Это финальная часть цикла. Не потому, что истории кончились, но потому, что знание, которое я ухватила много лет назад, кажется мне ключом ко всем замкам. Правда, ключ этот я всё ещё ношу на шее, потому что знание мало ухватить, его нужно ещё и усвоить.
Античные сплетни
Звонок — и во студенческий двор повалили курильщики. В основном, конечно, молодняк, но среди компаний, слипшихся словно брызги на лаковой туфле, обнаружилась одна занятная — со стариком во главе.
Он что-то увлечённо вещал, юные умы переглядывались, хихикали, но всё же, кажется, внимали.
Я дымила в сторонке и пыталась понять, какой-такой интерес может связывать преподавателя и студентов. Одно дело, беседовать во время семинара, так сказать, от безысходности, однако в коммуникации и за пределами лектория было что-то от собачьей свадьбы.
Разве что предмет обсуждения, думала я, захватывающий настолько, что на него не жалко спустить перекур. Впрочем, тогда в это слабо верилось.
***
На следующий день в аудиторию ворвался тот самый старик. Он был при палочке, но орудовал ею как третьей ногой. Старик проворно пересёк лекторий, скинул трость, повернулся к студентам и торжественно произнёс:
—Фамилия моя украинская, имя французское, а отчество русское. Меня зовут Карпенко Жан Иванович. Буду рад преподавать вам историю философии!
Зал бурно заморгал. К такому конферансу мы явно были не готовы. Но это ещё что. Ближайший час показал, что история философии — не нудятина, если сбить с дисциплины академическую надменность и сплясать от персон.
Так, например, мы узнали, что термин «космополит» придумал Диоген Синопский. Он считал себя первым гражданином мира и вообще человеком свободным, а чтобы подчеркнуть приверженность идеям — панковал что есть мочи. Не только жил в бочке, но и шарахался по улицам голышом, подворовывал в храмах, отрицал понятие Родины и презирал власть.
Жан Иванович рассказывал нам байку, как к Диогену, почивающему на камне, однажды подкатил Александр Македонский и поинтересовался, чем бедолаге помочь. Диоген попросил царя сдристнуть, не загораживать солнышко. Мудрого Македонского, к слову, эта дерзость весьма повеселила.
Тем не менее древнегреческий панк Диоген жил по понятиям. Понятиям естества (гармонии с природой) и бескомпромиссной простоты. Он пенял историкам, дескать, те изучают бедствия Одиссея, но не ведают собственных. Иронизировал, что астрономы наблюдают за небесными телами, но не видят того, что у них перед носом. Наконец Диоген издевался над велеречивым Платоном и считал его учение о любви и прочее умозрительное профанацией.
[Это был краткий экскурс в кинизм, он же — цинизм].
А теперь представьте: Жан Иванович, снующий между рядами, вещающий о Диогене в духе светского трёпа, и студентики, заворожённо впитывающие этот филпоп.
🔘 Надо уточнять, что на лекциях было битком?
🔘 Надо уточнять, что после первой же я обменяла обособленные перекуры на бонусные байки под сигаретку?
Теушка
Свой предмет Жан Иванович преподавал как анархист. Никакой иерархии, регламента, норм поведения: если охота по делу высказаться, можно и препода перебить, а если в туалет прижало — не спрашивай даже, иди. К журналу, аттестации, прочим отчётным бумажкам Жан Иванович относился с презрением. «Энки» делегировал старосте группы, зачёт ставил за реферат на любую тему. Уверена, работы он даже не открывал.
Семинары философ проводил в таком духе:
—Женя, скажи-ка, что есть «платоническая любовь»?
.
—Это ощущение глубокой связи, не романтической, а идейной.
.
—Марина, дополни.
.
—Это единство учителя и ученика (а все, по большому счёту, друг другу учителя и ученики), это совместный поиск истины.
.
—Так. Женя — «отлично»; Марина — «отлично»; Эльвин! (Паренёк за соседним столом оторвал глаза от Жени и глупо заулыбался). Эльвин — «хорошо». За то, что слушал.
