Мотоцикл стоял в гараже рядом с «тойотой» Алексея. «Ямаха» – память о прежней жизни Вероники, той – к которой она думала никогда уже не вернется. Алексей не раз предлагал продать мотоцикл – Вероника уже несколько лет на него не садилась. Но когда муж в очередной раз заводил об этом речь, молодая женщина только слегка морщилась:
- Да ладно, пусть стоит, есть не просит...
Предполагалось, что мечта Алексея рано или поздно сбудется, они переберутся во Францию, и вот тогда-то, перед переездом и распродадут все лишнее.
Вероника некоторое время ходила по квартире, мерила ее широкими шагами, касалась рукою лба, подходила к окну – словом, не находила себе места.
Можно было сделать вид, что ничего не произошло. И когда Алексей вернется – даже не задавать ему вопросов. Пусть объясняет свою задержку так, как ему самому удобно.
Вероника догадывалась, что рано или поздно - подобное должно было произойти. Не зря сложилась поговорка «красивый муж – чужой муж». Почти наверняка интрижки на стороне – у Алексея были, есть и будут. Устроить скандал – глупая идея, если твой муж психолог. Чтобы успокоить Веронику он начнет говорить с ней так, как говорят с маленькими детьми. И все останется по-прежнему. Даже, если она доведет себя до истерики или пригрозит разводом, даже если ценой огромных душевных усилий добьется обещания больше не устраивать ничего подобного – все равно Алексей нарушит слово, потому что это жизнь, и потому что он – такой.
И второй раз будет еще больнее – как полоснуть лез-вием по еще не зажившей ра-не...
Конечно, есть женщины, которые относительно спокойно воспринимают измены мужей. Лишь бы те возвращались домой. Такие дамы в первую очередь ценят то, что дает им брак – деньги, устроенный быт, а кому-то – и положение в обществе.
Но Вероника знала, что еще большой путь предстоит ей пройти, прежде чем она сможет смотреть на интрижки Алексея сквозь пальцы. И достанет ли у нее сил вообще – на этот путь? Каждый раз, когда муж задерживается – думать, что он проводит сейчас время с очередной подругой....
И знать, что в любую минуту подобная авантюра может перерасти во что-то серьезное. Тогда семья рухнет. Жить – понимая, что ты балансируешь над пропастью...
Тщетно старалась Вероника сохранить холодную голову и действовать так, как будет лучше для нее. Она не рассудком, а каким-то инстинктом знала, что единственное может её хоть немного успокоить – это отъезд. Она должна уехать. А уехать она могла только в одно место.
Она распахнула шкаф. Дорожная сумка лежала на самом дне. Вероника стала выбрасывать вещи прямо на пол, чтобы до нее добраться. И столь же быстро начала швырять в сумку самое необходимое. Несколько смен белья, джинсы, пару свитеров. Кошелек, документы, карточки – это в маленький рюкзачок.
Вещи, валявшиеся на полу, Вероника сгребала, и снова запихивала в шкаф. Теперь любой, кто открыл бы его, сразу увидел, что внутри всё – вверх дном.
Вероника хотела уехать до возвращения Алексея. Ее легкое пальто теперь не годилось, и сапожки на шпильках тоже. Вероника сменила их на тяжелые ботинки, сорвала в вешалки куртку. Ее она тоже давным-давно не надевала – но размер не изменился, Вероника застегнула ее с прежней легкостью, все сошлось.
Мотоцикл был подарком отца. Когда он ушел из семьи, то, чувствуя себя виноватым, спросил – чего бы дочери хотелось? И с каким-то мстительным наслаждением Вероника выпалила про мотоцикл.
Это было то, что ей всегда запрещали, то – от чего бледнела мама, а отец твердо говорил:
- Нет.
Но теперь у него была молодая подруга, а Вероника словно отошла в сторону, и он уже не так беспокоился за дочь.
Всё сошлось тогда в жизни Вероники. Она люто тосковала по подруге, которая в последние годы заменяла ей сестру, даже больше – они подходили друг другу как «инь» и «янь».
