Ольга Назайкинская, директор Центра трансформации образования СКОЛКОВО
Светлана Ковальчук, помощник ректора по стратегическому развитию, Дальневосточная государственная академия физической культуры
Привет! Я — Ольга Назайкинская, директор Центра трансформации образования СКОЛКОВО. Эта публикация продолжает серию интервью с людьми, которые на практике меняют образование и науку. Эти люди трансформируют себя, свое дело, свои организации и жизнь вокруг.
Мы обсуждаем не только профессиональную деятельность и управленческие решения, но и личные взгляды — размышления, сомнения, переживания. Поэтому среди гостей те, кого я хорошо знаю лично: выпускники наших программ, партнеры, единомышленники. Пусть вас не смущает, что со многими из них мы на «ты» — хочется избежать формализма и официоза в этих беседах.
Для меня важно задавать вопросы гостям, ответы на которые позволят вам не только узнать управленческую историю человека, но и почерпнуть идеи, вступить в мысленную дискуссию, вдохновиться. Приятного нам путешествия в личный мир управленцев!
Читайте по ссылке предыдущие интервью!
Ольга Назайкинская: Светлана, ты долго была проректором большого классического университета. А теперь уже два года занимаешься развитием очень небольшого специфического вуза — Дальневосточной академии физической культуры. И, казалось бы, такой маленький объект, чем, собственно, там заниматься в плане развития? Но, судя по тому, что ты делаешь, много чем. Расскажи, как изменились твои представления об университете и о его трансформации в связи с такой сменой объекта?
Светлана Ковальчук: Я же вообще из предыдущего вуза ушла одним днем. И, знаешь, единственная мысль, которая стучала у меня в голове: предстоит по новой делать новую себя. Из масштаба региона куда-то перепрыгивать, из отрасли в отрасль. И это был не страх, а именно кайф. А когда мне предложили прийти в Академию, у меня возникло неимоверное вдохновение! Вуз же маленький, и там однозначно есть где развернуться. Я подумала, что там я точно буду видеть результаты своих шагов даже в небольшом горизонте.
Когда я пришла, мы два месяца как попали в «Приоритет 2030». Было еще то состояние, в котором абсолютно все вузы находились, впервые попав в программу. Что с этим добром делать? Это же страшная ситуация, когда ты живешь в ограниченных ресурсах, а тут тебе хоп! — и с неба свалилась почти треть твоего консолидированного бюджета. В общем, спустя, наверное, полгода я поняла, почему в этом вузе гораздо легче получается формулировать амбицию и стратегические цели. Чем больше вуз, тем больше у него точек соприкосновения с внешней средой, и тем больше у него неопределенности, в какую сторону бежать. А здесь ты маленький, и у тебя площадь соприкосновения с внешней средой минимальная, поэтому фокусироваться гораздо легче.
Кстати, в этом одновременно был и риск — опять остаться внутри себя. Мы это честно вынесли на заседание Комиссии Приоритета 2030. Рассказали, почему мы не могли выйти «за пределы стадиона», как наш ректор это называет. А когда мы поняли, что наша проблема — это наша возможность, мы начали ставить вопрос, а чем мы занимаемся и кому мы можем быть нужны? Чем мы отличаемся от больших спортивных вузов в Москве, Питере или тех, которые за Уралом, но с большим количеством олимпийских чемпионов? К ним уезжают спортсмены, и эти спортсмены становятся лучшими в сборных командах. Так, нет, подождите, мы же не спортсменов готовим, а тренеров. А кто такой тренер?..
И вот дальше закрутилась история про точки соприкосновения с нашим внешним контуром. Мы поняли, что мы именно про тренера, и что вся подготовка у нас сводится к подготовке тренера, разобрались, что из себя представляет подготовка современного тренера. Например, медико-биологическая составляющая. Значит, с нами рядом должна быть медицина. А когда мы начали с медиками общаться, выяснилось, что мы умеем работать именно со здоровыми людьми, чем и отличаемся от тех же самых медицинских вузов. Этим мы оказались им интересны. Они, например, делают атлас движений тела, и не могут его нормально составить, потому что у них нет актуальных эталонных значений здорового человека — они ведь работают с пациентами, а это именно работа с контуром отклонений. Отсюда у нас начала разворачиваться совместная тема по биомеханике. Таким образом, потихоньку точек соприкосновения с внешней средой становится больше, и мы начинаем выходить «за привычный круг стадиона».
