Дима внимательно глядел в Аринины глаза. Глядел умоляюще, с горечью. Несколько минут назад он просил ее не уходить, не рубить с плеча, повременить с таким серьезным решением, но она была непреклонна.
— Неужели тебе настолько безразличны наши отношения? — снова, в который раз спросил он.
Арина устало вздохнула.
— Нет, Дим, просто я… не могу больше. Этот узел стал гордиевым, и теперь его можно только разрубить, что я и делаю.
— Что ты городишь, — поморщился Дима. — Какие-то узлы, гордии. Давай нормально поговорим, как люди!
— Я пыталась. Ты меня не понимаешь и не хочешь понимать.
Арина положила в чемодан последнюю вешалку с блузкой и решильно застегнула молнию. Дима с отчаянием наблюдал за ее действиями, в глазах его плескались гнев напополам с безысходностью. Арине вдруг стало до слез жаль его; может быть, он и правда ни в чем не виноват, но разбираться с этим у нее уже совсем не было сил.
— Ты окончательно решила уйти? — предпринял еще одну попытку Дима. — Прямо вот… безповоротно?
Арина неопределнно пожала плечами, выдвинула чемоданную ручку и пошла в прихожую. Там на пуфике уже сидела Жанна Петровна, свекровь. С неудовольствием и осуждением глянула на невестку, демонстративно поджала губы. Заговорила тихо, шипя, как змея:
— Видишь, сынок! А я тебе говорила! Я тебя предупреждала! Не ту ты нашел, ох, не ту! Но ты же меня не слушал!
Арина и эту нападку проигнорировала, спокойно обула свои кроссовки, положила на тумбочку связку ключей и отперла дверь. В тесную прихожую ворвался прохладный сквозняк, коснулся разгоряченного лица.
— Замок мы сразу поменяем, — язвительно заметила Жанна Петровна. — А то, не дай бог, еще пропадет что.
Арина с усмешкой, искоса глянула на нее.
— Пропадет? А у вас есть, что украсть?
Свекровь возмущенно вскинула бровь, вздернула подбородок.
— Ну, для некоторых и старый телевизор — ценность.
— Я так понимаю, вы говорите о себе.
— Хватит, — со страдальческим видом попросил Дима.
Арина заявзала шнурок, подняла голову и шагнула в подъезд. Обернулась.
— Знаешь, Дим, я могу все понять. И трудности с деньгами, и трудности с работой, и все-все-все. Но то, что ты меня ни разу не защитил… нет, этого я понять не могу.
— От кого тебя надо было защитить? — завопил Дима. — Ты опять начинаешь, Арина?! От кого? На тебя нападал кто-то?
— Да, — ухмыльнулась Арина. — Мама твоя нападала. Каждый день. А ты и слова ей не сказал.
Она вдавила кнопку вызова лифта и отвернулась. Дима говорил еще что-то, но Арина уже не слушала. Какая разница, что он скажет? Ничего нового… все слова уже произносились по тысяче раз, все фразы говорились по несколько раз на дню. И что толку?
***
Арина с Димой решили пожениться после двух лет отношений. Жить пришлось в квартире свекрови — другого варианта не было. Да и сама она настойчиво предлагала «не тратить деньги на съем» и переехать к ней. Сперва Арина была резко против.
— Нормально жить не получится, — твердо говорила она. — Как говорится, хотите быть вместе — живите отдельно.
— Ну Ариш, ну что ты опять начинаешь, — улыбался Дима. — Это же временно. Не на всю же жизнь мы там поселимся. Переконтуемся. А потом решим.
— Нет ничего более постоянного, чем временное.
— Ну, тоже верно. Но все равно… давай как-нибудь перетерпим чуть-чуть.
Арина любила мужа — и поэтому согласилась. Не расставаться же теперь из-за этого! Можно подумать, все супружеские пары сразу начинают жить отдельно, в собственной квартире, а пожить у Жанны Петровны и правда можно лишь временно. Да и сама она, между тем, довольно неплохая женщина: с чувством юмора, спокойная, понимающая. Во всяком случае, отношения у Арины с ней были отличными.
Так они переехали в трехкомнатную квартиру свекрови.
Сперва все шло более, чем отлично: никаких ссор и конфликтов, которых Арина так опасалась, тишь да гладь. Жанна Петровна в их отношения с Димой не лезла и вела себя очень вежливо и корректно — даже советов не давала, как обычно любят делать свекрови, не поучала, ни во что не вмешивалась. Лишь один раз между ними возникло недопонимание: когда Арина попросила сделать ей временную регистрацию.
— Я просто в другом городе прописана, — пояснила она. — Ну, вы знаете, на моей малой родине. А мне нужна регистрация здесь, чтоб на работу устроиться.
— Регистрацию? — растерянно переспросила Жанна Петровна. — А как? Это же ты тогда будешь претендовать на долю в квартире?
