Младший Диодот разделил празднование победы своего отца (над Арсаком?), добавив новый символ венка на свои монеты (C3 и E79). На монетном дворе A он также отчеканил сопутствующие золотые выпуски. За этими важными монетами без каких-либо перерывов последовала царская чеканка Диодота II на обоих монетных дворах. Его отец умер в конце серии A8, сын немедленно отказался от всех остатков лояльности Селевкидам и заменил имя Антиоха своим собственным. Использование имени «Антиох» долгое время было вопросом нумизматического импульса, перенесенным и после смерти Антиоха II, потому что оно было известно по бактрийским выпускам и подстраховывало Диодота I в вопросах лояльности. Фактически, сохранение этого имени на монетах после восшествия на престол Селевка II само по себе было тонким заявлением о растущей независимости. Диодот II осмелился предпринять решительный шаг после смерти своего отца, поместив свое имя на монеты, а затем обратившись к парфянам за поддержкой, если Селевкиды теперь предпримут действия против него.
Переход был нумизматически и археологически несобытийным, отмеченным только именем на выпусках Диодота II. Монетный двор B продолжал выпускать свою обычную чеканку с несколькими монограммами. Фактически, мы можем видеть непрерывную преемственность магистратов, которые «подписывали» этот чекан и переносили некоторые аверсные штемпели на единоличное правление Диодота II. На монетном дворе A та же прогрессия очевидна с аверсной связью штемпелей и продолжающимся использованием одной монограммы, выравниванием легенды под рукой Зевса и строгим контролем осей. По-видимому, это были не крупные выпуски в течение первых нескольких лет, каждая группа представлена сегодня всего одним-четырьмя примерами. Эта модель производства изменилась довольно резко с параллельными выпусками D7 и F6. Также следует отметить многочисленные золотые стареры, которые поступили на бактрийский рынок в это время. Одновременно Диодот II, по-видимому, отдал дань уважения «правлению» своего отца. На втором монетном дворе, который никогда не чеканил монеты старшего Диодота, сын разрешил чеканить группу тетрадрахм и тяжелых статеров с идеализированным портретом своего предшественника. Эта серия B заняла свое место среди последних монет, отчеканенных династией; возвышение Евтидема I, похоже, положило конец правлению Диодота II. Возможно, что посмертные выпуски в честь Диодота I имели какое-то отношение к вызову этого Евтидема. Царская власть Диодота II отчасти основывалась на легитимности его отца, подкрепленной эллинистическими представлениями о совершении великих деяний и, таким образом, становлении царем. Диодот I, безусловно, добился великих дел, но нет никаких нумизматических свидетельств того, что он чеканил монеты от своего имени как прямой монарх Бактрии. Поэтому его сын сделал это посмертно, возможно, из благочестия, но также и из личных интересов. Идеализированный портрет и тяжелые статеры установили очевидный героический ранг Диодота Сотера как законного «царственного» предшественника Диодота II.