Еще один важный момент. Трансформация в большом вузе распыляет ресурсы на широкий спектр направлений, и ты не можешь до конца ее реализовать и ощутить. Нужно учесть мнения огромного количества людей, команд, внешних экспертов, интересантов. А здесь ты делаешь шажочки в маленьком коллективе, в маленькой теме, можешь сразу все прочувствовать.
Ольга Назайкинская: То есть эффект можно быстрее получить, и распространяется он более явно, покрывает почти всю площадь университета?
Светлана Ковальчук: Да, у тебя 142 сотрудника, которых ректор собирает минимум раз в месяц на свои визионерские лекции. Рассказывает, до какого момента в размышлениях об амбиции и большой социально-значимой задаче, которую мы на себя взяли, мы продвинулись. Говорит, что мы идем в «университет». Ведь вуз долго себя воспринимал как маленькую академию. А сейчас, благодаря этим разговорам с ректором, уже никто так не мыслит. Нас будут называть «университет-спортбиотех». Почему университет? Потому что мы расширяем линейку областей знаний, в которых мы будем работать. Расширяем партнерскую сеть для того, чтобы теперь выпускать не тренера в «ДЮШку» (ред. — детская и юношеская спортивная школа). Динамика, когда люди начинают говорить другими словами, думать про стратегию — это сильно заметно.
Ольга Назайкинская: «Отраслевой» вуз — это всегда определенный профессиональный цех, система «свой-чужой». Как ты меняла свои подходы, в том числе в коммуникации, для того чтобы коллектив тебя принял? Пришлось что-то корректировать?
Светлана Ковальчук: Полностью себя поменяла. Я прямо сказала, что я не хочу руководящей должности, не хочу структур и людей в подчинении. И самый важный момент: я совсем по-другому коммуницирую с людьми. Я полностью отказалась от авторитарного стиля, который был до этого при работе в других университетах. Моя задача — объяснять людям, почему это интересно, почему это круто, почему это легко сделать; что у тебя будет, если ты зайдешь в этот проект: как у тебя поменяется стиль работы, карьера и так далее. Мне тут сказали, что моя жизненная миссия — смешивать людей и события, и мне кажется у меня это действительно получается.
Меня же с опаской ждали в Академии, потому что все знали ту авторитарную репутацию. Видно было настороженность. Да, иногда все-таки приходится «включать злобного начальника», когда совсем все грустно. Но мне не нужна должность для того, чтобы поставить людям задачу.
Ольга Назайкинская: Это очень интересный тезис. Ведь принято считать, что если ты занимаешься развитием, то у тебя должен быть собственный бюджет, большая команда, которая на тебя работает, широкие полномочия и другие административные ресурсы. У тебя всего это нет. Де-юре. Это просто специфика маленького вуза, что тебе не нужны эти атрибуты для того, чтобы делать то, что ты делаешь? И кстати, как вы с ректором вообще решились на такой ход? Могло же все рассыпаться.
Светлана Ковальчук: Тут вопрос, что понимать под командой. Если у тебя в подчинении находятся определенные департаменты — это не равно команде. А если у тебя есть люди, у каждого из которых своя суперсила и общая цель, и они собираются в определенном месте, под определенные задачи — у тебя есть команда. У нас крутая команда! Причем мы когда приглашаем коучей, которые нас дотягивают до определенного уровня мышления, они говорят: мы первый раз такое видим! Вы работаете на задачи стратегического развития вуза, и у вас абсолютно нет организационной иерархии — исключительно горизонтальное лидерство. И это не моя оценка, это сторонние люди говорят.
Ольга Назайкинская: То есть это команда из представителей разных подразделений?
Светлана Ковальчук: Да. Есть специалист по международным связям, человек из отдела цифровой трансформации, руководитель направления ДПО и другие. У меня есть еще «партизаны перемен», как я их называю. Это люди, которых я впрямую или косвенно заманила в Академию из других организаций. У нас в команде «коренных» представителей Академии практически нет — настолько много сейчас пришло новых людей. Причем работают они в разных структурах Академии, но в команду собираются, чтобы решать задачи на благо всего вуза и помогать друг другу.
