Настя сидела на кухне, прислонившись к холодной стене и потирая виски. На столе лежали остатки завтрака — недоеденная каша и остывший чай, которые она не успела доесть в спешке. За окном светило яркое солнце, его лучи пробивались сквозь занавески и создавали на полу интересные узоры, но в квартире было душно и неуютно, как будто солнце лишь подчеркивало всю напряженность ее ситуации. У ее мужа Ивана был выходной, и он сидел в своей комнате, поглощенный компьютером, погруженный в мир своих дел и увлечений. Его младшая сестра Лена, гостья с нестандартным сроком пребывания, в очередной раз вернулась домой под утро, шумно распевая песни, которые Настя едва могла различить через стены.
— Ты не знаешь, когда она вернется к себе? — спросила Настя, зная, что ответ будет неизменным и не слишком обнадеживающим.
— Неа. По-моему, ей хорошо, — ответил Ваня, не отрываясь от экрана, погруженный в свои виртуальные битвы. Его безразличие лишь усугубляло Настино раздражение.
Она не могла не чувствовать нарастающее напряжение. Лена обещала остаться на месяц, но этот месяц растянулся на два, и, похоже, время пребывания младшей сестры мужа могло продолжаться вечно. Настя уже чувствовала себя как будто в ловушке, запертой в собственном доме, где каждый вечер Лена уходила на тусовки, а возвращалась глубокой ночью, всегда шумя и не давая спокойно спать. Иногда ей казалось, что сестра мужа специально громко разговаривает или даже хохочет, чтобы разбудить их годовалого сына, Максима. Это было невыносимо.
— Это просто невыносимо, — пробормотала Настя, стараясь сдержать эмоции, которые уже кипели внутри нее. В голове уже зрело множество планов, как решить эту проблему, и каждое новое утро становилось только поводом для усиления недовольства.
Утро следующего дня началось не лучшим образом. Максим проснулся в пять утра и больше не мог заснуть. Он ворочался и хныкал, требуя внимания, а Лена вернулась домой на рассвете, шумно роняя вещи. Настя пыталась успокоить малыша, но тот только расплакался, и ей пришлось его укачивать, напевая тихие колыбельные. Ей казалось, что каждый звук в квартире становится резким и невыносимым, как будто стены сжимались, наполняя пространство напряжением.
Когда все, казалось, уже улеглось, и после долгих минут укачивания Настя сама потеряла сон. Она подготовила завтрак для мужа, проводила его на работу и накормила вновь проснувшегося ребенка. В голове крутилось множество мыслей. Вдруг девушка вспомнила, что завтра у ее матери юбилей. Это событие требовало подготовки. Настя решила проверить платье, которое выбирала с особой тщательностью, ведь его нужно было погладить к мероприятию и подобрать подходящую обувь. Вдобавок ей нужно было попросить подругу посидеть с Максимкой, чтобы не волноваться о ребенке во время празднования.
Все эти мысли вертелись в голове, и пока она составляла план действий, одновременно искала платье в гардеробной. Какого же было ее удивление, когда она обнаружила, что его нигде не было. Она вскрыла все ящики, перебрала все вещи, но платье, казалось, исчезло. Настя почувствовала, как накатывает волна паники. Ей нужно было выглядеть прекрасно на юбилее, и как же она могла позволить себе прийти в чем-то неподобающем? Размышления о платье, которое не найти, накрыли ее. Она вдруг поняла, что сестра мужа, возможно виновата в пропаже. Не могла ли Лена взять ее наряд бес спроса?
Настя знала, что после очередной студенческой тусовки сестра мужа все еще спит. Она могла проваляться в постели до обеда, что злило Настю еще сильнее. В таком образе жизни не было зависти, скорее полное непонимание. В голове Насти не укладывалось, как можно быть такой эгоисткой. Она не обращала внимания на племянника, не помогала по дому, даже посуду за собой помыть не могла. Но больше всего девушку раздражало то, что Лена будит всех ночью, а сама отсыпается до обеда.
Настя зашла в комнату Лены, даже не пытаясь быть тише. Лена спала сном младенца, и даже не услышала бы, если бы в комнате проехал танк. Настя залезла в шкаф, надеясь, что догадки о платье останутся лишь догадками. Как только Настя открыла шкаф, на нее посыпалась одежда, которую никогда даже не пытались складывать. В этом хаосе беспорядка Настя не нашла своей пропажи. Вдохнув с облегчением, она уже хотела выйти из комнаты, как вдруг заметила под кроватью бордовый лоскуток.
