Жизнь сталкивала меня с разыми людьми. Я ел из одного котелка с бомжами на свалке возле Южного кладбища, и ужинал за одним столом с принцем Майклом Кентским, в особняке на Красногвардейском бульваре, когда Майкл еще примерял всерьез корону Российской империи на свою голову.
Я про то, что видел жизнь в разных измерениях и кое-что понял. Мой хронически безработный и нищий друг Колька искренне считал, что если у человека есть миллион долларов, то он самый счастливый человек на свете. Я знал человека, у которого этих миллионов было штук тридцать, и он всерьез подумывал о самоубийстве. Устал человек.
Звали его Вадим. Мы познакомились в ходе долгого, запутанного уголовного дела, в котором переплелись интересы множества значительных особ и структур, и подружились. Сначала я помог ему избавиться от друзей, которые с дьявольской изобретательностью и настойчивостью пытались отжать его бизнес.
А потом спасал от супруги, у которой было тело богини, душа голодной рептилии, калькулятор вместо мозгов и навязчивое желание всплакнуть на могиле мужа перед фотографами светской хроники. Вадим привез ее из Дубая, где она оплакивала преждевременную смерть предыдущего супруга в пятизвездочном отеле и в сопровождении своего личного шофера. Звали ее Олей. Оля увлекалась растениями. Проживали молодые в Лисьем Носу. В их загородном саду росли кусты волчьего лыка и ландыши. Как-то весной она провела для меня познавательную экскурсию.
- Достаточно трех-четырех ягод с этого куста и человека уже ничто не может спасти. А вот ландыш обыкновенный. Чудесный цветок, не так ли? А ведь его плоды смертельно ядовиты.
И она подняла на меня свои светло-серые глаза, которые заставляли даже сильных мужиков вставать на колени и ждать любых приказаний.
- Любая судебно-медицинская экспертиза на раз…
- Знаю. Мой бывший обожал грибы. Кстати, сегодня на ужин будет жюльен из грибов.
- Кажется, для бледных поганок еще не сезон.
- На этот раз будут шампиньоны, – Оля сделала ударение на первых словах и улыбнулась: - А вы трусишка.
- А где вы сажаете цикуту?
- Зачем ее сажать? – искренне удивилась Ольга. – Ее полно тут в лесу. А вы, как я погляжу, знаток?
Она была недовольна тем, что я избегаю смотреть ей в лицо.
- Мне приходилось иметь дело с отравлениями. В основном это наследственные дела. Скажите, вам много отвалилось от предыдущего мужа?
- Пустяки. Дом в Солнечном, квартирка на Крестовском и на черный день кое-что «Райффайзен банке». Но я и до этого не бедствовала. Спасибо папику одному, из Саудовской Аравии.
Вадим задерживался, и мы ужинали вдвоем на террасе. Жюльен действительно был. Вкусный. Я отправлял в рот ложку за ложкой под насмешливым взглядом хозяйки.
- А ведь ты и вправду боишься. Нет? (мы впервые перешли на ты)
- Да.
- Зачем ты мне? – она пожала плечами. – Нищеброд. Даром что с полковничьими погонами.
- Оля, я часто спрашивал злодеев на допросах, зачем они творили свои страшные дела? Зачем убивали, мучили? И знаешь какой был ответ? «Не знаю».
- А у тебя самого есть ответ на этот вопрос? – хозяйка насмешливо смотрела на меня поверх изящной чайной чашки, которую держала у губ.
- Есть. Зло реально существует. Как чума, как холера, как грипп. Зло всегда голодно и ненасытно. Цели у него нет. А добровольных помощников полно…
- Слишком умно. И скучно. Какой же ты занудный. Знаешь, я вчера заметила, как наш электрик, дядя Саша, заглядывает мне под юбку. Как ты думаешь, может, мне ему дать? Сделать, так сказать, щедрый подарок. Чисто из гуманных соображений.
- Я бы на твоем месте посоветовался с мужем.
- А он-то тут при чем? Муж меня давно не хочет. Боится. В последнее время вообще похож на выдавленный лимон. Что я только не выдумываю, чтоб разбудить его желание. Ты видел мою ночную сорочку? Хочешь, покажу? В спальне?
- Нет.
- Тоже боишься? Какие же вы, мужики, трусы.
- Скажи, твой бывший… он любил тебя?
Ольга отпила маленький глоток, поставила чашку, откинулась на спинку стула. На миг лицо ее потемнело.
- Он был больной совсем. Диабет, артрит, гипертония… Без «Виагры» уже не мог… а потом таблетки от давления глотал горстями… Зато на тусовках разыгрывал перед всеми из себя неутомимого ловеласа. Каждую бабу прихватывал за талию. Вот интересно, а что бы он стал делать, если бы эта баба распахнула перед ним ноги? «Извините, мадам, срочно вызывают на совещание!» Вот скажи – зачем этому старому козлу такая шикарная кукла, как я? Утешение нашел… Каждый подход к супружеской постели, как подвиг. Деньги есть, жил бы припеваючи за городом, рыбку удил, за розами ухаживал… Так нет, с родными разос*ался, дочку выгнал из дому… А самое паршивое – ревновать начал. К каждому фонарному столбу. Шагу не могла ступить без его разрешения. Нормально? Что бы ты сделал?
