У Наташи Ростовой, главной героини романа «Война и мир» был реальный прототип – Татьяна Берс-Кузминская, младшая сестра жены Льва Толстого.
У Берсов была дача по соседству с Ясной Поляной . С матерью сестер Берс- Любовью Берс (в девичестве Иславиной), Лев Толстой дружил с самого детства. Лев Николаевич постоянно бывал в их доме. Татьяна Берс в своих воспоминаниях пишет: «Он бывал у нас как товарищ детства матери. Я помню его в военном мундире во время Севастопольской войны».
Из трёх сестёр – Лизы, Сони и Тани – писатель выделял Соню, на которой впоследствии и женился. Это предпочтение удивляло его брата Сергея. Ему казалась привлекательней более яркая и интересная Таня. О том, кто был прототипом Наташи Ростовой, сам Толстой написал так: «взял Таню, перетолок её с Соней, и вышла Наташа». При этом в образе Наташи Ростовой больше от Тани, чем от Сони. Татьяна, как и Наташа, не была красавицей, но отличалась живым характером и страстным желанием любви и счастья. К тому же Татьяна Берс замечательно пела на домашних литературно-музыкальных вечерах. У неё был сильный и красивый голос. Как-то на таком вечере Лев Толстой надумал поиграть с судьбой и решил, что если Татьяна возьмет чисто одну очень высокую ноту, то он наконец сделает предложение её сестре Соне. Так всё и вышло. Позже Лев Толстой напишет жене из Москвы в Ясную Поляну: «Мне всё скучно здесь, кроме моей работы и пения Тани». Один из самых утонченных русских поэтов Афанасий Фет посвятил пению Татьяны Берс волшебное стихотворение:
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нём дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
Лев Николаевич обожал свояченицу, покровительствовал ей и ревновал. Очаровательная 14-летняя девочка страстно и искренне мечтала о любви. По воспоминаниям последнего секретаря Толстого В. Ф. Булгакова Татьяна Андреевна в преклонном возрасте вспоминала: «в восемнадцать-то лет я уже четыре раза была влюблена, ей-богу!.. Любовь – это всё! Это такое прекрасное чувство, без которого жить нельзя. Оно очищает всех, и юношу, и девушку. Всех жалко, за всех радуешься… Кажется, что у меня и здесь сердце, и здесь, – она показала выше настоящего сердца, пониже плеча, – и здесь сердце, – в середине груди, – и здесь, – в плечо, – и тут, и тут… и в ушах сердце… Да, та же осталась Таня! Куда ее бросишь? Вот только влюбляться перестала. А раньше постоянно была в кого-нибудь влюблена. Главное, и отказать никому не могла. Бывало, ухаживают за тобой, и мне их жалко. В самом деле, он ко мне всей душой, – ну как же я его прогоню?! Меня называли ветреной, а мне его было жалко… Я даже была благодарна, когда за мной ухаживали».
Толстой говорил ей: «Ты думаешь, ты даром живёшь у нас, – я тебя всю записываю», и под его пером постепенно рождался образ Наташи Ростовой, прелестного юного создания, светящегося изнутри от счастья и искренности.