Арина изумленно засмеялась, не понимая, шутит свекровь или нет. По выражению ее лица поняла, что нет. Изумилась еще больше. Неужели она не знает таких элементарных вещей?..
— Нет, не буду, — серьезно ответила она. — Даже постоянная прописка не дает право на собственность. А уж временная регистрация и подавно.
Жанна Петровна недоверчиво смотрела на нее, едва заметно покачивая головой. А Арина вдруг подумала, что не в праве собственности, скорее всего, дело — просто свекровь не хочет ей помочь. Значит, нужно искать, где сделать регистрацию.
В душе внезапно всколыхнулась обида. Интересно, к кому ей надо было обратиться за помощью, если не к родственникам? К соседке? Она же не в завещание ее вписать просит, и не дарственную требует оформить! Ей просто нужна временная регистрация для устройства на работу — и больше ничего! Но Жанна Петровна смотрит так, будто она обманом пытается переписать квартиру на себя.
— Ну, не знаю, — наконец сказала свекровь. — Не знаю, Ариночка… Ты меня тоже пойми. Я очень тяжело работала, чтобы заработать на эту квартиру. Очень тяжело! И теперь боюсь, что что-то с ней случится. Вы же с Димой знакомы-то всего-ничего, мало ли, что еще будет между вами…
— Ну да, я понимаю, — промямлила Арина. — Это ваша квартира, вам решать, кого в ней регистрировать, а кого нет.
Хотя на самом деле не понимала. Но пыталась задавить обиду «разумными» и «весомыми» аргументами: жилье и правда принадлежит Жанне Петровне, она тут хозяйка, и только на ее усмотрение остаются связанные с ним решения.
Вопрос с регистрацией замялся, и больше эту тему Арина не поднимала. Свекровь же несколько раз еще вспоминала ее просьбу, причем всякий раз отдельно подчеркивала: это ее квадратные метры, они достались ей тяжелым трудом, потом и кровью, и она очень боится за свое право собственности. Повторяла, что брак может закончиться разводом.
— Любой, — воздев палец вверх, поучительно говорила она. — Я с Диминым отцом тоже на всю жизнь сходилась! А судьба вона как распорядилась. Развелись! И что было бы, если б он имел тут право на долю? Пришлось бы делить. А ребенок-то со мной оставался!
Каждый раз, когда она зводила этот рассказ, Арине было не по себе: она почему-то ощущала себя виноватой, краснела и бледнела, будто действительно покусилась на чужую собственность. Причем покусилась нахально и мошеннически, нагло, как самая настоящая хищница и рэкетирша.
— Я поняла, — отвернувшись, говорила она. — Мне уже не нужна регистрация, я нашла, где сделать.
— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно отвечала Жанна Петровна. — Надеюсь, ты не в обидах… И можешь меня понять.
— Да, конечно же, могу, — притворно улыбалась Арина.
В душе оседало неприятное, горькое, как желчь, чувство, отравляющее изнутри, и она подсознательно понимала, что такими же спокойными и ровными, как прежде, их отношения уже не будут.
***
Жанна Петровна устраивала генеральные уборки раз в два месяца, и попервой Арина активно ей помогала: мыла окна, люстры, убирала антресоль, стирала, гладила и вешала все занавески. Свекровь радовалась: ну наконец-то у нее появилась помощница, а то все сама да сама.
— У меня же только Дима, — рассказывала она. — А он мужик. Вот всю жизнь и корячилась, мыла да стирала.
— Зачем корячились? — искренне удивилась Арина. — Если Дима мужского пола, значит, ничего по хозяйству делать не может?
Жанна Петровна выпучила на нее глаза.
— Ариночка, ты как будто первый день живешь! У мужчин руки не заточены, они все делают плохо. Проще и быстрее сделать все самой!
— Ага, они специально делают плохо, — хихикнула Арина. — Чтобы больше не просили!
— Ты еще жизни-то не видела. С мое поживи, многое поймешь.
— Наверное.
Спорить со свекровью Арина не хотела. Она вообще не любила споры, не видела в них смысла. Зачем что-то друг другу доказывать, если в итоге каждый останется при своем мнении? Только ссориться лишний раз — вот уж что точно никому не надо.
После случая с регистрацией генеральных уборок Арина начала избегать: у нее всегда вдруг находились какие-то дела, когда Жанна Петровна в очередной раз вытаскивала ведра, швабры и тряпки. То на работе попросили что-то сделать, то у подруги беда, нужно помочь срочно, то еще что-то внезапное и неотложное. Она уходила куда-нибудь в кофейню или гуляла по парку несколько часов, потом возвращалась, как ни в чем не бывало — и вообще не обращала внимания на косые свекровины взгляды.
Однажды вдруг поняла: она не хочет помогать именно из-за отказа в регистрации. Жанна Петровна несколько раз подчеркивала, что квартира эта принадлежит ей, Арина тут вроде как и никто — приживалка, так почему она должна генералить? Пусть хозяйка этим занимается. Главное — за собой грязь она убирает, и на этом достаточно.
