- Д...ра косорукая ! Дай я сам!
Вздрогнула,как от удара, виновато опустила глаза.
Денис вырвал тряскими руками бинт, сам наскоро перебинтовал руку с катетером.
- Кто тебя на работу принимал, а?
У неё задрожали губы, усталое тонкое лицо вдруг стало старым.
Да и наплевать! На всех наплевать ! Они будут ходить, говорить, пить, они встретят Новый Год под бухтение телевизора и бой курантов, а у него впереди кладбище. И милый вид на больничный морг, чтобы привыкал, наверное .
А ещё Денис устал, безумно. От переливание крови, бесчисленных уколов, капельниц, перевязок. От строго- нейтральных взглядов врачей и медсестер. От собственной беспомощности. Он уже не чувствовал запаха от огромной язвы в паху, не отворачивался , когда перевязочная сестра быстро и сноровисто обрабатывала и чистила зияющую, как уродливый рот, рану, споро тампонировала и перевязывала. Было больно, Денис шипел и кривился. К боли можно привыкнуть? Попробуйте. Слишком много её было в последнее время, слишком давно она вошла в его жизнь, вытеснив надежду. Сдавали нервы.
Оксана взяла себя в руки. Плаксой не была никогда, но этот уставший, поникший, практически побежденный болезнью мужчина был прав. Давно она не работала, так сказать, на передовой. Думала, руки вспомнят, думала, справится. Получалось пока не очень. Другие медсестры на раз попадали в любые вены, Оксана - со второго на третий. Она бы тоже взбесилась, если бы её кололи по нескольку раз. Были мысли уйти. Но в городке, куда приехала, увидев вакансию в интернете , с работой было туго. Но зарплата была больше, чем в большом городе, за счёт президентских доплат, цены на жильё дешевле. Она справится, выдержит, освоится! Ради дочки и смешной лопоухой дворняжки, которую дочушка приволокла в первый месяц житья на новом месте . Ради себя самой.
А ещё видела, что Денису страшно уходить в небытие. За злостью и хамством прятал ужас и отчаяние. Вдруг захотелось тронуть за плечо, заглянуть в глаза. Человек не должен быть один у края жизни.
Усмехнулась про себя. Знала, куда ее пошлют, попробуй она проявит хоть каплю сочувствия.
Странно, но Денис уже жалел о своей выходке. Её глаза были тёплыми, как вода у побережья моря. От этой уже немолодой женщины, которую чуть не довел до слез, шло сочувствие, тихое, молчаливое. И это после того, как чуть не послал её по известному адресу?
- Вы не могли бы принести мне горячей воды? Чаю хочется.
- Да, конечно. Неуловимым, исконно женским движением поправила пушистую прядь, выбившуюся из- под смешной медицинской шапочки, быстро принесла воды, достала пакетик чая, кинула в чашку.
- Хотите пирожков домашних? Я с собой принесла.
-Хочу, - неожиданно согласился Денис, - вы сегодня на суточном дежурстве?
- Да. Так больше времени остаётся на домашние дела и дочку.
- А у меня нет дочки. И сына нет. И не будет уже. Простите..
Стало неловко за свою откровенность, за слабость .
Оксана тихо вышла. Вернулась со старой больничной тарелкой, на которой вальяжно развалились толстые пирожки.
- Мм, вкусно. С чаем - самое то.Мама пекла такие же. У вас золотые руки.
Оксана прыснула. Денис покраснел, злясь на себя за недавнюю выходку. Эта женщина не виновата, что так вышло. Не виновата, что точка в его жизни уже очень близко, а прожил её так, что вспомнить, по- большому счёту, нечего. Шалые дамочки, шальные деньги, друзья, на поверку оказавшиеся просто прихлебателями. И одноместная палата, чтобы не беспокоить других пациентов вспышками ярости днём, стонами по ночам и жутким запахом от раны.
- Ой, снег пошел, - Оксана завороженно уставилась в окно.
Большие пушистые снежинки, словно танцуя, опускались на мерзлую землю.
- Я люблю снег, - Денис поперхнулся пирожком и закашлялся.
- Вам плохо? - лёгкие женские руки легли на плечи. Денис поймал себя на мысли, что хочет, чтобы эта немолодая, симпатичная, усталая женщина обняла его, хотя бы как человека, на большее не рассчитывал.
- Я вернусь после вечерних инъекций за тарелкой.
- Спасибо за пирожки.
Следующие два часа провел, мечась как зверь в клетке, не от боли, от того, что боялся, что Оксана не заглянет в палату.
Но она пришла. Отделение медленно погружалось в сон. Стихали разговоры, попеременно раздавался храп, бормотание, стоны.
За окном порядочно намело . Сугробы мягкими волнами обнимали деревья и кусты. Из открытой форточки пахло морозцем.
- Скоро Новый Год, - в голосе Оксаны звучало детское воодушевление.
- Скоро, но не для всех.
- Страшно. Я знаю.
- Не знаете. Вас бы на моё место. Ляпнул и осекся.
- У каждого свое место, Денис.
Она не обиделась. Лишь смотрела тепло и печально.
- Простите.
- Там , за чертой, вас ждут. Я уверена.
- Черти с вилами? - попытался острить, но получилось плохо.
- Дорогие люди, которые ушли раньше.
- Не больно - то их много.
- Их всегда немного, поэтому и дороги.
- А вы философ.
- Наверное.
Оксана чутко прислушалась, не звенят ли кнопки вызова из палат, чуть приоткрыла двери..
Они проговорили всю ночь. И Денис понял, что вот она, женщина, ради которой был бы готов на всё. Милая, умная, простая и утонченная одновременно . Его женщина. Потянулся, коснулся руки, отдернул свои худые пальцы, похожие на лапы хищной птицы.
Мягкая прохладная ладонь коснулась щеки. Счастье, оказывается , бывает таким...
Наконец Денис заснул. Оксана вышла, тихонько прикрыв за собой двери. На сердце были боль, печаль и то тихое тепло, которые обнимает душу, когда приходит любовь.
Прикорнула на посту, положив голову на руки. Телефон пропиликал визгливо и зло. Уже? Пора вставать. Утренние уколы, анализы. Денис. Как он там?
Стремительно зашла в палату,...и сразу все поняла. Денис ушел в ночь первого снегопада, во сне,не мучаясь и почти счастливым.
Оксана знала, что запомнит эту ночь навсегда. Пушистый снег, запах лекарств и глаза человека, с которым прожила бы жизнь, а проводила в смерть.
Всего одна ночь..