Оказывается, её поклонники также изображены в романе «Война и мир». Но, похоже из ревности, писатель изобразил их малосимпатичными людьми. Первое чувство Татьяны– кузен Александр Кузминский, впоследствии судебный деятель и сенатор. Но пока ей – 14 лет, ему – 17. Замуж за него она выйдет много позже, а пока, девчонкой, Таня выбрала кузена, чтобы отточить искусство покорения мужских сердец. Политика у неё была такая: девушка то приближала его к себе, то обдавала холодом и писала молодому человеку почти официальные письма, которые проходили предварительную цензуру у старшей сестры Лизы. Это черты Кузминского проглядывают в Борисе Друбецком, которому Наташа Ростова легкомысленно вскружила голову. В романе эта ситуация описана так: «Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность. – Ну, не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело». В юном возрасте они лишь разочек поцеловались, но тут же решили «больше никогда не грешить». Эта легкомысленная влюбленность не одобрялась практически всем семейством – и Берсами, и Толстыми: во-первых, из-за близкого родства – матери были родными сёстрами, во-вторых – из-за молодости Александра… А в 16 лет Таня Берс уговорила отца взять ее с собой в Петербург, где влюбилась на самом деле. Ее возлюбленным стал Анатоль Шостак, сын её тетки, начальницы Николаевского института благородных девиц, который и стал прототипом ловеласа Анатоля Курагина. Этот самый Анатоль Шостак начал на глазах у Александра Кузминского ухаживать за Татьяной. Наивную девушку охватили сомнения: «Можно ли любить двоих?» Благородный Кузминский из деликатности отошел в сторону и молча страдал. Неопытной Тане пришлось самой выбирать из поклонников того, кто был больше по душе. Лев Николаевич не мог остаться в стороне и устроил Танечке Берс скандал. Он долго повторял: «Не попускай себя!» – после случая на загородной прогулке, когда ехавшие верхом Таня и Анатоль отстали от остальных и молодой человек воспользовался ситуацией, чтобы признаться ей в любви... Писатель очень возмутил Татьяну своим поведением. Толстой старательно выпытал у Тани подробности случившегося и все её переживания, всё записал, а потом девушка с возмущением увидела свои откровения на страницах романа «Война и мир». «Я и не подозревала тогда цели его вопросов и была с ним откровенна», – напишет она в мемуарах. Анатоля Шостака семейство Толстых фактически выставило вон. Через много лет в воспоминаниях Татьяна напишет, что прощание «было печально», а на Толстых она «была озлоблена», но «любовь эта не пустила корней. Это безотчётное, молодое увлечение, как волна в прибое, захлестнула и тут же освободила меня». Время лечит и едва Таня вернулась в Красную Поляну, как опять влюбилась. В этот раз объектом её воздыханий стал брат Льва Николаевича – Сергей, чему немало посодействовал сам писатель. Лев Николаевич отчего-то решил, что они удивительно подходят друг другу, хотя Татьяне было 16 лет, а Сергею – 36. Лев Николаевич так писал о брате: «Сережей я восхищался и подражал ему, любил его, хотел быть им. Я восхищался его красивой наружностью, его пением, – он всегда пел, – его рисованием, его веселием и, в особенности, как ни странно сказать, его непосредственностью, его эгоизмом…»
Танечка Берс была такой обворожительной, что с Сержем случилось то же, что и с князем Андреем при встрече с Наташей Ростовой: «Вино ее прелести ударило ему в голову». Татьяна сама влюбилась без памяти. Много лет спустя в своих мемуарах Татьяна Берс- Кузминская так писала о своих чувствах: «Была молодая поэзия, без циничного ухаживания». Роман продолжался почти два года, а в итоге оказался для Татьяны трагедией.
Из её воспоминаний: «И это чувство любви наполнило всё моё существо. Она принесло мне и счастье и много горя». Частенько Сергей Николаевич приезжал вместе с сыном. Со слов нашей героини: «Когда я спрашивала, кто же его мать, мне говорили: "Его мать- цыганка: он незаконный". Слово "незаконный" для меня означало "ничей"». Весной 1863 года Сергей Николаевич сделал Танечке предложение, но свадьбу отложили на год из-за молодости невесты. В назначенный срок жених приехал в Ясную Поляну. До свадьбы оставалось всего две недели, приготовления шли полным ходом. Вместо жениха с Татьяной объяснился Лев Николаевич. Из её воспоминаний: «Он начал с того, что после поста, как хотел Серёжа, венчаться нельзя. Надо ждать». И тут вдруг открылись непредвиденные обстоятельства – любимый братец Льва Николаевича уже пятнадцать лет незаконно сожительствовал с цыганкой Марьей Михайловной, прижил с нею четырех детей и только теперь задумался: а как воспримет его брак бедная, но гордая