Главной же фишкой Жана Ивановича была Теушка. Так он называл свою жену, по-космополитски смешав корень греческого слова «Тео» (Theo — «Бог») и русский ласкательный суффикс «-ушк».
Никто из нас Теушку не видел, но она, тем не менее, участвовала в каждой лекции.
—Всё, что мы видим перед собой — воплощение идей, а значит, оно вторично. Так вот, Платон считал, что человек, прикованный к телу, обречён познавать лишь мир копий. Я, как убеждённый материалист, ничего предосудительного в этом не вижу. Теушка же заодно с Платоном, она тоже отвергает ценность телесного. И даже говорит, вы только вдумайтесь, что смерть — благо, ведь смерть освобождает душу. А теперь, ребята, скажите, что вы думаете на этот счёт.
Теушка выступала камео, особым мнением, олицетворением всего возвышенного. Она была почти родной каждому и одновременно недоступной, и мне казалось, в эти цитаты Жан Иванович запаковывал…любовь. К ней, к нам, к философии, к знанию, к миру. Ко всем, ко всему.
Спустя много лет до меня дошло, что каждая лекция Жана Ивановича (даже в студенческом дворе) была именно о совместном поиске истины. А главное: вот эти мнения о духовном он приводил в противовес материальному понятному, чтобы увлечь нас миром идей.
Поистине, если бы Теушки не существовало, её стоило бы выдумать.
***
—Жан Иванович, что случилось?
С прошлой недели он резко постарел и стал наваливаться на трость.
—А, Маринка. Да… В общем, Теушка умерла. Понимаешь?
Понять это было невозможно. Новость казалась таким же абсурдом, как если бы мне сказали, что за окном треснуло солнце. Я разделяла горе Жана Ивановича, и вместе с тем не представляла, как с Теушкой расстаться мне, нам, всем. Но студентам в итоге не пришлось: после смерти она стала высказываться ещё чаще и ещё красноречивее.
Самый ценный урок
Звонок — и мы с товарищем вываливаемся на перекур. Почти сразу в дворике показывается и Жан Иванович: снова треногий, нарядный и сияющий.
—Жан Иванович, вы почему такой красивый? Праздник?
.
—Сильнейшая магнитная буря сегодня (на бегу машет рукотворным графиком)! А я с самого утра полон сил и даже как будто снова молод!
.
—Приятно слышать. Значит, если по Диогену, вы торжествуете над самим собой?
.
—Да просто стремлюсь не унывать. Это по другому мыслителю. По Жану.
Мы с товарищем захихикали.
—Это заметно! (Киваю на его новую белоснежную шляпу).
.
—Дарю, Маринка! (Одним махом срывает шляпу и опускает её на мою макушку). Ладно, пора. До встречи!
.
—До встречи, Жан Иванович!
Он отвёл свои лекции, сел в такси и умер. А когда об этом узнали близкие, знакомые, коллеги, ученики — Жан Иванович стал бессмертным.
***
У Платона есть аж четыре доказательства бессмертия души, однако его аргументы: а) горюющий ум вряд ли утешат; б) заинтересуют лишь тех, кто в эту самую душу верит.
Тем не менее, если бессмертие усопшего = память о нём, в моей обитают все, кого я люблю, в том числе и Жан Иванович. Но это явление обыкновенное, да и мёртвых, если честно, любить легко.
С живыми посложнее.
Полагаю, чтобы взрастить отношения с окружающими до платонической любви, нужно:
☑️ изжить обиды, зависть, высокомерие и прочее незрелое
☑️ глубоко, кк гвртс, всем сердцем понять другого
☑️ найти общее и переплестись идеями
Но то в теории. На деле же не всегда получается, не со всеми и уж точно не запросто, как это умел преподаватель философии.
Часто думаю, что отношение Жана Ивановича ко всему и ко всем — самый ценный урок о любви, и если таки усвоить его, мне кажется, можно нащупать… эту… как её… гармонию.
————————————
Постскриптум