Девушка с дрожащими руками подняла ткань и поняла, что это и есть то самое платье. Это было одно из её самых дорогих платьев, а сейчас оно валялось на полу комнаты Лены, покрытое жирным пятном.
— Лена! — крикнула Настя, стараясь не терять самообладания. Ей было абсолютно плевать, разбудит ли она нежеланного гостя в её доме. — Ты что, взяла моё платье без спроса?
Лена приоткрыла глаза, затем потянулась, отходя от сна, и нахмурившись, даже не поняла, с чего это с утра на неё летят какие-то претензии.
— Чего? Платье? Я его не трогала, — сказала она, зевая. — Ты сама знаешь, что я его не надевала.— возмутилась Елена. Она вздохнула, явно не желая обсуждать это утром, затем лишь закатила глаза и повернулась на другой бок, словно хотела, чтобы Анастасия вылетела из комнаты, словно надоедливая муха.
Настя почувствовала, как злость нарастает внутри. Это была последняя капля. Она подошла к сестре мужа и взглянула ей в глаза, не желая уходить от конфликта.
— Это не нормально! Ты не можешь вот так вот обращаться с чужими вещами, а потом делать вид, что ничего не произошло. Ты не можешь просто оставаться здесь и делать, что хочешь, как будто это твоя квартира. Это наш дом, и ты должна уважать наши правила.
— О, пожалуйста, Настя! — хмыкнула Лена. — Ты просто слишком много от меня требуешь. Я всего лишь развлекаюсь.
— Развлекаешься? Воровать одежду и будить своего же племянника в три часа ночи? Это и есть развлечение? Каждый раз, когда ты приходишь в таком состоянии, он просыпается и плачет. Ты не понимаешь, как это трудно для меня?
Лена скрестила руки на груди, смотря на жену брата с высокомерной усмешкой.
— Ты просто не понимаешь, что такое веселиться. Я всего лишь молодая девушка, а ты уже замужем и с ребенком, — с насмешкой ответила золовка.
— И что? Это значит, что я должна терпеть твоё безобразие? — воскликнула Настя.
Слова висели в воздухе, а Лена, не обращая внимания на возмущение Насти, развернулась и ушла на кухню, хлопнув дверью.
Настя, стоя на месте, почувствовала, как её охватывает разочарование. Она посмотрела на платье, которое превратилось в грязную тряпку, и, наконец, решила, что терпеть это больше не может. В голове зрела идея. Она должна что-то предпринять, чтобы остановить это безобразие. Её раздражала не только Лена, но и полное отсутствие уважения к чужим вещам. Девушка чувствовала, что должна восстановить справедливость.
Девушка дождалась, когда супруг придет домой с работы, и, почувствовав, что это подходящий момент, позвала его на кухню, чтобы обсудить, как они могут решить возникшую проблему. Она понимала, что разговор будет нелегким, но отступать было нельзя.
— Ваня, нам нужно поговорить о Лене, — произнесла она, наливая себе чашку кофе. В голове у неё крутились мысли о том, как тяжело ей с её золовкой, и как это влияет на её настроение.
— Да, я тоже думал об этом, — ответил он, не отрываясь от своей чашки. — Я понимаю, что она тебе мешает, — добавил он, глядя в чашку, будто она могла дать ему ответ.
— Она просто не понимает, что такое жить с семьей, — сказала Настя, её голос дрогнул от нарастающего раздражения. — Я не могу спокойно заботиться о Максиме, когда она здесь. Это невыносимо! Каждый раз, когда я вижу её, мне хочется сбежать.
Ваня задумался, прерывисто глядя в окно, как будто искал там решение.
— Я поговорю с ней, — сказал он, наконец. — Может быть, она поймёт, что у нас есть свои границы и правила.
Настя знала, что это может не сработать, но решила поддержать мужа.
— Но, если она не уедет, я больше не смогу это терпеть, — добавила она, чувствуя, как её голос дрогнул от волнения. Настя вздохнула, пытаясь собрать мысли воедино, но внутренний дискомфорт не покидал её.
В тот же вечер Ваня подошёл к Лене, и после короткого разговора вернулся с опустошённым лицом.
— Она не хочет уезжать, — сказал он, глядя в пол. — Она считает, что ей и здесь хорошо.
Настя закатила глаза.
— Я не могу с этим мириться, Ваня. Я просто не могу. Как же она не понимает, что нарушает покой в доме? — Настя чувствовала, как нарастающее раздражение снова начинает переполнять её, как гневный поток, готовый вырваться наружу.
