Предыдущая глава
Люба вертелась перед зеркалом, не обращая на Костю никакого внимания. Собиралась на концерт во Дворец Культуры, который всегда организовывали к концу года. Потом, как и положено, праздничный фуршет, шампанское, танцы.
Галю она уже сплавила родителям, собираясь гульнуть сегодня до утра. Настроение её было прекрасным. После родов она ещё больше расцвела, похорошела. Былых стройных форм уже не было, но и приятные мягкие округлости её ничуть не портили. Даже наоборот.
-А ты чего смурной такой? Собирайся! Нам уже выходить пора, - Люба наконец соизволила обратить своё внимание на мужа. Костик её откровенно раздражал. Она замуж за хваткого парня выходила, а он в слюнтяя превратился. Раз уж от помощи её отца из гордости отказывается, так хоть сам бы тогда вертелся-крутился. А то нет. Честный больно.
-Может, не пойдём никуда? - Костик всё курил в кухне, глядя в одну точку. Стычка с Демидовым бесследно не прошла. Он оказался злопамятным и теперь при удобном случае каждый раз палки в колёса вставлял. Костя так от него устал, что еле себя сдерживал. Тесть будто нарочно не замечал растущего напряжения между двумя сослуживцами. Одного поощрял, другого не успевал на ковёр вызывать.
И Любочка сама, тоже хороша. Постоянно поощряла Демидова на комплименты, когда случайно пересекалась с ним. Люба работала старшей медсестрой в их больничке. На ночные дежурства оставалась часто. Домой приходила довольная, счастливая и на уставшую ничуть не походила. Да и подарочки разные Костя потом у неё находил. То духи, то шоколадки, то ещё какая мелочь. На вопрос "откуда?" спокойно отвечала, что пациенты благодарные. А ей что теперь, отказываться? Муж-то не в состоянии подарить ей то, о чём она давно мечтает.
-Хватит кукситься! Иди собирайся, не позорь меня, - топнула Люба ногой, - все придут, а мы вдруг нет. Что про нас говорить потом будут? Я не хочу сплетни за спиной выслушивать!
-А ты и не выслушивай. Нас разве принуждает кто? Заболели. Ты или я, - упрямился Костя. Он не хотел на празднике с Демидовым пересекаться и видеть, как Люба ему глазки строит.
-Ну уж нет. Либо ты пойдёшь сейчас же! Либо ... - глаза Любы сверкали. Она отчаянно обдумывала, как ей надавить на мужа, - либо я разведусь с тобой и твоей карьере придёт конец. Папа тебе этого не простит!
Костя вскочил.
-Я вам что, собачка? Один команды раздаёт, вторая тоже. Надоело! - Костя метнулся в комнату и достал чемодан. У него в родном городе квартира от матери есть. Пять лет запертой стоит. Ему есть куда вернуться. Неправильный он выбор в своё время сделал, но исправить никогда не поздно. Это не жизнь. А работать в милицию попросится. Глядишь не откажут. Если тесть, конечно, не постарается ему всю характеристику испортить. Но даже если и испортит, Костя выход всё равно найдёт. Руки-ноги есть, голова работает.
Он бросал свои вещи, ведомый накатившими эмоциями. О последствиях пока не думал. Хуже смерти ничего уж быть не может.
-Ты куда? Бросаешь меня? - крикнула Люба. Разведёнкой она быть не желала. Кому она нужна с ребёнком на шее? Демидов только комплименты ей на ушко шептать способен, да зажимать по углам. Жениться он на ней не собирается, и Люба это прекрасно понимает.
-Ухожу. Подавай на развод. Не могу больше так, - на жену Костя не смотрел. Может, потом он и пожалеет, что так резко всё бросил, но сейчас он об этом думать не хотел. Дочку жалко. Только если оставить всё как есть, разве будет она счастлива? У них же не семья с Любой, а жалкая пародия.
-На развод, значит, да? А ты понимаешь чем тебе это грозит? Нет? - кричала Люба. От обиды и злости слёзы брызнули у неё из глаз, которые тут же защипало от Ленинградской туши, вызывая ещё большее слезотечение.
-Можешь папе пожаловаться. Я в части больше не останусь, и никто меня насильно тут удерживать не в праве.
Люба заламывала руки, не зная что предпринять.
-Да подожди ты. Ну не хочешь ты идти, давай не пойдём, - уже более спокойным и примирительным тоном произнесла она - но зачем ты сейчас на эмоциях себе всю карьеру на корню рубишь?
-Она и так уже ничего не стоит, - с горечью произнёс Костя. Он устало опустился на край разложенного дивана, - я не люблю тебя, Люба. Я влюблённость и страсть за любовь тогда принял, да и беременная ты была тогда. Не мог я тебя в таком положении бросить. Не получилось у нас ничего.