У нас этот режим называется: «Андрюха, по коням!». Все сразу понимают, и ответ один: «Во сколько?» Например, есть Аня, специалист по международным связям. Она говорит: «У меня проблема. Систему управления международной деятельностью не могу построить». Она чувствует, что не может выйти в управленческую позицию и понять всеобъемлющую картину, что должно входить в эту международку. У нас первое обсуждение было со слезами. Мы друг другу прямо задавали больные вопросы. Где-то посередине обсуждения на флипчарте появилась надпись большими буквами: «Зачем вообще нужна международная деятельность Академии?» Точка. Расходимся. Чего мы два часа убили на это обсуждение? Она никому не нужна. Но от этого Ане стало легче. Кстати, тоже специфика спортивного вуза. «Радость от усилия», как в Олимпийской хартии записано. Видимо, витает что-то такое в атмосфере Академии. И после этого усилия возникает спортивный запал. В смысле не нужна?! А откуда мы будем брать китайцев, которые нам помогут сделать международное признание? А белорусы, с которыми мы по науке планируем работать? И пошла, пошла выстраиваться система.
Ольга Назайкинская: То есть оттолкнувшись «от дна», когда ты понимаешь, зачем она нужна, начинаешь уже восходить вверх.
Светлана Ковальчук: Да-да. Правда, такие обсуждения бывают со слезами. Но нам друг с другом хорошо, комфортно, мы вывозим и помогаем друг другу, решаем общие задачи.
Ольга Назайкинская: Но это все равно специфика маленького вуза. В большом вузе, наверное, такое не получится сделать.
Светлана Ковальчук: 100%! Я уверена в этом. Я со многими общаюсь, всегда рассказываю про нас. Они все спрашивают, как так получается? А вот так — переходите в маленький вуз.
Ольга Назайкинская: Маленький вуз — это сила! Но ведь теперь Академия физкультуры перестраивает себя в университет. Нужно, с одной стороны, чтобы она не потеряла свою идентичность, а с другой стороны, чтобы тебе удалось зацепить коллектив, перевести их в режим трансформации. Как ты это делала?
Светлана Ковальчук: Когда я пришла в академию, привычные слова типа стейкхолдер, ассессмент и прочее, были не просто незнакомыми, а вызывали отторжение. Что это за англицизмы тут? Потом включился режим «пойдем загуглим, что это такое». Загуглив, все дружно посмеялись, интерпретировали на свой спортивный лад и еще сказали, к кому применить этот ассессмент в особо извращенной форме. А потом стало происходить много мероприятий, на которых приходилось общаться с людьми из других сфер. Например, приезжает к нам Вышка, и первая реакция — мы спортивный вуз, причем тут Высшая школа экономики? Где мы и где эта экономика? Чему они нас будут учить? Закончилось мероприятие, наши спрашивают: «А когда ребята приедут к нам в следующий раз?»
Мне кажется, дело в том, что люди первые два дня чувствовали себя неловко от того, что они не понимают, что им говорят. Внешняя арена уже давно использует совсем другое терминологическое поле, другое понимание процессов. А у нас еще по-прежнему — свисток и треники. И это ощущение, когда тебе неловко, неприятно, превратилось для них в вызов. Дальше появился Telegram-канал «Команда изменений», в который я раз в неделю отдаю какой-то интересный материал из разных источников (видео, книги, публикации). Вижу, что там количество открытий в 2-3 раза больше, чем участников. Значит смотрят. В общем, ничего не делаю впрямую, но по факту создаю такие обстоятельства или условия, когда ты сам начинаешь задумываться, что тебе надо в это все вписываться, это изучать.
Ольга Назайкинская: И при этом еще формируешь определённую насмотренность. Вы же не только к себе приглашаете, но и выезжаете в другие университеты. В ИТМО, например.
Светлана Ковальчук: Шок от ИТМО — это отдельная история! Она называлась «Питерские каникулы». Это был целый проект. Всем казалось, что задача была — обучение на программе ДПО в привычном смысле слова. Сейчас быстро съездим на ДПО, получим удостоверение, положим его в папочку. Я говорю: нет, всё будет по-другому. Задача — увидеть другой мир. Шаг номер один был квест «Влюбись в другой Питер». Когда я участникам отдала программу, их реакция была: «А где Эрмитаж?». Не будет Эрмитажа. Мы посмотрим все подворотни Питера, помойки с крысами, где снимался «Брат-2», откуда начинался бандитский Петербург, все эти страшные парадные, которые почему-то называются парадными, необычный дворик и музей Ахматовой... И когда две команды за целый день прошли этот квест, они сказали: «Больше никогда в жизни ни в один музей, ни в один театр Питера не пойду». Такие квесты позволяют смотреть по-другому на привычные и известные вещи.