цыганка? О чувствах собственной невесты он при этом не слишком заботился. Между Львом Толстым и девушкой произошел следующий разговор: «Так что же мне делать? – спросила я с тоской и недоумением. – Ждать, если ты его любишь. Но знай, что там пятнадцать лет длится их связь». Вот тут её сердце охватили негодование и обида. Оскорбленная девушка вернулась к родителям в Москву и даже пыталась отравиться. Софья Андреевна Толстая с возмущением напишет в дневнике: «Серёжа обманул Таню… Таня поступала всё время удивительно хорошо. Она его очень любила, а он обманывал, что любил. Цыганка была дороже… Довёл её до того, что она, с сожалением к Маше и детям её, с чувством своего достоинства, а главное, с сожалением и любовью к нему сама отказала ему. А… он её уверял и говорил ей пошлости и строил планы». Татьяна будет долго болеть. В феврале 1867 года Толстой даже напишет про неё: «По-моему, она не переживёт этой весны». От гибели Татьяну спас почти забытый ею Александр Кузминский. Так случилось, что он пришел с визитом почти в ту минуту, когда многострадальная девушка собиралась отравиться. Александр вернул Тане душевное спокойствие, она начала поправляться и оживать. Через год Татьяна Берс снова приехала в Ясную Поляну, уверенная, что больше не встретится с Сергеем. Напрасно она ожидала от старшего Толстого деликатности и порядочности. Сергей приехал как ни в чем не бывало, и опять началась череда сумасшедших ночей, свиданий и романтических объяснений, которым Лев Николаевич никак не препятствовал властью главы семьи. Повторился и финал истории. Сергей внезапно сбежал из имения и прислал брату отчаянное письмо, жалуясь, что ему «совершенно невозможно покончить с Машей». У Льва Николаевича хватило решимости показать это послание Тане. В этот раз Татьяна намного легче пережила предательство любимого человека. А Лев Николаевич, как и раньше, старательно «записывал» все ее страдания и отразил их в переживаниях Наташи Ростовой. Как и у героини романа, Танина сердечная рана «заживала изнутри», она снова научилась улыбаться и петь. Кузминский больше не оставлял свою первую любовь, ухаживал за ней в горе и в радости, а в 1867 году состоялась свадьба.
Судьба-злодейка и тут сыграла злую шутку: обе пары – Татьяна и Александр, Сергей и Марья – ехали к священнику назначать срок венчания, когда их кареты встретились на проселочной дороге. Софья Андреевна Толстая записала: «очень удивились и взволновались, как мне потом рассказывали оба. Молча поклонились друг другу, и молча разъехались всякий своей дорогой. Это было прощание двух горячо любивших друг друга людей, и судьба поиграла с ними, устроив эту необыкновенную, неожиданную и мгновенную встречу в самых неправдоподобных, романических условиях». А сама Татьяна расскажет в мемуарах: «Да, в эту ночь подушка моя была мокра от слез, и я не спрашивала бы благочестивую Верочку, как тогда в Петербурге, как она думает: можно ли любить двух? Но мало кто поймёт это». Скорее всего её брак с Александром Кузминским был счастливым. О муже она писала так: «Я всегда сознавала не то привязанность, не то любовь его ко мне. В редких случаях он высказывался мне с такой энергией, с таким искренним чувством, что передо мной вырастал другой человек. И я всё прощала ему. Так было и во всю мою жизнь. Он дорожил моей откровенностью, дорожил моим доверием к нему, боясь потерять этот единственный нравственный мост, соединяющий нас двух, столь противоположных людей». Они проживут вместе пятьдесят лет. Воспитают восемь детей.
Их сын Александр станет одним из первых русских авиаторов. Но всё-таки любовь между Татьяной Кузминской-Берс и Сергеем Толстым никуда не исчезнет со временем. Много лет спустя племянник Татьяны Андреевны и сын Льва Николаевича – Илья писал: «Взаимные чувства дяди Сережи и тети Тани никогда не умерли. Когда дядя Серёжа приезжал в Ясную Поляну и они встречались, я всегда видел в их глазах тот особенный огонёк, который скрыть нельзя. Им удалось, может быть, заглушить пламя пожара, но загасить последние его искры они были не в силах». То же мнение возникло и у Александра Кузминского, когда он с разрешения невесты прочел ее дневники. Когда же он ревниво упрекнул её в страстных чувствах, ощутимых в каждой строке, Татьяна ответила ему: «Я никому не позволю властвовать над моей душой и сердцем!» Не соединившись при жизни, Сергей Николаевич и Татьяна Андреевна оказались рядом после смерти. Татьяна Андреевна Кузминская была похоронена рядом с сестрой Софьей на Кочаковском кладбище в двух с половиной километрах от Ясной Поляны. А через двадцать лет туда был перенесён из села Пирогово прах Сергея Николаевича.