- Ну вот, – говорила Лариска, – Выйдем мы с тобой когда-нибудь замуж, и кончится наша дружба.
- Почему? – удивлялась Вероника.
- Потому что как сейчас – уже не будет. Станем жить где-нибудь в разных концах города, воспитывать детей...На первом месте для нас будут – муж и дети...
А пока они после занятий (или даже вместо последней пары) ехали куда-нибудь в центр, и оставались там до позднего вечера. Обходили полюбившиеся магазинчики – если у подружек не было денег, то хотя бы полюбоваться на всякие колечки-сережки-духи – им никто не мешал. Заглядывали в кафе, чтобы выпить кофе с пирожными, и шли в кино на последний сеанс. А потом возвращались на трамвае. Веронике нужно было выходить первой, а Лариске – ехать до самого конца. Оказавшись дома, подружки созванивались – каждой нужно было убедиться, что у другой всё благополучно.
А еще они любили ходить в парк – на пленэр. Осенью и весной в этом большом парке на окраине города было особенно хорошо. Всегда можно найти безлюдный уголок, и рисовать – чтобы душа тонула в этом золоте осенних листьев, которые были везде – и над головой, и воздухе – падали тихо, невесомо, и ковром – под ногами. Весною же можно было опьянеть от запаха черемухи, от сознания, что приближается лето – а с ним и вольная пора, которая непременно приносила новые приключения – и впечатления.
В ту пору они играли с жизнью как дети. Ну вот и доигрались.
Ларисе лучше удавались портреты. Вроде бы самое что ни на есть простое лицо у натурщика, а когда Лариса заканчивала картину, хотелось стоять – и долго смотреть. И всегда думалось, что этот человек тебе – в чем-то родной, и с ним тебе хотелось бы подружиться.
Вероника предпочитала пейзажи. Каждая работа – как история. Вот поле перед грозой. Взглянешь – и тревожно сделается на душе. Будто ты там – и успеешь ли дойти до домика, что виднеется возле далекого леса? Или гроза настигнет тебя прежде?
Взглянешь на развалины особняка, что виднеются меж кустов сирени –и задумаешься невольно – кто тут жил? Как у него сложилась судьба?
Когда Лариса пропала – и поиски ее со временем свелись к простой формальности, это значило и то, что она больше не напишет ни одной картины. Ни одного портрета.
И тогда Вероника почувствовала, что обязана рисовать и за подругу тоже. Взялась за несвойственный ей жанр. Работа шла тяжело – будто камень в гору приходилось катить. Но дипломной работой Вероники стал портрет подруги. Молодая девушка только что вышла из воды, капли блестели на ее плечах, а на губах играла улыбка... Если Ларисы не было больше рядом- пусть она останется хотя бы так... На холсте. Картины всегда казались Веронике более «живыми», чем снимки. В каждой из них было две души – художника и его модели.
Но если после исчезновения подруги Вероника еще могла оправиться, то ситуация с родителями подкосила ее окончательно. Началось всё с того, что отец и мать до позднего часа говорили о чем-то на кухне. Вероника просыпалась и видела, что свет еще не погашен, льется в щелку. Слышала сдавленный голос матери и короткие ответы отца.
А на другой день отец сказал дочери, что подает на развод. Мать сидела, опустив голову и уб-ито молчала. Она прокомментировала ситуацию гораздо позже, когда отца не было рядом.
- Бросает он нас. Променял на молоденькую.
Конечно, в жизни бывает и так, что человек потом раскаивается в поспешном решении, просит у прежней семьи прощения, надеется вернуться. Но с отцом ничего подобного не произошло. Вскоре после развода, он женился, и новоиспеченная семья уехала куда-то на Алтай.
Вероника так и не познакомилась с новой женой отца. Впрочем, он и не предлагал этого, и не звал дочь в гости. Фотографию мачехи и какие-то новости о жизни отца Вероника могла бы найти только в соцсетях, но гордость не позволяла ей «шпионить» за теми, кто оказался равнодушен – к ее собственной судьбе, к ее проблемам.