Первый день в ИТМО (ред. - ITMO OPEN EDUCATION 2023) был не на Васильевском, а в центре. И первая реакция: «Что тут такого? Всё как у нас. Даже очередь на регистрацию». Защитная реакция — отторжение. Но когда мы перешли в следующие дни на Васильевский остров, мы были в шоке: как они вообще всё это сделали? И опять эта смена реакции: сначала отторжение — потом «вау». Поговорили с Дашей (ред. — Дарья Козлова, первый проректор Университета ИТМО). Спросили ее, как они ко всему этому пришли. Она тогда сказала фразу, за которую все зацепились: «Мы в это изменение шагнули, когда поняли, что нам нечего уже терять. Как будто бы нестрашно». И наши говорят: «Светлана Анатольевна, но нам же тоже уже нечего терять!».
Ольга Назайкинская: Ну так это же в «ДНК» спортсмена сидит: пересобирать себя полностью для новой цели, для того, чтобы претендовать на совершенно другой результат. И, насколько я понимаю, твои коллеги, которые сами спортсмены, способны к этой работе и даже в каком-то смысле рады ей, когда они понимают смысл и когда видят схожесть с тем, что они делали в спорте.
Светлана Ковальчук: Да, это особенно ярко проявляется у игровиков (ред. — представители игровых видов спорта). У всех соревновательный эффект. Но есть важные особенности, разница между представителями командных и индивидуальных видов спорта.
Вот пример. Для достижения целевой модели было принято решение пересобрать коллектив: укрупняли кафедры, переструктурировали лаборатории, чтобы они друг друга дополняли, и прочее. В общем, сделали единую кафедру спорта (раньше все были разделены — баскетбол, хоккей, футбол, лыжники, гимнасты и т.д.). Игровики очень болезненно переживали эту пересборку! Ты же их состав меняешь, а у них сыгранная команда. Беда. А коллеги из индивидуальных видов спорта без проблем перешли. И даже в принципах их работы чувствуется разница. У командных видов спорта все по полочкам: один пишет текст, другой подбирает контент, третий собирает презентацию. Роли расписаны, сроки поставлены, по свистку собрались, синхронизировались, разбежались, дальше делают. У индивидуальных видов спорта совсем не так.
Ольга Назайкинская: Но при этом у индивидуалов есть способность упереться в собственную цель и работать с собой…
Светлана Ковальчук: … и полагаться только на себя.
Ольга Назайкинская: Интересно. Ведь лидерам это тоже нужно учитывать. Ректор, ты — вы это принимаете во внимание?
Светлана Ковальчук: Обязательно!
Ольга Назайкинская: Про команду и коллектив трансформирующегося университета поговорили. Но ведь такие существенные изменения касаются не только сотрудников, но и студентов, выпускников. Расскажи, как вы определяете новый образ вашего выпускника, и какие изменения в учебном процессе, в образовательной среде должны быть сделаны, чтобы получить такого выпускника?
Светлана Ковальчук: Мы нарисовали себе образ выпускника в контексте того, что у нас зафиксировано в стратегической цели университета — стать узнаваемой точкой на карте АТР в тематике укрепления и развития человека. Когда мы расписали все параметры того, что должен из себя представлять человек, «укрепляющий и развивающий людей», то у нас возник такой образ. Это такой человечек с «чемоданчиком», в котором есть набор технологий и методик, работающих на формирование активной, продолжительной, максимально здоровой жизни. Это не только про спорт, это гораздо шире. У этого человека к «чемоданчику» прилагается еще и набор личностных характеристик. Он умеет работать с людьми, находить общий язык, убеждать собой, что именно так нужно действовать.
В итоге образ выпускника, который у нас сформировался, мы назвали «поселкообразующий человек». Ведь наши выпускники не только тренеры в фитнес-центрах или ДЮШках. Они уезжают в маленькие города или небольшие посёлки, потому что им так хочется — они очень патриотично относятся к своей малой родине. И вокруг них начинает крутиться вся жизнь маленького поселка. Мужики не идут пить пиво, они идут играть с нашим условным Пал Палычем в футбол. Дети к нему на занятия ходят, ведь в маленьком поселке нет ДЮШки. И этот наш Пал Палыч вокруг себя начинает собирать всю тусовку маленького поселка, проводить мероприятия, причем не только спортивные, но и культурные, творческие. А значит он должен понимать, что есть в ценностях его поселка: русские народные песни или, к примеру, стихи Асадова про любовь. Для того чтобы эту культурную часть у наших выпускников сформировать, мы начали создавать разные клубы. Клуб любителей фильмов, например. Начиналось все со спортивных, типа «Легенды №17», потом перешли к более сложным. Смотрим, разбираем. Клуб чтецов, в котором первом шагом было научить не стесняться того, что ты, будучи борцом, читаешь стихи с глубоким смыслом с большой сцены.
