захлопнулась дверь.
Лёша облегчённо выдохнул.
— Ну что, Оль, думаю, получилось.
Они переглянулись и оба чуть не рассмеялись. Ирония состояла в том, что свекровь, скорее всего, ещё вернётся через пару недель. Но для Оли и Лёши это стало маленькой, но всё же - победой. Им удалось отстоять свои личные границы и то уклад, который у них сложился за те недолгие, но крепкие годы брака.
Прошло несколько месяцев.
Они наслаждались уютом и спокойствием, выстраивали свои устои и привычки. И понемногу научились радоваться тому, что никого не нужно предупреждать заранее о прибытии гостей. Не нужно суетиться, волноваться, нервничать.
Они проживали свою лучшую жизнь.
А потом настал долгожданный момент: родился их сын, Никита, которого они, кстати, назвали в честь деда. Свёкры пришли в первый раз по приглашению, когда всё уже было подготовлено. Никита Петрович был тронут до слёз, узнав, что внука назвали в его честь.
За чаем свекровь давала советы по уходу за ребёнком, но на этот раз Оля принимала их с улыбкой, так как знала, что им тоже хочется быть кому-то нужными и полезными; ощущать свою востребованность и значимость.
Теперь они большой семьей сидели в гостиной и смеялись, с теплом вспоминая прошлые недоразумения. И пусть вопросы уборки и советов больше никогда не поднимались, но, кажется, все уже понимали, что в их семейном доме теперь наконец-то царит настоящая гармония.