А вот с матерью дело обстояло плохо. Развод надломил ее. Она начала пить, и очень быстро, за пару лет дошла до хрони-ческого ал-коголизма. Теперь она выглядела гораздо старше своих лет, одевалась неряшливо, общаться с ней было трудно.
Возвращаясь домой, Вероника каждый раз не знала, что она застанет. То ли мать, спящую тяжелым сном, и запах спиртного, разлитый в воздухе. То ли у них собралась «теплая компания», причем не из тех женщин, с которыми мать раньше дружила, и которые теперь отшатнулись от нее. Нет, чаще всего это были совершенно незнакомые люди, причем встретившись с такими вне дома, Вероника, скорее всего, перешла бы на другую сторону улицы.
Тогда и началось вот это...Гонки на мотоциклах по ночным улицам, крутые ребята, свой жаргон... Вероника стала курить, когда собирались у кого-нибудь на квартире – могла напиться до полной откл-юч-ки. Правда, тут напитки были стоящие, не такое па-лево, как употребляла мать. Вероника словно искала у своих новых друзей защиты, но на самом деле – не осознавая этого – катилась по наклонной плоскости.
А потом приехала бабушка – мать отца – и все изменилось. К бабушке не подходило определение «старушка». Нет, это была старая женщина – с ясным умом и сильным характером. Приятели матери мигом покинули дом. Бабушка настояла на том, чтобы мать пролечилась в нар-кологии. А когда та вернулась – непривычно тихая, зато с новым другом, таким же «излечившимся», бабушка заставила ее разделить квартиру. Лишь в одном отец поступил «по-мужски» – оставил «трешку» бывшей жене и дочери.
- Вероника у тебя – взрослая, – сказала бабушка матери, – Вы не уживетесь под одной крышей. У тебя – своя жизнь, у нее своя.
Получив в собственность «однушку», Вероника ощутила твердую почву под ногами. Бабушка прожила с внучкой несколько недель, пока та не нашла работу. Вероника устроилась учительницей рисования. И как-то сами собой кончились ее ту-совки и «крутые компании». Стало не до того. Дети могут вымотать больше, чем ночные гонки на мотоциклах.
Бабушка уехала. Жила она в маленьком городке на скромную пенсию. Сын не помогал ей, но она и не просила помощи. Зато она была в курсе всего, что происходило вокруг и нередко звонила Веронике:
- У вас в музучилище будет концерт известного скрипача. Сходи непременно. Это звезда, может быть, больше никогда не услышишь его игру....
- Не хочешь побывать на встрече с психологом – ожидается очень интересная тема...
Вероника не спрашивала, откуда бабушка все это знает. Александра Андреевна давно научилась пользоваться интернетом.
Вот на той лекции Вероника и познакомилась с Алексеем. Да, он был красив. Да, как только он заговорил, она ощутила и на себе его магнетизм. Но этим бы дело и кончилось, если бы в холле не собрались девчонки, которые ждали, когда Алексей будет уходить, чтобы подойти к нему с вопросами, а две девицы даже надеялись получить автографы. Вероника узнала одну из них, завязался разговор, а тут и Алексей подошел. Девушки обступили его, а он – вдруг- приобнял Веронику за плечи – и продолжал говорить «не выпуская ее из рук». Вероника подумала: «Ого! Ничего себе!» Но для Алексея – словно не было ничего естественнее.
В тот вечер он подвез ее на машине, а через пару месяцев они поженились.
С матерью же дела обстояли неважно. Бросив пить (новый друг ее вернулся к прежнему), мать стала надеяться, что отец рано или поздно приедет к ней. Она ходила к разным гадалкам, к бабкам, обещавшим «верный при-ворот». Повторяла без конца за-говоры – после этого ей пришлось лечиться уже не в нар-кологическом, а в пси-хиатрическом отделении. А хуже всего было то, что одной из «ясновидящих» мать подарила квартиру. Подписала дарственную, думая, что речь идет о за-вещании.
Теперь мать жила в квартире Вероники, а та переселилась к мужу.
Но вот сейчас, в эту минуту у молодой женщины была одна мысль – добраться до бабушки. Ткнуться ей в колени. Тем более, что там была не только бабушка. Но и Нюта.
Продолжение следует