Ольга Назайкинская: Фактически вы готовите человека, который не только будет заниматься укреплением здоровья и долголетия людей, но и развивать территорию, на которой он работает, социально и культурно.
Светлана Ковальчук: Именно так. Мы ведь как рассуждали. Что ИТМО? ИТМО — это космос (высокотехнологичные разработки, сильный ИИ и т.п.). А мы — земля. И они нужны, и мы нужны. Но мы нужны именно для того, чтобы появлялись эти поселкообразующие люди, которые, в свою очередь, нужны этим маленьким территориям. Нужны не по остаточному принципу. Не как скромненькие и бедненькие. А как человек-оркестр, который должен устроить вокруг себя движение, жизнь. Поэтому он должен обладать еще большей подготовкой: уметь разное, уметь быть не скучным.
Знаешь, по большому счету мы сейчас вуз-ресурс: отрасль нам говорит, сколько нужно подготовить тренеров, дает нам на это КЦП и все. Следующий шаг — переход в статус вуза-партнера, когда с нами хотят что-то делать, нас знают, нас ценят, нашу компетенцию берут в большие проекты, или мы берем кого-то в свои проекты. И третий большой шаг: мы — драйвер развития отрасли и территории. Раз так, то нам нужно создавать условия и делать таких людей, которые хотят жить и работать на Дальнем Востоке. Вот таких людей с «чемоданчиком». А подготовить таких людей — это же отдельная технология. В процессе обучения ты не ходишь на пары, лекции для того, чтобы тебе разложили по полочкам определенный материал. Ты сам изучаешь материал и работаешь в проектах для того, чтобы у тебя на выходе получился «чемоданчик» с собственными технологиями, методиками, с которыми ты будешь выходить на рынок. Для того чтобы их разработать, тебе нужно к такому-то эксперту сходить, в команде нагенерировать идей, сходить в ДЮШку попробовать идею на определенном возрасте, понять, чего тебе не хватает, опять обратиться к теоретической части, на поточные лекции или эксперт-визиты, и так далее. А в финале ты еще должен подтвердить экспертному борду, что эта технология, методика работает.
Ольга Назайкинская: При таком подходе получается, что вся образовательная программа — это лаборатория, а образовательное пространство вокруг — это консультационно-справочное экспертное поле, из которого ты можешь черпать для себя данные и информацию.
Светлана Ковальчук: Да. При этом ты больше не привычный потребитель информации, а ты приходишь с запросом на эту информацию.
Ольга Назайкинская: Это серьезный пересмотр привычных образовательных подходов. И кстати, ты тем самым подтверждаешь идеологический переход от отраслевой академии к университету.
Завершаем наш разговор, по традиции, тремя вопросами, которые я задаю в каждом интервью. Что для тебя идеальный университет?
Светлана Ковальчук: Два момента. Первый: когда каждый человек на своем месте с высоким уровнем ответственности и любви делает свое дело. Второй: соблюдение норм, правил, традиций (самое важное слово — традиций!) и при этом актуализация этих традиций, норм и правил с учетом изменяющейся внешней среды. То есть гармоничное сосуществование старого и нового. Сохранять, но оставаться на волне современного. Но это сложно, мне кажется.
Ольга Назайкинская: Какими принципами ты руководствуешься при принятии сложных решений?
Светлана Ковальчук: Задаю себе вопросы: Кто пострадает? В какой мере пострадает? И к каким фееричным результатам это может привести? Если не к фееричным, то тогда начинается расчет рисков. Принцип в том, чтобы понять, стоит ли игра свеч.
Ольга Назайкинская: За счет чего ты растешь и развиваешься?
Светлана Ковальчук: Каждый раз ввязываться во что-то такое, что ты еще никогда не делал. Лезть туда, где есть люди умнее, сильнее, продуктивнее тебя, чтобы дотягиваться до следующего уровня. Делать каждый раз что-то новое, не боясь — только это и позволяет не стоять на месте.
Ольга Назайкинская: Света, я тебе желаю, чтобы у тебя всегда была такая возможность. Спасибо тебе!