Эта серия B чеканки началась вскоре после вступления на престол младшего Диодота, во время огромного производства золотых выпусков на обоих монетных дворах. Если это не праздничный характер выпусков, то внезапная чеканка золота в большом количестве часто предвещает кризис. Это может означать, что правитель должен покупать лояльность по высокой цене или что его серебряные запасы были истощены. Ситуация около 230 г. до н. э. (D7/B1/F6) предполагает, что Диодот II столкнулся с такими проблемами. Его первоначальный выпуск золотых стареров быстро претерпел снижение стандартов веса, вероятно, чтобы максимально растянуть его золотые запасы. Вес был быстро уменьшен на обоих монетных дворах, что привело к резке более ранних, более тяжелых статеров, все еще находящихся в обращении. Трудно сказать, почему посмертные статеры Диодота I (B1) избежали этого процесса порчи, если только это не было из уважения к покойному. Эти необычно тяжелые выпуски могли просто копиться, что объясняет их первозданное состояние сегодня. Что касается причины этого кризиса, то мы, естественно, должны обратиться к возвышению Евтидема I за ответами. Ранние монеты Евтидема I включают несколько монограмм Диодотидов, особенно последние три, использованные Диодотом I на монетном дворе A, используемые там также Диодотом II. Это не так уж много для нас, но это намекает на то, что на раннем этапе Евтидем I имел более сильную связь с монетным двором A, чем с монетным двором B. Это имеет смысл, учитывая особые давние отношения между Диодотом II и монетным двором B. Мы также наблюдаем, что вскоре после введения посмертных монет Диодота I (B1) Диодот II навсегда отказался от венка, который украшал выпуски Зевса примерно с 240 г. до н. э. Мы должны спросить, почему? Этот венок был важен иконографически как для отца, так и для сына в эпоху, когда требовалась военная победа для оправдания притязаний на власть. Диодот II, в частности, нуждался в этой легитимности, чтобы защитить свой трон от других претендентов. Таков был путь эллинистической власти и политики. Тем не менее, победный венок был без промедления упразднен. Причина должна заключаться в изменении политики, которое никоим образом не уменьшило династическую связь с Диодотом I (посмертные выпуски продолжались без венка), но потребовало принижения этого символа победы.
Выше было высказано предположение, что военная победа, которую праздновал этот венок, была поражением Арсака Диодотом I. Если это верно, то у нас есть ответ на вопрос: литературные источники утверждают, что после своего восшествия на престол Диодот II изменил политику своего отца, заключив союз с Арсаком Парфянским. Такой пакт может объяснить решение бактрийского царя убрать со своих монет вопиющую ссылку на поражение своего нового союзника от рук отца. С западной точки зрения, древние литературные источники и их современные комментаторы поставили Селевкидов в центр всего этого дела. По словам Тарна и других, Диодотиды всегда действовали с точки зрения предполагаемой угрозы со стороны Сирии — отец доверял Селевку II в помощи против Арсака, сын доверял Арсаку в помощи против Селевка II. Новому бактрийскому царю в ок. 230 г. до н. э. был нужен не оборонительный союз против Селевка II, а помощь Парфии в его попытке остановить местного соперника.
Союз с Арсаком (что бы Диодот ни думал об этом человеке) должен был поставить Евтидема I под угрозу. Однако коалиция не дала желаемого эффекта, как совершенно ясно показывают монеты и тексты. Арсак не был склонен тратить реальные ресурсы против бактрийцев. Фактически, гражданская война там, вероятно, соответствовала его целям в долгосрочной перспективе. В любом случае, Арсак вскоре был занят на своей противоположной границе, встречая нападение Селевка II примерно в 228 г. до н. э. Он сделал это с уверенностью, что разделенная Бактрия не сможет угрожать его флангу. Евтидем также выиграл от этих событий, поскольку он также мог сосредоточить свою энергию против Диодота II, не опасаясь Арсака. Как мы видели, Ай-Ханум подвергся крупному нападению примерно в 225 г. до н. э., которое, вероятно, стало концом Диодотидов в Бактрии. Как и все эллинистические цари, Диодот II играл в азартные игры — но неудачно. Все это теперь имеет идеальный нумизматический смысл. Нет причин оживлять эти события воображаемыми царицами или объяснять все в терминах западной истории Селевкидов. Подход, ставший столь популярным у Тарна, можно отложить в сторону в пользу прямого анализа археологических, нумизматических и литературных данных. Эти данные помещают Диодотидов прямо в среду эллинистического государственного строительства и освещают как их взлет, так и их падение. Те самые силы, которые привели Диодота I и II к власти, теперь оживленные их собственным примером, означали гибель династии. В этом одухотворенном мире добычи и копья, рожденном в Вавилоне, такие люди, как Селевк, Диодот и Евтидем, лихорадочно соревновались за новые царства. Благородное происхождение было важно, но амбиции и возможности имели наибольшее значение. Легитимность, на которую претендовал Диодот II, не могла спасти его, как не спасла она и семью Александра Македонского. Вероятно, в битве гром Зевса Диодотидов затих навсегда на границе Бактрии.