Настя стояла на кухне, нервно перебирая в руках чашку с холодным кофе, будто это могло помочь ей успокоиться. Слова Вани все еще звучали в ее ушах, как постоянное напоминание о том, что их дом больше не является безопасным убежищем. Она понимала, что ситуация с Леной уже вышла за рамки терпимости, и настало время действовать. Настя сделала глубокий вдох, решая, что не будет откладывать разговор.
Она вышла в зал, где Лена, удобно устроившись на диване, смотрела телевизор, безразлично потягивая газировку. По всему дому витал легкий беспорядок, который будто воплощал её беспечность.
— Лена, я хочу с тобой поговорить, — начала Настя, стараясь говорить спокойно, но в её голосе все равно слышалась напряженность.
Лена лениво оторвала взгляд от экрана и зевнула.
— О чем еще можно говорить? Ты уже так разошлась, что мне страшно тебя слушать, — произнесла она с ухмылкой, не пытаясь скрыть свою насмешку.
— Я не шучу, — сказала Настя, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. — Я хочу, чтобы ты покинула наш дом.
Лена подняла брови, словно это была шутка.
— Что? Ты серьезно? Думаешь, я просто так уйду?
— У нас больше нет времени для шуток, — заявила Настя, сжимая руки в кулаки, чтобы не сдаться под давлением. — Тебе не место здесь, и мы не можем продолжать так дальше жить.
Лена усмехнулась и посмотрела на Настю с пренебрежением.
— И кто, по твоему мнению, будет меня выгонять? Ты?
— Это не твой дом, Лена! — выкрикнула Настя, не сдержав эмоций. — Ты не понимаешь, как трудно мне жить с тобой. Мы с Ваней уже говорили об этом, и он тоже считает, что так не должно продолжаться.
— О, действительно? — Лена скрестила руки на груди, её лицо выражало полное недоумение. — Так, значит, теперь ты еще и за Ваню говоришь? Думаешь, он тебя поддержит? Уверяю, у него есть более важные дела, чем слушать твои жалобы.
Настя почувствовала, как злость вскипает внутри нее, но старалась оставаться собранной. Она не могла позволить себе сдаваться.
— Ты не можешь просто продолжать так себя вести. Ты забираешь у нас покой и счастье, а твое поведение невыносимо. Мы не можем жить в этом хаосе, — произнесла она, стараясь не показывать, как сильно её раздражает поведение Лены.
Лена встала и подошла ближе, её глаза блестели от непонимания.
— Нет. Не так. Это не твой дом, Настя. Если ты забыла, то я напомню, что эту квартиру купили мои родители. Так что хозяйка этого дома ты лишь на птичьих правах. Так что, прости, но я никуда не уеду, — заявила золовка, не скрывая своей наглости. — Между прочим, эта квартира была приобретена для меня и Вани, пока он не женился. Радуйся, что я вообще не была против. До поры – до времени.
Анастасия не знала этого, и поэтому выражение её удивленного лица, с примесью отчаяния, лишь развеселило золовку. На глаза ей накатили слезы, но в голове наконец-то сложились все пазлы. Так вот почему её муж даже не пытался хоть как-то поспособствовать тому, чтобы его сестра вновь помирилась с родителями и вернулась домой. Он стоял в дверном проеме и всё прекрасно слышал, но лишь смотрел на пол с пристыженным выражением лица, не в силах взглянуть на жену. Ему было стыдно за собственное бездействие.
Анастасия не собиралась устраивать сцену ссоры перед Еленой, так как знала, что это лишь обрадует золовку и добавит масла в огонь. Она не хотела позволять своим эмоциям взять верх, хотя в душе её мучили тревога и горечь. Девушка ушла в спальню, оделась к юбилею матери, выбирая наряд, который, к сожалению, уже не был тем, в котором она мечтала пойти. Этот день должен был стать для неё радостным, но всё это время она чувствовала, что радость её подменивают неприятные мысли и переживания.
Потом она собрала сына. Малыш, ничего не подозревая, с интересом помогал маме, выбирая, какую игрушку взять с собой. Но у Анастасии в голове крутились только тревожные мысли о том, что будет дальше. Она оставила записку на комоде у кровати: «Мне нужно отдохнуть от семейных драм, так что я побуду с Максимом у мамы пару дней. По возвращении хочу, чтобы всё встало на свои места, если ты понимаешь, о чем я».
Уходя, она лишь бросила быстрый взгляд на Ивана, который всё ещё не мог встретиться с ней глазами. Словно её присутствие было для него обременительным. Она вышла с сыном, не попрощавшись, ощущая, как сердце сжимается от предчувствия. Именно от этих двух дней зависел её дальнейший брак.