Люба присела рядом с мужем. Она к Косте тоже особых чувств не питала. Но и разводиться была не намерена. Костя у неё мужик видный, всем на зависть. Рослый, широкоплечий. И красота у него настоящая, мужская. Руки из нужного места растут. Он вон в квартире всё сам чинит, и на службе он так-то на хорошем счету.
Просто Любе большего хотелось. Ни страсти в их отношениях нет, ни романтики. Да и денег с гулькин нос. И Костя что-то менять не стремится. Если бы он к её отцу поближе был, они бы такие дела проворачивали! Уж отец бы его быстро научил, как своё положение правильно использовать. В жизни ведь без хитрости не проживёшь, только мелко плавать будешь.
-Прости меня, Кость. Ну погорячились. С кем не бывает. В каждой избушке свои погремушки. Давай успокоимся и поговорим. Новый год же скоро, а ты решил вот так с моста в ледяную реку прыгнуть и нас с Галей туда окунуть. Меня не любишь, хоть о дочке нашей подумай. Ну как она без тебя? У неё же только ты один в авторитете ...
Люба сжимала и разжимала в руках кухонное полотенце. Её макияж, который она так долго наносила перед зеркалом, был безнадёжно испорчен. От едкой туши щипало все глаза. Какой уж тут концерт ...
Костя взглянул на жену. Эмоции утихли, осталась только пустота внутри. И правда, куда он сорваться решил к концу года? Галчонок его подарки ждёт, он ей обещал, что дед мороз придёт и под ёлку положит.
Неловко приобняв жену, Костя постарался произнести шутливым тоном:
-Пошли, что ли, на концерт? Шампанское выпью, авось и отпустит меня.
Люба радостно распахнула глаза со слипшимися ресницами.
-Ты пойдёшь? Никуда не поедешь? Я сейчас мигом соберусь, - она вскочила и хотела уже бежать обратно, к зеркалу, как Костя её крепко ухватил за руку.
-Только чтобы Демидова возле тебя я не видел. Никогда, - он прямо смотрел в глаза своей жены. Раз уж Люба не хочет развода, то пускай тоже пойдёт на уступки.
***
Надя сменила матери постельное бельё, покормила её и выскочила на мороз, покурить. Как её достало это всё! А завтра у них небольшой сабантуй намечается. Новый год же! И на кого она мать оставит? Соседка к дочери смоталась, в другой город.
А если одна она долгое время побудет? Может, не случится ничего? До этого же как-то оставалась. Правда, соседка забегала на дню несколько раз, но так за это и деньги ей Надя платила.
Хлопнув дверью, девушка вошла в дом.
-Дочь, дочка ... - слабым голосом позвала мать. Надя скривила лицо. Ну? Что ей опять надо?
-Устала ты со мной, да? - Лидия Михайловна хотела Наде руку протянуть, да не смогла даже и пальцем пошевелить. Совсем ей что-то худо стало, и супруг покойный всё снится и снится в последнее время. Заждался, наверное, её уже там.
-Всё нормально, мам, - Надя нетерпеливо топталась на месте. Ей хотелось поскорее в кровать улечься и проспать до утра, закутавшись в одеяло. Предстоящая гулянка её будоражила, в крови играл азарт. Молодая же она, хочется и пофорсить, себя показать. Выпить шампанского, посмеяться с коллегами. А когда ещё-то жизни радоваться? Марк уехал, чем очень Надю обрадовал, но обещал вернуться. Номер домашнего телефона выспросил, звонить собирался на редких выходных Нади.
Номер-то она дала, но тесно общаться с ним не собиралась. Ещё чего! Не для этого ботана, она такая красавица, родилась. Пусть ищет себе подобную. Скучный и неинтересный совершенно. Даже приставать не умеет так, чтобы кровь по жилам заиграла.
-Ты знай только, что мы с папой тебя всегда как родную любили. Прости, что вот так получилось у нас. Ни образования тебе дать не смогли, ни оградить тебя от тяжёлой работы ... Прости, дочка ...
На глаза Лидии Михайловны набежали слёзы. Только Надя мысленно разозлилась на мать. Ночь уже. Ну какие могут быть сантименты?
-Мам, спи, пожалуйста. Мне завтра вставать рано, я немного задержусь на работе. Дождёшься меня?
Лидия Михайловна прикрыла глаза и молча кивнула. Для неё это не жизнь была, а сплошные мучения. Уж лучше умереть, чем так. И сама не живёт, и Наде всё портит. Всю ночь Лидия Михайловна глаз не сомкнула. А утром, едва Надя сменила опять ей бельё и, покормив, убежала на работу, Лидия Михайловна плотно прикрыла глаза и затихла.