- Я бы не женился.
- Вот и я, – словно не слушая меня, продолжала Ольга, – решила – хватит.
- Грибы сама собирала?
- Хочешь, чтоб в сознанку пошла? – усмехнулась фурия. – Не, друг мой, не получится. Да мне его и не жалко. Жадный он был. Ладони мокрые, губы мокрые… «Виагру» тайком примет и начинает ко мне клеиться… Типа – естественное влечение здорового организма. Облагодетельствовать меня хочет своими мужскими способностями! Пыхтит, старается, а мне хочется придушить его подушкой… Ну что за мука жить с нелюбимым!
Ольга со стуком поставила чашку, задумалась. Я не отвлекал ее. Вдруг она улыбнулась
- Грибы готовила с любовью, сама. С лучком, с картошечкой: «Кушай, зайчик! Вкусно? Добавки? На!» Съел две тарелки и хоть бы что! Я уже подумала, что напутала что-то… Плохо ему только на следующий день стало. Тошнило сильно, диарея… Мы про грибы уже и забыли. Врача вызвали. Приехал молодой человек, еще в прихожей стал приставать, урод. Выписал что-то от живота, укол сделал. А моему зяблику получше стало. Я уж решила – пронесло. Даже обрадовалась. Жалко стало, все-таки не чужой человек: муж! А на следующее утро зашла в спальню, а он лежит, в потолок смотрит и… не дышит… Самое поганое потом началось. Родственники нагрянули. Тяжбы судебные замучили. Я, конечно, подсуетилась, когда мы брачный договор подписывали с моим козликом, но кое-что они забрали. Да черт с ними.
- Не снится по ночам?
- Еще чего! Меня эротические сны замучили. Но это не про моих благоверных.
- Оль, скажи, а вот если бы меня пришлось накормить грибочками. Или ягодками. Неужели бы не стало жалко? Посмотри на меня. Можешь даже пощупать. Я же жить хочу!
Ольга фыркнула, но на меня посмотрела. С любопытством. Как будто в первый раз.
- Тебя жалко. Только ты гадкий. Почему меня не хочешь?
- Знаешь, что я думаю, Ольга Александровна – а не фригидная ли ты? Прикидываешься нимфоманкой, а сама – сухая, как пустыня Сахара.
- Так полей пустыню животворящей влагой! Разбуди!
Вадим доверял мне. Он знал, что Ольга могла наставить ему рога хоть со старым садовником в сарае, а со мной – нет. Почему? Не знаю. Впрочем, знаю, но мне придется вспомнить ужасное по нашим временам и в наших кругах слово – совесть! Мне приходилось оставаться наедине с Ольгой целыми вечерами. Хозяин приезжал поздно, обнимал жену, встречался со мной глазами и в лице его читалось: «Все вижу. Чисто!»
Ольга неприязненно спрашивала, вглядываясь в наши лица.
- Чему вы все улыбаетесь? Как заговорщики.
В самом деле – чему? Забавно было играть с этой гадюкой Рассела? Кто не в курсе – эта сильная, свирепая, тропическая тварь, с молниеносным броском и смертельным ядом, губит в Индии каждый год гораздо больше людей, чем кобры.
Это были тяжкие времена для Вадима Сергеевича. Беда пришла, откуда не ждали. Бизнес, который он кропотливо отстраивал десяток лет, стал приносить устойчивую и солидную прибыль. Это было столь же опрометчиво в нашем государстве в те времена, как и засветить бумажник, набитый купюрами, в воровском притоне. Его обложили с обеих сторон. Чиновники выкручивали руки, бандюки устроили настоящую травлю. Я включился в игру, когда свой интерес к этой теме проснулся и у моего ведомства, и был у Вадима чем-то вроде консультанта и ангела-хранителя по совместительству. За долю малую, как говорят в наших кругах. Мои советы он выполнял беспрекословно и верил мне все больше. Я старался не только за деньги. Человек он был симпатичный. Трудяга. Не жмот. Без поганого чванства. Но самого главного я ему сказать не мог. Что осталось ему жить совсем немного. Самое поганое в его положении – это когда ты не нужен ни вашим, ни нашим.
- Уезжай, – говорил я ему, – собирай, что можешь, и просто беги. Хоть в Антарктиду. К пингвинам.
- Боюсь, что и там отыщут. Артур, ты не поверишь, но я тут стал вспоминать, сколько дней во взрослой жизни я был счастлив. Ну, скажем, за последние десять-пятнадцать лет.
- Два-три?
- Ноль! Спорим, что у моего садовника больше? Я вчера видел его счастливое лицо – поймал, бестия, с причала форель! На обыкновенного червя! Пришлось дать ему на бутылку. Знаешь, о чем я мечтаю в последнее время? Чтоб снайпер не промахнулся. Раз – и готово! Своей собственной рукой страшно. Да и грешно, говорят. Мама мия, об этом ли я мечтал лет двадцать назад?