— Ариночка, можно тебя попросить помыть ванную? — сказала как-то Жанна Петровна, при этом сделала максимально недовольное лицо. — А то все я одна почему-то мою да скаблю.
— Без проблем, — приторно, наигранно дружелюбно улыбнулась Арина. — Только вы же знаете, я помою по-своему, стоять там раком два часа с чистящим песочком не буду.
Глаза Жанны Петровны вспыхнули злостью.
— Ты же знаешь, что твоими ядовитыми средствами ванную мыть нельзя! Эмаль съедается!
— Мне совершенно плевать, — честно ответила Арина. — Я могу сделать вашу ванную чистой, но своим способом. Что будет с эмалью на ванной в вашей квартире мне безразлично.
Свекровь молчала. Она всегда требовала, чтобы ванную невестка мыла щадящими средствами, основной минус которых был в том, что быстро ими помыть было невозможно — и приходилось по часу в резиновых перчатках тереть стенки. После таких упражнений у Арины болели спина и голова. Она предлагала Жанне Петровне использовать более современные средства, но та отказывалась: испортим, мол, ванную.
— Там есть, что портить? — спрашивала Арина. — Вся эмаль давно уже съедена. Там и беречь-то нечего уже.
— Нет, твоими ядерными отходами мы мыть ничего не будем, — стояла на своем Жанна Петровна. — Чистящим порошком! И только!
Но делать что-то на условиях свекрови Арина больше не хотела. Это не ее квартира. Она сегодня здесь, а завтра не здесь. И к чему тогда все ее труды?
***
После того дня отношения между Жанной Петровной и Ариной начали стремительно портится. Теперь они буквально ни в чем не находили согласия, придирались друг другу, цапались, спорили, а порой и открыто конфликтовали. А Дима упорно делал вид, что не замечает происходящего, чем донельзя раздражал Арину, хоть она понимала, что он и сторону матери занимать не хочет, и против нее идти боится — поэтому и молчит.
Впрочем, втянуть его в распри Арина не стремилась, считала, что у нее есть своя голова, которой он не просто может, а обязан подумать. Дима же думать напрочь отказывался и продолжал существовать как будто в отдельном мире, где все было спокойно.
— Ведешь себя тут, как хозяйка, — упрекала Арину Жанна Петровна. — Ничего не делаешь! Даже приготовить — и то не хочешь, ленишься!
— Ну, во-первых, хозяйка тут вы, — без эмоций отвечала Арина. — Поэтому вам и следить за вашей вотчиной. Мне абсолютно фиолетово, насколько у вас чистые окна и люстры. А во-вторых, готовлю я или нет — не ваше дело. Вас это волновать не должно.
— Угу, мой сын сидит голодный, а мне должно быть все равно!
— Ваш сын уже взрослый мужик, у которого есть руки, и который вполне может о себе сам позаботиться!
Свекровь злилась, выкрикивала какие-то ругательства, чертыхалась и упрекала Арину всем, в чем только можно — а та в ответ «хамски» улыбалась. И снова и снова повторяла, что хозяйка квартиры — Жанна Петровна, а значит, ей и решать хозяйственные проблемы.
Ни свекровь, ни невестка не хотели идти на уступки, и в итоге ситуация накалилась до предела. Арина давно порывалась уйти, даже несколько раз собирала вещи, но Дима останавливал ее: убеждал, уговаривал.
— Ну подожди еще маленько, — просил он. — Я обязательно все решу, будем жить отдельно.
— Сколько уже времени ты это решаешь, — огрызалась Арина.
Но все же оставалась, ведь надежда в душе все еще оставалась: а вдруг распря как-то решится? Вдруг Жанна Петровна поймет, в чем и почему была неправа? И Арина давала мужу и его матери еще немного времени, давала второй шанс, боясь ломать только начавшуюся семейную жизнь.
Но однажды терпение лопнуло.
Арина уходила из квартиры, где никто не считал ее родственницей, не ощущая ни капли сожаления. Наоборот, представляла себе, какая свободная жизнь ждет ее за пределами этого подъезда — ведь никто больше не будет пытаться на ней ездить, ставя намывать ванную в жилье, где считают пустым местом, приживалкой.
Она вышла на улицу, с наслаждением вдохнула свежий осенний воздух. В небе грустно кричали какие-то птицы, по асфальту мело палую желто-оранжевую листву. В кармане завибрировал телефон, но Арина даже не потянулась к нему: она знала, что звонит Дима. А говорить с ним она не хотела совсем — даже если она уходит не навсегда, ей все равно нужно время, чтобы подумать.
Ясно в этой ситуации было только одно: жить с Жанной Петровной она не согласится даже под страхом развода. С нее хватит.
---
Автор: Александра З.