- «Мечты, мечты, где ваша сладость? Где ты, где ты, ночная радость? Исчезнул сон, я пробужден…» О чем мечтал восемнадцатилетний балбес, когда расстрелял инкассаторскую машину на Лиговке в прошлом году? Сказать? Хотел на «мерседесе» девчонок покатать по Невскому проспекту. Вообще-то ничего удивительного. Он хотел девчонок на машине покатать, Абрамович – своих друзей на яхте. Ты чего хотел, зарабатывая миллионы?
- Ты будешь смеяться, но эти миллионы и хотел. Ну, дом хотел. С колоннами, разумеется. Красавицу жену…
- Ольга – самая красивая женщина из всех, кого я видел.
- А толку? Ей не нужен неудачник. Да, да, я со своими миллионами – неудачник. Затравленный зверь. А Ольге нужен бесстрашный воин. Сильный и непобедимый. Она не знает ни пощады, ни сочувствия. Легче почувствовать тепло, прижавшись к гранитному камню, чем к ее груди.
Вадим совсем не рисовался. В голосе его, в глазах было столько усталости, что утешительно-бодрые слова казались кощунством.
- Артур, у меня к тебе просьба. Наверное, она покажется тебе необычной. Дело в том, что я хочу написать завещание. Речь идет о приличной сумме, которая собиралась мной годами и имеет статус неприкосновенности. Что бы со мной ни случилось, я хочу завещать ее..
- Ольге??!!
- Моей законной супруге Ольге Александровне Виноградовой. Ты будешь свидетелем.
- Черт побери! Ты спятил.
- Возможно. Но ты единственный человек, которому я доверяю; мне спокойно с тобой. Не отказывайся, пожалуйста.
Что мне оставалось делать? Разговор состоялся вечером, через неделю.
Ольга встретила известие с каменным лицом. Мы сидели в каминном зале втроем. Вечером.
- Ты собрался на тот свет?
- Проблема в том, Оля, что этот вопрос решаю не я. А некоторые товарищи во власти. И поскольку они торопятся и никак не могут столковаться, то решение может возникнуть когда угодно. Так что лучше подстраховаться. Артур любезно согласился стать свидетелем нашей сделки. Сумма, которую я тебе оставляю, прилична. Взамен прошу не оставить вниманием мою несчастную племянницу, которая, как тебе известно, страдает аутизмом.
Очень отчетливо помню, как щелкали дрова в камине в полной тишине. Лицо Ольги побледнело смертельно, потом начало наливаться румянцем. С трудом, робко она подняла глаза на мужа. Потом перевела их на меня. Наконец она поняла, что все это было всерьез.
- Неужели ничего нельзя сделать? – спросила она глухим голосом.
- На днях я встречаюсь с Николаем Николаевичем. Я решил отдать все ему, поскольку он едва ли не самый приличный среди претендентов на мои активы. Ты знаешь его – благообразный такой дедок, с седой бородкой и зубами белой акулы. Мы с ним знакомы еще с обкомовских времен. Работали в отделе промышленности инструкторами. Я бы хотел, чтоб все выглядело прилично, без лишних пересудов и скандалов. Просто сделка между близкими людьми. Я пригласил его к нам на ужин. Будь с ним любезна, прошу тебя. Самое неприятное начнется потом, кода псковская братва поймет, что их кинули. Но тебя это не должно уже волновать. Ты можешь просто исчезнуть на несколько лет. Денег хватит. Да! И хочу сказать… при Артуре… Хоть тебе это возможно и неприятно слышать. Я все-таки любил тебя. Как мог. И… люблю.
Ольга сидела, откинув голову и закрыв глаза. Он слегка вздрагивала от слов Вадима, но так и не проронили ни слова…
Я уехал. Я выполнил свой долг перед этим человеком и догадывался, что скоро стану ему совсем в тягость. Оставалось забыть всю эту историю и заняться делами. И тут пошли новости одна круче другой. Во-первых, неожиданно заболел и умер Николай Николаевич, председатель петербургской биржи, экс-вице-губернатор, кавалер орденов Александра Невского, почетный член… и прочая, прочая… Умер от отравления грибами (большой был любитель). Подозрение пало на семейство Вадима, куда Николай Николаевич захаживал в гости. Началось следствие, но тут грянула новая беда! Ночью на усадьбу Виноградовых было совершено нападение. Бандиты из псковской группировки, их было двое, проникли в дом, убив охранника и тяжело ранив старика садовника. В гостиной на первом этаже их встретил хозяин. Налетчики потребовали шифр от сейфа и документы. В этот момент с лестницы спустилась Ольга. В ночной рубашке и пистолетом «Глок 39» в руке. Она не стала вести переговоры. Первым выстрелом сразила одного, второй успел выстрелить прежде, чем пуля пробила ему голову.
Ольга умерла в больнице после операции. До последних минут рядом с ней был муж. Медсестра рассказала мне, что он не переставал целовать жене руки и плакал. Она тоже плакала, хотя еще совсем недавно в это трудно было бы поверить.
---
Автор: Артур Болен